—Она любит твое общество, — заметила Эйвери. — Расскажи нам о письме.

—Я уже рассказывала.

—Расскажи еще раз. Может быть, Лиззи тоже послушает.

—На самом деле писем очень много — целые сотни. Моя родственница и школьный библиотекарь проделали огромную работу, собирая все письма к Кэтрин и написанные ею самой. Те документы, к которым мне предоставили доступ, в основной массе адресованы ей: письма от подруг, родственников, ее бывшей гувернантки, учителя музыки и так далее.

Эйвери кивнула и присела на краешек кровати.

—Среди них есть письма от Джеймса Дарби — человека, за которого она вышла замуж, а также послания от нее к нему. Они тронули меня больше всего. По этим письмам можно проследить, как развивались их отношения и чувства друг к другу — легкий юмор, уважение, любовь и привязанность. Джеймс полюбил первым. Думаю, именно его любовь и понимание помогли Кэтрин раскрыться.

—Ей повезло, — констатировала Клэр. — Вышла замуж по любви.

—Мне кажется, они были счастливы. Джеймс не только оплатил расходы на строительство школы, о которой мечтала Кэтрин, но и проникся мировоззрением жены. Он происходил из хорошей семьи, состоятельной и уважаемой, поэтому ее отец не возражал против брака. Но главное — эти двое любили друг друга. Кэтрин могла жить полной жизнь рядом с любимым и любящим мужчиной. Их союз не был браком по расчету или принуждению.

Уловив легкий запах жимолости, Хоуп села рядом с Эйвери.

—Любовь открыла перед Кэтрин жизненные перспективы. Она тепло относилась к сестре, однако была молода, испытывала страх перед отцом и еще не знала, что такое настоящая любовь. Насколько я поняла из писем, Кэтрин хранила тайну сестры. Лиззи, я не верю, что Кэтрин могла тебя предать. Она писала твоей кузине, Саре Эллен. Девушки были примерно одного возраста, разделяли общие взгляды, секреты, радости и горести. Кэтрин боялась за тебя, боялась, что отец узнает о твоих тайных встречах с возлюбленным. Билли был простым каменщиком, который работал у твоего отца. Это верная догадка? Если да, будь добра, дай нам знать, чтобы мы могли продвигаться дальше.

Лиззи возникла в проеме двери, ведущей на террасу.

—Он вырезал наши инициалы в камне, — заговорила она. — Я видела: в камне высечено сердце, а внутри — наши инициалы. Он замуровал этот камень в стену, чтобы тот сохранился навечно. Про это знали только мы вдвоем.

—Как его звали? — осторожно спросила Хоуп.

—Билли. Мой Билли. Я каталась на лошади и оказалась дальше, чем мне было дозволено. Стоял воскресный день, я подъехала к ручью и встретила его. Он удил рыбу. Ни он, ни я не должны были находиться в том месте. Прохладный мартовский денек, лед в ручье уже начал таять, журчала вода... — Лиззи прикрыла глаза, словно оживляя в памяти события. — Весна вовсю пробивала дорогу, но в тени еще лежал снег. Небо было по-зимнему серым, дул резкий ветер. — Лиззи открыла глаза и улыбнулась. — Но он был там, и я перестала ощущать холод. Мы не имели права заговаривать друг с другом и все же с первой минуты почувствовали себя так, будто знакомы всю жизнь. Один взгляд, одно слово, и наши сердца открылись. Кэти часто читала мне романы, и когда в них говорилось о любви с первого взгляда, я лишь смеялась.

Хоуп порывалась перебить Лиззи, чтобы узнать единственно важную вещь — имя и фамилию юноши, но у нее не хватило духа.

—Мы встречались, когда мне удавалось улизнуть из дома, и пронесли любовь, зародившуюся в холодном марте, через щедрую весну в жаркое лето. — Лиззи вытянула руку в сторону Хоуп. — Ты знаешь. Вы все знаете, что такое сильное чувство. Он работал руками — не с деревом, как ваши любимые мужчины, а с камнем, и уже одно это делало его недостойным в глазах моего отца. Мы все понимали.

—Отец узнал о вашем романе? — спросила Хоуп.

—Ему бы и в голову не пришло, что я способна ослушаться. Он выбрал для меня мужа, и я воспротивилась, хотя раньше никогда не смела в чем-либо возразить. Поначалу он словно бы меня не слышал и продолжал готовиться к свадьбе как ни в чем не бывало. Я бунтовала, но, по правде говоря, выбора у меня не было. А война... — Лиззи повернулась к Клэр. — Тебе известно, что война делает с теми, кто уходит в бой, и с теми, кому остается только ждать и надеяться. Он сказал, что долг и честь велят ему идти. Я плакала и умоляла, но он был непреклонен. Мы договорились, что сбежим и поженимся, я останусь с его семьей, а потом он за мной приедет.

—Где жила его семья? — спросила Эйвери.

—Здесь?.. — Пальцы Лиззи затеребили высокий воротник платья, она беспомощно оглянулась по сторонам. — Где-то поблизости?.. Не помню. Я вижу перед собой его лицо, помню его голос, его прикосновения. Крепкие руки. Крепкие и сильные. Райдер.

—Верно, — пробормотала Хоуп. — У него именно такие руки. Тебе удалось сбежать вместе с Билли? — проговорила она громче.

