– Понял. Держите связь!

Патрульная машина развернулась, не снижая скорости, и направилась в сторону Бродвея. Подъехав к Восточной Десятой улице, полицейские, сидевшие в ней, вновь связались с диспетчером.


– Мисс Кэмерон!

Франческа подняла невидящие глаза. В комнате было полно народу. Она сидела молча, но в ушах у нее стоял ее собственный крик. Он повторялся снова и снова.

– Мисс Кэмерон!

– Ответь, Франческа, – сказал Патрик, сжимая ее пальцы.

– Детектив, сержант Мейси. Кажется, мы обнаружили местонахождение подозреваемого, мисс Кэмерон.

Франческа вздрогнула. Женщина-полицейский почувствовала укол жалости, она сама была матерью.

– Где он? Джейми с ним? – Голос Франчески звенел от волнения.

– Мы надеемся, что да. – Франческа снова вздрогнула. – Простите, но нам нужно кое-что выяснить. Очень важно знать, имеет ли этот человек какое-либо отношение к вам, или вы случайно оказались жертвой наркомана, просто чем-то привлекли его внимание.

– Что значит – просто? – со стоном вырвалось у Франчески, и Патрик успокаивающе сжал ей руку.

– Извините, я неудачно выразилась. Франческа, в нашем распоряжении имеется описание, которое дал портье. Судя по его словам, этот человек – итальянец, он приходил в отель и спрашивал, в каком вы номере. Мы поехали на его место жительства и нашли там труп его приятельницы. Она была убита. Еще раз простите меня за то, что приходится заставлять вас все это выслушивать, но нам хотелось бы знать: знаете ли вы лично или, возможно, понаслышке, о человеке по имени Энцо Монделло? У нас есть веские основания предполагать, что именно он и есть наш подоз…

Франческа почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она стала заваливаться набок. Патрик успел подхватить ее. Франческа сумела совладать с собой. Она подавила стон, который едва не вырвался у нее из груди, и прошептала:

– Да. Я его знаю. – Она выговорила эти слова будто автомат и подняла глаза на сержанта Мейси, которая поразилась внезапной перемене, произошедшей с лицом Франчески.

– Ему нужен не сын мой, – продолжила она. – Ему нужна я.

Сержант Мейси строго взглянула в лицо сидевшей перед ней женщины и приняла решение.

– О'кей, – сказала она. – Кажется, мы знаем, где он. – Она протянула Франческе руку. – Идемте!


Патрик стоял рядом с Франческой в кабине лифта, спускающегося в холл, но чувствовал, что внутренне она далека от него. Он не был частью ее жизни, и она не хотела его помощи. Но все же Джейми был его сыном! Патрик был потрясен, случившееся не умещалось у него в голове. То, что ему пришлось узнать за последние полчаса, навсегда изменило всю его жизнь, и он еще острее ощущал свою беспомощность, невозможность вмешаться в события. Лифт остановился, и Патрик отступил, чтобы пропустить Франческу вперед. Автоматические двери мягко растворились с мелодичным электронным звуком. Тишина взорвалась ревом толпы.

– Вот он! Он здесь! Они вместе!

– Эй, мисс Кэмерон! Патрик! Эй! Сюда!

Засверкали магниевые вспышки, защелкали затворы фотокамер, их оглушили бесцеремонные крики репортеров. В холл набилась целая армия журналистов, они стиснули их с обеих сторон, толкали и требовали ответов.

– Это правда, Патрик? Не желаете ли сделать заявление для прессы? Ваша жена знала про вашу связь с Франческой? А про ребенка она знала?

Патрик инстинктивно обнял Франческу за плечи, чтобы оградить от натиска толпы, но тело ее было неподатливым, лицо посерело от напряжения.

– Ваша жена спилась из-за вашей неверности?

Крики становились все громче, настойчивее, все агрессивнее. Франческу бросило в дрожь.

– Скажи им, что все это ложь, – прошептала она. – Не губи свою жизнь, скажи им…

Вместо ответа Патрик крепко сжал ее руку так, что она поморщилась от боли. Репортерам он не сказал ничего. Он искал в толпе одно известное ему лицо и вел Франческу, стараясь держать ее за спиной идущей впереди Мейси, пытаясь защитить от всего этого ужаса. Наконец в дальнем конце холла он высмотрел Питера Бретта. Тот довольно улыбался.

– Бретт!

Он заметил, что Бретт стоит в окружении съемочной группы Си-би-эн, но это его не остановило.

– Бретт! – опять крикнул он.

Улыбка сползла с физиономии Бретта, а выражение удовольствия сменилось маской торжества. Его люди кинулись Патрику наперерез.

– Какого… Нет, Патрик, пожалуйста, – взмолилась Франческа. Лицо ее исказилось от страха. – Не говори ему ничего, прошу тебя… – Она сделала шаг в сторону, чтобы отделить его от себя, от своей беды. – Отрицай все! Ты должен все отрицать!

Бретт стоял буквально в шаге от них.

– Нет, – ответил Патрик. – Хватит лжи. – И он снова окликнул Бретта. – Тебе нужна сенсация, Бретт? – Ему в лицо направили камеру, под нос сунули огромный микрофон. – Сейчас ты ее получишь. Нашего сына похитили. Этот бандит вооружен и очень опасен. Он бродит где-то по городу. Бога ради, найди его! Дайте его фотографию по телевидению, пусть все узнают. Пожалуйста, – голос его сорвался. – Найди моего сына!

