Имея и без того много хлопот по подготовке к показу коллекции, Джон был рад спихнуть с себя хотя бы часть дел на человека, которому мог доверять.

Для Франчески дни, прошедшие после вечера у Дейва, пролетели в мгновение ока, и в лихорадке работы, в обмене мнениями и доверительных беседах она потихоньку справилась с чувством стыда и смущения, а потом, к своему удивлению, обнаружила, что они стали гораздо ближе друг другу. Физическое влечение не пропало, но теперь они знали, что с ним делать. Дейв знал, что Франческе нужно нечто большее, чем он может ей дать, что он ей, в сущности, не пара. От этого он не переставал ее обожать. Видя ее любовь и уважение к Джону, он втайне надеялся, что вдруг так случится, что в один прекрасный день такие же чувства она станет испытывать и по отношению к нему.


Наконец наступило утро отъезда в Лондон. В студии Дэвида Йейтса царила предотъездная лихорадка. В комнате не осталось ни единого свободного сантиметра – все кругом было завалено стопками одежды, картонками с обувью и шляпами, коробками с бижутерией, а сотрудники студии суетились, сновали среди этой неразберихи и ужасно нервничали, как и полагается накануне ответственного события.

Франческа сидела с Дейвом на кожаном диване и следила за всей этой каруселью, а Дейв знакомил ее с графиком завтрашних встреч с журналистами. Он объяснял, с кем ей предстоит разговаривать, каких вопросов от кого ожидать, а главное – что на них отвечать. Она послушно кивала и делала какие-то реплики, но голова ее была занята коллекцией – она провожала глазами каждую вещь, смотрела, хорошо ли упаковано платье, те ли аксессуары к нему приложены. Ее мало интересовала рекламная сторона Недели высокой моды, ей лишь хотелось показать и распродать свою коллекцию, а потом как можно скорее приняться за новую. У нее просто руки чесались вновь взяться за набоечную доску.

Дейв похлопал ее по ноге и вывел из задумчивости.

– Ты что – не слушаешь?

Она рассеянно улыбнулась.

– Сказать по правде – нет.

– Нам по графику выпало первыми давать интервью самым важным персонам, и тебе, крошка, нелишне знать, как следует общаться с этой публикой. У тебя даже не будет времени порепетировать на мелкой сошке – на тебя сразу накинутся акулы пера. Так что тебе надо быть абсолютно безупречной в ответах. Нельзя позволить им сделать из нас отбивную, Фрэнки. Усекла?

Она еще никогда не видела его таким серьезным и сосредоточенным. Это заставило ее переключиться.

– Извини, – сказала она. – Так что нам говорить?

– У меня здесь все записано, повторяю еще раз, а ты навостри ушки. Вот этот хлыщ из «Фэшн ревью» ужасно амбициозный и просто сукин сын. Он попытается прочесать тебя вдоль и поперек, так что запоминай, что ему скажешь.

– Я вся внимание!

Дейв второй раз прошелся по вопросам и, увидев, как точно реагирует Франческа, немного успокоился. После тренажа она будет столь же неотразима в интервью, сколь и по внешности, а уж Дейв, как и другие модельеры, хорошо знал, насколько важно для карьеры стать фаворитом журналистской братии.

К обеду почти вся коллекция была упакована, и студия выглядела пустой, только там и тут валялись обрывки упаковочной бумаги, полиэтиленовые пакеты, лоскуты ткани и прочие следы завершающего этапа работы. Эвлин и Черри свою часть трудов кончили, подгонять и подшивать больше было нечего, и только Тилли еще хлопотала, следя за тем, как грузчики спускают вниз и складывают в фургон развешанную на кронштейнах и тщательно запакованную одежду.

Элейн ждала, пока все разойдутся, чтобы навести порядок в опустевшей студии.

В половине первого Джон велел собраться всем вместе.

Он должен был отправляться в Лондон двухчасовым поездом с Центрального вокзала, с Франческой и Дейвом, но сначала хотел устроить нечто вроде собрания. Все сели – кто на диван, кто на стулья рядом, Джон выключил радио и принес из своего отсека какую-то папку. Идея, которую он собирался обнародовать, была заранее обговорена с Дейвом.

– Все собрались? – Джон поочередно оглядел присутствующих: Тилли, Эвлин, Черри, Элейн, Франческу и Дейва. – Хорошо, – сказал он, испытав мимолетное чувство гордости за свою команду.

– Как всем вам хорошо известно, через два дня в лондонской «Олимпии» состоится презентация коллекции Кэмерон—Йейтса. – Раздался всеобщий вздох разочарования – неужто Джон собрал их, чтобы сообщать такие банальности? Он поднял руку, требуя тишины. – Ладно, ладно! Вы все такие умные, что все знаете без меня. Но вот чего вы не знаете: здесь у меня для каждого из вас конвертик с доказательством того, как высоко мы – Дейв, Франческа и я – ценим ваш самоотверженный труд в создании нашей коллекции и как мы обязаны вам за ее завершение точно в срок и с высоким качеством исполнения.

Джон подошел к каждому и каждому вручил коричневый конверт. В ответ посыпались слова благодарности.

– Мы пошли на необычный шаг, такого в истории нашей фирмы еще не было, – продолжил Джон. – Но думаем, что нужно установить такую традицию. Вы все участвовали в создании коллекции, и вы должны получить шанс увидеть ее во всем блеске, в том виде, в каком ее увидит публика.