—Нет. В ту ночь мой отец подписал брачный контракт. Мне следовало молчать, но я не выдержала и устроила скандал. Я думала о том, что Билли уходит на войну, и кричала, кричала на отца. Я кричала, что выйду замуж только по любви, и даже если он изобьет меня, запрет на ключ или вышвырнет из дому, я все равно не подчинюсь. Он так и поступил: ударил меня по лицу и запер в комнате. — Лиззи коснулась щеки, как будто воспоминания с новой силой вспыхнули у нее в душе.

—Мама закрылась у себя, а отец снова ударил меня, потащил наверх и запер. Выбраться я не могла. Трое суток отец держал меня под замком на хлебе и воде, и тогда я сделала то, что должна была сделать сразу. Пообещала выполнить его волю и попросила прощения. Я лгала, дожидаясь своего шанса. В ночи, взяв только самое необходимое, я покинула дом, семью, любимую сестру и села в поезд, идущий на Филадельфию. Я была так напугана, так взволнована... Я ехала к Билли. Потом я тряслась в почтовой карете. Было очень жарко. Да, лето выдалось жаркое. Меня сразила болезнь. Я написала... кажется, его матери. Память угасает. Да, я написала письмо и приехала сюда. Он был здесь.

—Билли тоже прибыл сюда? — уточнила Хоуп.

—Он был... рядом. Шел ко мне. Я слышала канонаду, но не могла даже встать с постели. Я была сильно больна. Я знала, что он придет. Он обещал. Я жду его.

—Элиза, нам нужно знать его полное имя и фамилию. — Хоуп встала на ноги. — Его звали Уильям?

—Нет. Билли. Джозеф Уильям. Он говорил, что выстроит для нас дом. Райдер построит для тебя дом?

—У него уже есть дом. Элиза...

—И еще говорил, что мы заведем собак. Я оставила свой дом, семью, любимых животных. Мы собирались завести все это. Кажется, я... была беременна.

—Боже, — ахнула Эйвери.

—Я... так думаю. Женщина всегда чувствует ребенка под сердцем, правда? — Лиззи посмотрела на Клэр.

—Да.

—Он ничего не узнал. Я и сама поняла это только после того, как оказалась здесь. А потом... жара и недуг. Все расплывается... Слишком много времени прошло. — Она вытянула полупрозрачную руку. — Все блекнет, тает...

—Пожалуйста, не... — начала Хоуп, но Лиззи уже растворилась в воздухе, как и ее рука.

—Больная, с ребенком под сердцем и в полном одиночестве, в то время как любимый ушел на войну... — Эйвери присела на корточки рядом со стулом Клэр и легла щекой на ее руку.

—Со мной все было иначе, — тихо промолвила Клэр. — Я никогда не оставалась одна. У меня были родные и близкие люди. Но я представляю ее состояние — она была до смерти напугана и при этом полна решимости. Боже мой... Бросить все и всех, уехать в чем была, оказаться в чужих местах и понять, что внутри зреет новая жизнь...

—А потом — быть прикованной к постели и медленно умирать, прислушиваясь к звукам канонады, — продолжила Хоуп. — Он сражался в битве при Энтитеме, я уверена. Совсем рядом и так далеко — он ведь был солдатом.

—Его семья тоже находилась где-то поблизости, — напомнила ей Эйвери. — И искать надо не Уильяма, а Джозефа Уильяма. Может, его фамилия — Уильяме? Стали бы его в этом случае называть Билли?

—Не знаю, но предположительное первое и второе имя либо предположительное первое имя и фамилия — уже кое-что. Надеюсь, это поможет нам в расследовании.

—Чем больше она говорила или пыталась говорить, тем больше отдалялась. Обратили внимание, как она постепенно таяла? — Клэр перевела взгляд с Эйвери на Хоуп.

—Такое уже бывало, — кивнула Хоуп. — Наверное, как-то связано с энергией. Кто его знает... Я могла бы заняться изучением материалов по паранормальным явлениям, призракам и прочим странностям, но это отвлечет меня от поисков Билли, а это сейчас главнее.

—Я поговорю с Оуэном, и он обязательно подключится. Но обращалась-то Лиззи к нам. — Эйвери взяла за руку Клэр, потянулась за рукой Хоуп. — Она обращалась ко всем нам. Столько времени она никому не могла рассказать свою историю. Все, чего она хотела, — быть вместе с Билли, иметь дом и семью, собаку, в конце концов! Вот если бы ее папаша тоже явился нам. Не знаю, можно ли врезать привидению, но лично я бы попробовала.

—Теперь ее дом здесь, — вздохнула Хоуп, — а мы — ее семья.

—Бекетт вызвал Элизу из небытия, я в этом уверена, — сказала Эйвери Клэр. — Что-то в нем позволило ей проснуться. Возможно, он напомнил ей Билли; возможно, не только он, но и Райдер с Оуэном, все трое. Лиззи доверяет им, волнуется за них. Налицо связь между ней и братьями, и, вероятно, дело не просто в том, что они отреставрировали гостиницу.

—Да, — нахмурилась Хоуп, — ты права. Есть еще что-то... — она не договорила: внизу хлопнула дверь и послышались голоса. — Уборка номеров.

—Мне нужно вернуться в магазин. — Клэр с трудом встала. — Мы должны все записать. Если хотите, могу взять это на себя. Может быть, на письме будет яснее видно, что мы упустили в устном рассказе.

—А я начну искать Джозефа Уильяма или Уильямса, как только позволит время. — Хоуп первой направилась к лестнице.