Анастасия Масягина - Мисс Магадан

В фоновом режиме в гостиной особняка работал огромный телевизор. Шли обычные новости. Лизу привлек тот факт, что речь шла о родном Магадане, показывали местную детскую больницу. И в этот момент она поняла, что сделает с деньгами. Откроет благотворительный фонд.

Она и не думала, что благотворительность принесет ей такое глубокое удовлетворение. Катя даже жалела, что не открыла фонд раньше. Менять жизни людей к лучшему, выступая ангелом-хранителем брошенных на произвол судьбы детей и обездоленных стариков, было просто волшебно.

Катя ничего не забыла: ни свое голодное детство, ни барачную нищету, ни тем паче тупое бессилие, когда твоя мать умирает и, чтобы спасти ее, нужны средства, совсем небольшая сумма, которая для тебя – все равно что состояние. Потому что этих денег у тебя нет.

Поэтому теперь, когда они, наконец, появились, Екатерина Снегирева значительную их часть направляла в собственный благотворительный фонд и лично следила за распределением средств.

Ничто так не сопутствует успеху, как успех. С миллионом в руках жизнь стала налаживаться. Как известно, деньги делают деньги.

Российский рынок одежды эволюционировал. Больше не было челноков, хаотично сгребающих что подешевле. В крупных городах стали появляться магазины и бутики, торговые сети.

Их хозяева наперебой предлагали Кате сотрудничество. Русская бизнес-леди, бывшая модель, давно живущая в Италии, стоявшая у истоков бизнеса, имела безупречную репутацию и была желанным партнером для многих.

Люди стали разбираться в моде. Катя получила разрешение официально оформить свою компанию в Италии и сняла первый приличный офис. Это был великий день – больше не нужно работать из дома и пугать соседей треском факса по ночам.

Теперь она твердо знала, что сможет обеспечить достойное будущее дочери и спокойную старость себе.

Но Снегирева вовсе не собиралась почивать на лаврах. Построить бизнес мало. Надо еще суметь его удержать. Еще очень многое предстояло сделать.

Карточки клиентов все еще хранились в коробках из-под брендовой обуви, а мебель в офисе была самодельной. Зато у компании наконец-то появился свой, не арендованный транспорт – Катя выгодно купила три старых пассажирских автобуса.

Но, разумеется, главной задачей по-прежнему были переговоры с фабриками, производившими одежду. Когда один из партнеров решил, что десять процентов комиссионных – это слишком много, и предложил платить пять, Катя всерьез разозлилась.

– Немедленно звони этому козлу и назначай с ним встречу! – велела она Алене.

Снегирева явилась в офис фабриканта с твердым намерением показать ему, где раки зимуют.

Компания располагалась в симпатичном особняке, обстановка которого состояла в основном из антикварной мебели. Сильвио Помпео руководил этим бизнесом без малого двадцать лет. Его правой рукой был брат Сержио. Совсем как Алена у Кати.

– О, сеньорита Снегирева, вы просто великолепно выглядите!

– Оставим эти реверансы.

– Что вы, это вовсе не…

– Перейдем к делу. Наш менеджер сообщил мне, что вы решили изменить условия сотрудничества и утром вручили ему новый договор, не потрудившись даже позвонить мне.

– Я не хотел вас беспокоить из-за такой ерунды.

– Но это не ерунда! – вскипела Катя. – Вы уменьшили комиссионные вдвое!

– По-моему, пять процентов – это более чем…

– Я пришла вам сказать, что мы не станем сотрудничать с вашей фабрикой на таких условиях. Если вы настаиваете на них, я не стану продлевать контракт.

– О, вы этого не сделаете! – с деланым спокойствием произнес Сильвио, но по глазам было видно, что он забеспокоился. – Хотите чаю?

– К черту чай!

– Сеньорита, успокойтесь и послушайте. Мы производим одежду. Высококлассный товар, который успешно продается во всем мире. А что делаете вы?

– А я делаю так, чтобы ваш товар продавался! – рявкнула Катя.

– Но признайтесь, вы всего лишь посредник. Не в ваших интересах отказываться…

Она схватила то, что первым подвернулось под руку. Подвернулась ваза муранского стекла, которая через мгновение уже раскололась о стену.

– О… не надо, прошу вас… Ну… если вы так серьезно настроены… я же не знал… Что ж… Садитесь, давайте будем искать компромисс.

По итогам встречи процент комиссионных остался прежним, а дома Катю ждал огромный букет белых роз.

Катя испытала прилив адреналина, гордость и некий охотничий азарт. Ведь она не просто добилась своего, но и покорила сурового Сильвио.

У них случился бурный роман. Сильвио был похож на молодого Траволту. Он возил ее на своем «Харлее» по ночному городу и был неутомим в постели.

Но стоило ему завести разговор о свадьбе, Катя тут же предложила остаться друзьями. Мужчина преподнес ей тогда невероятное кольцо – огромный рубин в двадцать три карата и россыпь бриллиантов вокруг.

