– Екатерина Снегирева? Меня зовут Иван Морозов, я пластический хирург, планировал бесплатно оперировать девочку, которую вы, как оказывается, усыновили. Мы могли бы встретиться?

– Сможете приехать в «Риц» через час? Вечером мы улетаем.

– Не вопрос.

Иван Морозов оказался симпатичным смуглолицым мужчиной лет сорока, увлеченным своим делом.

– У меня своя клиника в Туле и время от времени мы проводим бесплатные операции для тех, кому нечем платить, – пояснил он. – Конечно, это не сравнить с той благотворительностью, которой занимаетесь вы, Катя. Это капля в море, я знаю. Но большего пока позволить себе не могу, иначе клинике не выплыть.

– Вы делаете что можете, а это уже очень много, – мягко сказала Катя. – Вот если бы все люди поступали так.

– Я был просто в шоке, когда узнал историю девочки. Я несколько месяцев готовил план операции и материалы, которые предстоит имплантировать. Вот тут расчеты. Если надо, я объясню подробнее… Вы позволите мне все же провести операцию? Знаю, теперь вы можете привлечь лучших мировых специалистов, но поверьте, мы способны справиться. Мои ребята так болели за девочку, так старались.

– Раз так, конечно будем оперироваться в России, – кивнула Катя. – И, конечно, я оплачу операцию.

– Не стоит, мы с самого начала планировали оперировать сироту бесплатно.

– Но теперь она не сирота. Теперь Марьяна моя дочка.

Операция прошла очень успешно, и вскоре девочка даже стала улыбаться. Конечно, впереди была еще огромная работа, но первый успех окрылил Катю.

Внешне Екатерина Снегирева, как всегда, излучала спокойствие и уверенность, но что творилось внутри у новоиспеченной мамы, знала только она сама. Справится ли? Сможет ли сделать жизнь девочки если не счастливой, то хотя бы сносной? Сумеет ли дать ей ту любовь, которую так невосполнимо задолжала Ульяне?

Этот страх заставлял Катю спешить. Первую операцию сделали в Израиле. Она навсегда избавила Марьяну от трубок. Казалось, стоит снять все угрозы для здоровья, и жизнь наладится. Ее Марьяша станет как все дети. Но очень скоро стало понятно, что быстро и легко ничего не будет.

Когда Катя привезла дочку домой, малышка, слишком маленькая для своего годика, могла только лежать, причем в основном на спине, на животе пока получалось плохо. Она следила за игрушками над кроваткой, могла перекладывать погремушки из одной руки в другую, но почти не реагировала на изменения освещения и громкие звуки. После курса интенсивного массажа Марьяна стала сначала приподниматься на руках, потом сидеть, ползать на четвереньках и в конце концов пошла. И только тогда Катя немного перевела дух. Это была первая маленькая победа. Ведь врачи всерьез опасались, что ходить девочка не сможет.

Одним из диагнозов малышки была тугоухость, приходилось носить слуховой аппарат на мягком бандаже. И спустя несколько месяцев Марьяна стала произносить свои первые звуки и, главное, слышать сама себя.

Лицо прооперировали, и, конечно, ее пока нельзя было назвать красавицей, но теперь прохожие смотрели на малышку без содрогания. А сама Марьяна в хорошем настроении обожала крутиться перед зеркалом, напевая на своем языке.

Каждый шаг, каждая новая ступень, которая здоровым детям дается сама собой, Марьяне доставалась кровью и потом. Реабилитация обожженной девочки стала для Кати испытанием, отнимавшим не меньше сил, чем в свое время бизнес.

Катя проводила с малышкой все вечера и выходные, а днем с Марьяной была няня. Катя нашла эту пожилую итальянку по имени Клаудиа с большим трудом, проведя почти сотню собеседований. Она не могла похвастаться ни медицинским, ни педагогическим дипломом и была родом из глухой провинции, зато обладала добрым сердцем, а Марьяне это было сейчас гораздо нужнее.

У младшей дочки была уютная спаленка, которая вечно пустовала, потому что спать маленькая Марьяна предпочитала вместе с мамой, видимо стремясь компенсировать весь тот страшный год, который провела преданная родившей ее женщиной, обожженная и привязанная к кровати. Катя ничего не имела против совместного сна. Она стремилась дать дочери все, что в ее силах.

Но этого ей было мало. Хотелось во что бы то ни стало обратить внимание общества на детей-инвалидов, чтобы еще чье-нибудь сердце дрогнуло и кто-то из брошенных, покалеченных малышей нашел семью. Для этого она создала группу в социальной сети, где выкладывала фотографии младшей дочери и рассказывала о ее успехах. За первый месяц количество участников достигло десяти тысяч и продолжало расти. И это были люди, в самом деле не равнодушные к судьбе маленькой русской девочки, а вовсе не те, кто зашел по просьбе «Вступить» или «поставить лайк». Неожиданно группа стала мощным источником энергии для самой Кати. Она поражалась и радовалась до слез, получая семьсот откликов на самые обычные, казалось бы, фотографии девочки, например те, где она купается в бассейне, или лежит на заднем дворе в обнимку с собакой, или ездит верхом на пони. Доброта и поддержка подписчиков питали Катю, когда собственных сил уже не хватало. Среди участников группы были и мамы детей со схожими проблемами, они временами давали бесценные советы, подсказывали решения, дозреть до которых самой было бы непросто.