Прижимая к себе Франческу, он двинулся через толпу к выходу. Пока Патрик говорил, шум приутих, но теперь поднялся с новой силой. Все что-то кричали, требовали объяснений, и эти вопли преследовали их даже за дверями отеля. Питер Бретт обменялся рукопожатием с репортером программы новостей Си-би-эн и поспешил к телефонным кабинам, чтобы срочно позвонить в Англию и сообщить информацию.


Энцо выскочил из машины на задворках церкви святого Марка. Он попал в облаву. Сунув нож за пояс ремня, обеими руками прижимая к себе ребенка, он продолжал свой бег. Нельзя бросать мальчишку, думал он. Она за ним придет. Она обязательно придет за ним.

Чем дальше он удалялся от центра, тем быстрее менялся городской пейзаж. В густонаселенных жилых кварталах было мусорно, стены домов испещрены надписями. Из брошенной на тротуаре машины кто-то в него плюнул. Энцо только посмотрел на плевок, попавший ему на пиджак, но не остановился. В ушах у него стоял вой сирен. У него не было времени отвлекаться на пустяки.

На Девятой улице, там, где начинался Томкинс-парк-сквер, он свернул в переулок и только там остановился. Он выронил ребенка наземь и согнулся пополам, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. Нестерпимая боль жгла грудь. Огонь подымался из легких к горлу, воздух, казалось, обжигал слизистую. От недостатка кислорода кружилась голова. Он на секунду прикрыл глаза, и когда вновь открыл их, уличный свет ослепил его. Он поморгал, привыкая к тусклому свету фонарей, и, услыхав шум мотора, подхватил ребенка. Прислонившись спиной к стене какого-то дома, он приставил к горлу малыша лезвие ножа. У него не было выхода.

Когда машина подъехала ближе, он оглянулся вокруг в поисках спасения и начал подниматься по пожарной лестнице.


Уэллер стоял по одну сторону патрульной машины, его напарник по другую. Оба держали револьверы наготове. Они ждали подмоги.

– Что этот сукин сын задумал?

– Он понимает, что мы не будем стрелять, если у него в руках ребенок.

– Ублюдок!

Вскоре подъехали еще две машины с выключенными фарами и с молчащими сиренами. В этом районе не следует подымать лишнего шума. Из одной машины выскочила сержант Мейси и подошла к Уэллеру.

– Давно он там отдыхает?

– Минуты три, самое большее пять.

Уэллер не спускал с него глаз.

– И как он выглядит?

– В штаны наложил со страху. Но опасен, гад.

Мейси обернулась, чтобы что-то сказать Франческе, но в машине никого не было.

– Какого дьявола! Этого еще не хватало! – с досадой вскрикнула она. – Где она? И Девлин?

Офицер кивнул в сторону дома. Освещенная фарами Франческа направлялась к Энцо. Она смотрела прямо ему в лицо, он смотрел на нее сверху, как делал это миллион раз в своих снах.

– Мать твою, – выругалась Мейси и взяла рацию, чтобы вызвать бригаду «скорой помощи». И тут увидела на крыше дома Девлина. – Мама родная! Глазам своим не верю! Что эти долбаные англичане воображают? Что мы кино снимаем про полицейских?

Офицер, стоявший рядом с ней, обошел машину и занял более безопасную позицию. Мейси подошла к Уэллеру.

– Возьмите чуток влево. Прикройте его с той стороны. Только, ради Бога, палить не надо, а то… – Ее голос дрогнул – она увидела, как Франческа подошла к самому дому.

– Энцо! – Франческа стояла прямо под лестницей. Оттуда ей было видно бледное как бумага личико сына. Но она не отрываясь смотрела на Энцо, над которым нависла тень Патрика.

– Франческа. Я знал, что ты придешь.

– Конечно. Я пришла к тебе, Энцо. – Ей хорошо были видны его пустые, отчужденные глаза. – Значит, ты по-прежнему хочешь меня?

По его телу пробежала дрожь. Острое, как боль, желание овладело им.

– Да, – ответил он. – Я по-прежнему тебя хочу.

Она заметила, что в нем что-то сломилось, руки, державшие ребенка, ослабили хватку. Она чуть отступила назад, чтобы ему лучше было видно ее, и принялась расстегивать блузку.

– Помнишь, Энцо, как нравилось тебе смотреть, когда я раздевалась?

Ее мягкий, спокойный голос снял его напряжение. Блузка упала с плеч.

– Значит, ты не забыл, Энцо?

Свет ее глаз неудержимо тянул его к себе. Она спустила бретельки комбинации, и он почувствовал жаркий огонь в паху. Желание делалось непереносимым. Он безотчетно схватился рукой за «молнию» брюк.

– Не двигайся!

Патрик рванулся вперед и со всей силой схватил сына за ручонку. Потом резко потянул, освободив Джейми из рук Энцо, но подскользнулся и упал на спину, сильно ударившись о выступ пожарной лестницы. Патрик не выпустил ребенка из рук, но ему не удалось удержаться на крыше, и они свалились вниз, на площадку лестницы. Слава Богу, благополучно.

Тут же грянули выстрелы.

Энцо рухнул вниз с высоты пятого этажа. Он умер еще в воздухе. Его тело распласталось на бетонной площадке, из расколотого черепа брызнула кровь. Франческа закричала от ужаса.