– Мне кажется, у нас с тобой кровная связь. Мы должны пожениться.

И Катя дрогнула. Она не дала пока согласия, но и не стала рвать отношения.

Желтая пресса, как водится, уже давным-давно объявила об их свадьбе. Они ходили вместе на приемы, где общались с Клодом Монтана, Джанни Версаче, Карлом Лагерфельдом, а потом издания наперебой печатали фотографии папарацци и заголовки «Русская модель выходит замуж за итальянского магната». Кате это ужасно не нравилось. Она положила столько лет на то, чтобы поднять с нуля бизнес, и теперь не хотела, чтобы ее воспринимали как красивую жену при богатом муже.

Безусловно, Сильвио помог ей, дал немало ценных советов. Но ведь это вовсе не повод для свадьбы.

Через пару месяцев он повторил предложение.

Катя опять не взяла кольцо. Она, молча, показала ему другое, которое, слегка увеличив при помощи ювелира, носила теперь на указательном пальце. Это был тот самый бриллиант, подаренный Андреем Череповым много лет назад, в Магадане, перед входом в барак, в тот вечер, когда Катя согласилась оставить модельную карьеру и стать его женой.

Но истинная причина была даже не в погибшем женихе, а в том, что она вовсе не собиралась теперь, добившись, наконец, свободы и финансового благополучия, попадать в зависимость от мужчины.

К тому моменту Сильвио уже почти переехал к Кате жить. Он не перевез вещи, но почти ежедневно оставался на ночь.

– Сегодня ты должен уйти.

– Но почему? Понимаю, ты не хочешь за меня замуж, но нам хорошо вместе. Мы можем все пока оставить, так как есть.

– Потому что мы больше вместе не будем.

Теперь хватало и на кофе, и на коврижки, но проглатывать все это по утрам приходилось в быстром темпе. Катя по-прежнему экономила на всем, включая персонал. Клиенты платили даже за скотч, которым заматывали коробки.

По настоянию Ульяны Катя стала наконец посещать психотерапевта. Это был модный специалист с заоблачным гонораром. Катя рассказала ему о кошмарах, которые преследовали ее уже много лет.

Сначала доктор Маретти долго копался в ее трудном детстве (благо покопаться было в чем), подробно расспрашивая о каждом из многочисленных отчимов. Спрашивал, не насиловали ли они ее. Но такого никогда не было. Вот с ножами гонялись – это да.

Потом он пробовал технику гипноза и выписывал суперсовременные антидепрессанты.

Кошмары не проходили. Зато от таблеток стала барахлить печень.

И Катя приняла решение прекратить лечение. В конце концов, за столько лет она уже привыкла к своим кошмарам. Она верила, что лучшее средство от любого наваждения – работа.

Катя вела бизнес жестко, но при этом ее сердце оставалось добрым. У «Благотворительного фонда Екатерины Снегиревой» появился филиал в России, и часто она сама летала на Родину, принимая личное участие в судьбах многих нуждающихся.

Как-то в Тульской области из-за халатности воспитателей сгорел детский дом. На выживших детей страшно было смотреть. Катя взяла эту историю под личный контроль и даже прилетела в Россию. Трагедия не шла у нее из головы, ради душевного равновесия надо было убедиться, что деток лечат как положено.

Женщина вошла в палату и вздрогнула. У этого крошечного существа не было ничего: ни волос, ни ушей, а вместо носа – две маленькие дырочки. Невозможно было даже сказать с уверенностью, девочка или мальчик. Но эти глаза… Глаза, уцелевшие каким-то чудом, будто знали о ней все. От магаданского детства до нынешней жизни. Катя никогда бы не поверила, что у ребенка могут быть такие глаза. Глаза взрослого, измученного жизнью человека. Но и детей без лиц она никогда прежде не видела.

Крошечная девочка лежала совершенно одна, в горле стояли трубки, позволяющие есть и дышать. Малышка была привязана к кровати (Кате объяснили, что это нужно для того, чтобы девочка сама себе не навредила и не выдернула трубки и капельницы).

– Это Марьяна, – пояснила врач. – Год и два месяца. Ожог девяноста процентов кожи. По идее, девочка должна была умереть, но вопреки всему выжила. Правда, как будет девочка жить таким уродом…

– Не смейте так говорить, перед вами ребенок…

– Что ж, это жестокая правда, – не сдалась доктор. – Сирота, и так никому не нужна, а еще и без носа…

Повинуясь внезапному порыву, она бросилась к малышке, и девочка крепко прижалась к ней. Катя совсем не сомневалась в своем решении. Ни секунды.

Бумаги на усыновление подготовили очень быстро. Так Катя Снегирева стала мамой второй раз в жизни.

Перед самым отъездом вдруг раздался звонок с незнакомого номера.