Ульяна втайне от матери отправила фотографии в модельное агентство и рассказала обо всем, только когда дело дошло до контракта. Теперь старшая дочь работала по всему миру – Париж и Берлин, Рио и Токио. На очереди был Нью-Йорк, до которого когда-то так и не добралась ее мама.

В конце октября Ульяна наконец смогла позволить себе долгожданные каникулы, а Марьяне сделали очередную успешную операцию.

Когда тревоги были позади, вместе с дочерьми она отправилась на отдых в Канны и просто влюбилась в это место. Решила, что непременно будет жить здесь, да и малышке морской воздух полезен. Теперь, когда положение в бизнесе стало устойчивым, она могла себе это позволить.

Уже на следующий день Снегирева встретилась с архитектором, чтобы обсудить проект будущего дома.

Глава 30

Первым предметом роскоши, который Катя купила лично для себя, был старый красный «Порше» шестьдесят второго года выпуска. Она любила в одиночестве ездить на нем к морю и долго гулять вдоль берега, мечтая о будущем и вспоминая прошлое. А потом она снова садилась в машину и ехала смотреть, как их с Андреем дочь делала свои первые шаги по миланскому подиуму.

В один из таких дней она встретила Франсуа. Они были знакомы сто лет – еще с тех пор, как Катя работала моделью в Париже. Франсуа был, как говорят, «бриллиантовым мальчиком». Его отец, миллиардер, входил в мировую сотню богачей по версии «Форбс», владел одним из самых известных модных брендов. Катя помнила Франсуа еще по Парижу, и в ее воспоминаниях он был мажором, прожигателем жизни. Когда-то давно, в той прошлой жизни, после одного из показов он приглашал ее, шестнадцатилетнюю, в ресторан. Катя отказалась и поспешила сбежать. Франсуа не был навязчив и больше не подходил к ней близко, найдя утешение в объятиях других, более сговорчивых моделей.

Но с тех пор мальчик повзрослел и превратился в статного мужчину, который теперь возглавлял пиар-службу в компании отца.

Теперь, спустя много лет, Франсуа снова пригласил ее поужинать, и на сей раз Катя легко согласилась. Она больше не боялась мужчин. Им было легко и интересно вместе.

Сын одного из богатейших людей планеты впервые влюбился по-настоящему. В течение многих лет Франсуа считался классическим плейбоем из высшего общества. Он безупречно говорил по-английски, потому что в детстве, когда у отца не сложились отношения с очередным президентом Франции, семья четыре года прожила в Соединенных Штатах. Франсуа был настоящей звездой школы, занимался футболом и плаванием, завел немало друзей среди мальчишек из обеспеченных американских семей. Они общались и сейчас. Многие давно обзавелись семьями, а вот Франсуа с этим не спешил.

Он проводил лето в Сен-Тропе, летал в Лас-Вегас ради партии в покер и встречался с самыми красивыми актрисами и моделями. Поговаривали даже, что свой пост в компании отца он занимает номинально. Но в действительности это было не так. Франсуа с детства был увлечен рекламой и имел к ней явный талант. В университете ему удалось даже основать небольшую успешную компанию на пару с другом, и только после продажи той фирмы отец пригласил их обоих к себе на работу.

Другое дело, что в последнее время интерес Франсуа к работе несколько поугас. Как и в целом поутихла его неуемная жажда жизни. Он будто внезапно очутился в вакууме: вроде бы все хорошо, стабильно и безопасно, но скучно. Чудовищно скучно. Ни новых желаний, ни стремлений. А ведь жизнь еще только начинается….

Они столкнулись на показе, где Франсуа откровенно скучал. Конечно, он множество раз видел фотографии Снегиревой в журналах, но как-то позабыл, что в жизни она выглядит еще лучше. И уж совсем невероятным казалось то, что у этой красотки уже взрослая дочь-модель. Ведь они с Катей ровесники, а он еще даже жениться не собрался.

Они несколько раз поужинали вместе, а после четвертой встречи сами не поняли, как оказались в постели. Им было хорошо вдвоем. И отношения казались обоим очень естественными.

Франсуа впервые в жизни вообще не задумывался над своими чувствами к женщине. Они просто были, эти чувства. И были очень серьезными.

Встреча с Катей изменила все. Франсуа по ее примеру с головой погрузился в работу. Взялся самостоятельно за раскрутку небольшого бренда, принадлежащего компании, и сделал из него настоящий бриллиант. Продажи возросли втрое, и вскоре он положил отцу на стол проект по открытию новых магазинов – в Гонконге, Пекине, Шанхае, Сан-Паоло и Буэнос-Айресе. Восемьдесят три магазина по всему миру!