Патрик, тяжело дыша, усадил Франческу в кресло возле плиты. Потом взял табурет и, осторожно приподняв ее ногу, поместил ее туда, подложив под щиколотку подушку. Промокшая насквозь, Франческа дрожала. На пол натекла лужица воды.

– Софи! – позвал Патрик. – Иди сюда, малышка.

Едва отдышавшись, он взял девочку на руки и сказал:

– Я пойду отведу Софи наверх и сделаю ей горячую ванну. Побудете пока здесь? Надо посмотреть ваш сустав, прежде чем вы захотите встать.

Франческа молча кивнула.

– Хорошо.

Он снял полотенце, сушившееся над плитой, и подал ей.

– Вот, оботритесь. С вас течет.

Он улыбнулся. Такой обаятельной улыбки Франческа еще ни у кого не видела.

– Я вернусь через несколько минут, – сказал он с порога. Он знал, кто она – Милли успела ему рассказать, – но только сейчас до него дошло, что она-то понятия не имеет, кто он такой.

– Кстати, – добавил он, – я Патрик Девлин, брат леди Маргарет. – Он рассмеялся. – А вы и не знали о моем существовании, так ведь?

С этими словами он понес Софи наверх, и Франческе было слышно, как нежно он разговаривает с племянницей, пока они не зашли в ванную.


Когда Софи обсохла и ее как следует одели, Патрик снова привел ее на кухню и усадил на край стола.

– Милли в восторге от истории спасения в бурю, – сказал он Франческе, заворачивая в полотенце кусочки льда, которые он вынул из холодильника. – Она с нетерпением ждет, когда вы подыметесь наверх и покажете ей свою распухшую лодыжку.

Франческа улыбнулась.

– Кровожадный ребенок!

Патрик подошел с компрессом к креслу, в котором сидела Франческа, и стал на колено, чтобы расшнуровать ей ботинок.

– На редкость изящный башмачок!

Он со всеми предосторожностями стянул с ее ноги тяжелый кожаный башмак и завернул носок. Сустав страшно распух. Патрик поразился терпению девушки.

– Сейчас будет немножко больно.

Он положил компресс на опухшую ногу. Франческа сдавленно застонала.

– Я же говорил.


Оборачивая полотенце вокруг щиколотки, он впервые посмотрел в лицо девушки.

Какое странное лицо у этой девушки, думал он, вглядываясь в ее черты. Очень красивое, но такое необычное. Прекрасные глаза, ярко-зеленые, обрамленные длинными черными ресницами, каких он ни у кого не видел. Да, все дело, наверно, в глазах, а может быть, в овале лица. Переведя взгляд на больную ногу, он снял компресс и осмотрел опухоль.

– Кажется, уже лучше. Как вы думаете, встать сможете?

Она кивнула.

– Хорошо. Если я помогу вам подняться по лестнице и приготовлю ванну, вы сможете ее принять?

Она недолго помолчала и застенчиво ответила:

– Вряд ли мне нужна ванна, мне и так тепло.

– Что за ерунда!

Ее голос прозвучал совсем не так, как он ожидал. Милли говорила, что эта девушка – итальянка, но по ее говору в ней нельзя было заподозрить иностранку, акцент был почти неуловим.

– Обязательно нужно принять ванну, – настаивал он. – Чтобы как следует прогреться.

– Нет-нет, я обойдусь, – сказала она, густо покраснев, и отвернулась.

– Постойте-ка, а куда Мэгги, моя сестрица, вас поселила? – спросил он, вставая.

– В боковую комнату, под башней. А что?

– В ту, что рядом со старой ванной комнатой? Теперь понятно, почему вы отказываетесь принять ванну!

Он посмотрел ей в глаза и понимающе покачал головой. И они оба улыбнулись друг другу.

– Знаете, что я вам скажу? Сейчас мы поднимемся наверх, и вы пойдете в ванную возле моей комнаты. Она самая лучшая во всем доме.

– Спасибо.

Она опять зарделась, на этот раз растроганная его добротой.

– А потом, если вы соберете ваши вещи, я вас переведу на второй этаж, как раз рядом со мной есть свободная комната, и обогреватель туда поставим.

– Но…

– Никаких «но»! Вы за эти недели насмерть замерзнете в вашей каморке! А леди Маргарет мы скажем, что вы просто не в состоянии подниматься по лестнице – вот и все!

Он протянул ей руку, она оперлась на нее и поднялась из кресла. Она сделала шаг, припадая на одну ногу, и он, видя ее беспомощность, поднял ее на руки.

– Софи, будешь нашим лоцманом! Иди вперед и открывай двери.

Девочка с готовностью вскочила с места и побежала к двери. Открыв ее, она пропустила дядю с Франческой на руках вперед. Франческа смутилась от такого неожиданного внимания к своей особе и слегка встревожилась за его последствия. Вряд ли это понравится хозяйке Мотком-парка.


Через некоторое время, впервые согревшись за все время пребывания в Шотландии, Франческа осторожно спустилась вниз. Она заметно прихрамывала и держалась сначала за перила, а потом за стенку. Она постучала в дверь кабинета лорда Генри. Патрик усадил ее на уютный старинный кожаный диван рядом с Милли, которая, хотя и была закутана в плед по самые глаза, казалась веселой и оживленной.