– Что это? – срывающимся голоском воскликнула Тилли. – Глазам своим не верю! – Она подбежала к Джону и обвила его шею руками. Ее густые растрепанные волосы залепили ему лицо, и он неловко закашлялся. Тилли захохотала. – Нет, ну просто блестяще, блестяще! – повторяла она.

– Ах, Джон, – пропела Эвлин, открывая конверт, – я ведь ни разу в жизни не была в Лондоне с ночевкой, тем более в отеле!

В каждом конверте находился билет на поезд в Лондон, а кроме того – буклет отеля, в котором были забронированы для них номера.

– Мы заказали вам номера в отеле, чтобы вы смогли отдохнуть. Кроме того, вы получите пригласительные билеты на презентацию – места выберете сами. – Джон улыбнулся. – Надеюсь, вы все сможете поехать.

– Да уж, не волнуйся! – крикнула Элейн, и все рассмеялись.

– Значит, договорились!

Дейв поднялся и многозначительно посмотрел на Джона. Пора было выходить.

Дейв помог Франческе подняться с дивана и обнял ее за талию.

– А теперь я хочу сказать, – обратился он к коллегам. – Я просто не знаю, как бы я выжил, если бы не вы. – Он улыбнулся. – Франческа, Джон, Тилли, Эвлин, Черри и Элейн: если наша коллекция получилась, то только благодаря вам.

Голос его предательски задрожал. Тилли смахнула слезу.

– Вы самые лучшие, все до одного. И я вас всех благодарю.

Тилли вскочила и обняла их обоих – Дейва и Франческу.

– А теперь – вперед!

Все кинулись целовать и обнимать Дейва и Франческу, желать им успеха. Джон обнимал девушек, чувствуя при этом неловкость, которую он скрывал за улыбкой.

– Ну что, все перецеловались?

Раздался взрыв хохота.

– Тогда вперед! – скомандовал Джон.

Дейв, Джон и Франческа, а за ними и другие, направились к двери, оделись, взяли свои дорожные сумки и всей шумной гурьбой высыпали на улицу, живо обсуждая завтрашние интервью и удовольствия, которые ждут их в Лондоне. Настроение у всех было великолепное, расставаться не хотелось. Но все-таки пришлось последний раз перецеловаться и сказать друг другу последние напутственные слова, простившись до встречи в Лондоне. Тилли не стыдясь размазывала по щекам слезы.

– Все, до свидания! – поставил точку Джон. Оставшиеся стояли на тротуаре, махали руками и посылали воздушные поцелуи.

– Удачи вам! – кричала Тилли, и ее чистый звонкий голос сопровождал их на пути, пока они не сели в такси и машина тронулась в сторону вокзала.


В тот же день к вечеру, когда Франческа, Дейв и Джон прибыли в отель, где они должны были остановиться, Дейву уже пришлось пожалеть, что пожелание Тилли пока не сбывалось. У него возникло ощущение опасности.

Позвонил Эдди Марс и оставил сообщение, что отменяет их встречу в редакции «Фэшн ревью», о которой было условлено раньше, потому что ему нужно срочно встретиться с другим модельером, а потому он, Эдди, предлагает Дейву свидание в ресторане отеля «Риц» во время коктейлей. Черт побери этого халявщика, подумал Дейв, разоришься тут на этих коктейлях.

Тем не менее он позвонил в фирму Пола Смита и попросил прислать в отель костюм и галстук. Туфли он решил надеть свои. Увы, предложениями Эдди Марса нельзя пренебрегать. Сам по себе он полное ничтожество, но в мире моды его слово значит очень много. Так что хочешь не хочешь, а угождай. Дейв улыбнулся.

– Что-нибудь новенькое? – спросил его подошедший Джон.

– Ты о чем?

– Я смотрю – ты улыбаешься.

– А, да просто так. А где Фрэнки?

– Она отправилась на Саут Молтон-стрит, там, говорят, какая-то шикарная парикмахерская. Записалась, как она говорит, к стилисту. Или визажисту. В общем, хочет навести марафет перед завтрашними интервью. Ты ее здорово запугал.

– Надеюсь, она не слишком долго там задержится. Не хотелось бы опаздывать на свидание к Марсу.

– А что – важная персона?

– Пожалуй, да. Я знаю случаи, когда Эдди Марс стирал в порошок модельеров просто-напросто из-за того, что ему не приглянулся цвет их носков.

Джон ухмыльнулся.

– Я не шучу. – Дейв подошел к лифту. – Кроме того, он гей. А я, на свое несчастье, на все сто десять процентов гетеросексуал. А это плохо сочетается. – Дейв вошел в кабинку. – Вся надежда на Фрэнки. Может, она его очарует. Жаль, однако, что она не юноша!

Двери лифта закрылись.

Франческа поднесла руку к волосам и в сотый раз спросила себя, не сделала ли она ошибки с этой прической. Франческа оглядела платье, одернула юбку и открыла дверь своего номера.

– Фрэнки! – стоявший на пороге Дейв замер как вкопанный. – Боже праведный, что ты с собой сделала?

– А что?

Франческа нервно потрогала завязанные на затылке хвостом волосы, смазанные чем-то вроде клея. Спереди они были разделены на пробор и зачесаны на одну сторону. Все это делало ее похожей на вампиршу из какого-нибудь фильма.