– Надо было позвать меня, – сказал Патрик, подставляя под больную ногу Франчески табурет. Он бережно уложил ногу и подвернул брючину, чтобы рассмотреть сустав. – Надо наложить повязку с противовоспалительной мазью. – Заметив испуг на лице Франчески, он успокаивающе улыбнулся. – Можете мне довериться, – негромко сказал он, а обе девочки подхватили хором: «Я доктор» – и заливисто рассмеялись.

Когда повязка была наложена, Франческа откинулась на мягкие подушки и расслабилась. В комнате было тепло, за каминной решеткой ярко пылал огонь, мягко светились торшеры, бросая радужные блики на красную с золотом обивку мебели. Патрик дурачился с племянницами, будто сам был ребенком: они по очереди рассказывали то смешные, то страшные истории и безудержно смеялись. Франческа с удовольствием смотрела на их забавы. Она не осмеливалась присоединиться к их веселью на равных, но ей было довольно и того, что она могла быть зрительницей.

Время от времени, когда девочки болтали между собой и не требовали его внимания, Франческа ловила на себе взгляды Патрика. Они внушали ей беспокойство. Он как будто что-то искал в ее лице, какую-то разгадку, это было неприятно, и она отворачивалась от его настойчивых глаз. Она старалась избегать чужого любопытства, слишком многое хотелось ей навсегда запрятать в глубине своей памяти.

Патрик почувствовал ее отчужденность, так же как и тщательно скрываемую печаль. В этой девушке была какая-то несоответствующая ее юному возрасту мудрость, печать опытности, и вместе с тем она была естественной и невинной, как дитя. Это разжигало его любопытство, это и ее необычная красота. В нем родилась потребность не расставаться с ней, все время смотреть на нее, говорить с ней. Она же едва отвечала ему, каждый раз краснея и заикаясь, и от этого делалась еще очаровательней, еще загадочней, а Патрик становился еще настойчивей.

Он слушал, о чем щебечут девочки, смеялся вместе с ними, но мысли его были заняты только Франческой. Она буквально околдовала его. Время летело незаметно. Он вдруг почувствовал, что ничто на свете не интересует его так, как эта юная девушка с волшебными зелеными глазами, от которых невозможно было оторваться.

Так прошел остаток дня. Сомлев в тепле, девочки захотели спать, шутки становились все более редкими, а смех не таким громким. Патрик тоже наконец умолк, и воцарилось молчание. Милли задремала, Софи разглядывала картинки в своей любимой книжке, а Франческа задумчиво смотрела на языки пламени в камине. Ничто не нарушало тишины, кроме завывания ветра и шума дождя за окнами.


– Это что такое? Что здесь происходит!

Войдя в гостиную, леди Маргарет повернула выключатель, и комнату залил слепящий верхний свет. Все встрепенулись.

– Боже мой! Патрик! Какими судьбами!

Она с порога изумленно смотрела на своего брата. Потом улыбнулась.

– Что же ты не предупредил? Нагрянул как снег на голову! И как ты сюда добрался – что-то я не видела твоей машины во дворе?

– Пощади, дорогая, не все сразу – задавай вопросы по одному.

Она прошла через комнату и обняла его, потом, отстранившись, пристально взглянула в лицо брата.

– Выглядишь неплохо. Немножко устало, но вполне прилично.

Ее материнский тон его рассмешил.

– Спасибо за комплимент. Охотно его возвращаю.

Она засмеялась, поцеловала его в щеку и повернулась к дочерям.

– Так, а теперь отвечайте, кто позволил Милли встать с постели? Небось забрались сюда выпить тайком папиного виски! – Девочки захихикали. – Ну хватит, – сказала мать. – Пора восвояси.

– Ой, можно нам еще тут побыть, пожа-а-алуйста! – заканючила Милли.

– Вижу, тебе в самом деле лучше! – Леди Маргарет подошла к дивану и, наклонившись, поцеловала дочку в лоб. – Так и быть, сейчас Франческа отведет вас в детскую и уложит в постель, а ваш любимый дядюшка принесет вам наверх ужин и почитает на ночь. – Она взглянула на Софи. – Ну, как вам эта идея?

Но девочки не проявили удовольствия; до прихода матери им было гораздо веселее. Леди Маргарет хлопнула в ладоши:

– А ну, живо наверх!

Франческа убрала больную ногу с табуретки и осторожно поднялась. Боль заметно утихла.

– Ах, Боже мой! – вскричала леди Маргарет. – Что это с тобой? – Голос прозвучал резковато, но хозяйке совсем не нравилась перспектива заполучить в помощницы хромую няньку.

– Сустав вывихнула, Мэгги, – вмешался Патрик. – Травма получена при выполнении служебных обязанностей.

– Все в порядке, не стоит беспокоиться, – извиняющимся тоном добавила Франческа.

Успокоенная леди Маргарет решила продемонстрировать немножко сострадания.

– Ах, бедняжка, – промурлыкала она. – Но скоро пройдет, наверно?

Вопрос не требовал ответа. Патрик сделал шаг к Франческе.

– Позвольте, я вам помогу.

– Не нужно, спасибо. – Франческа опять покраснела. – Софи, Милли, идемте.

Девочки послушно поднялись и потянулись к двери.

– Может, мы еще останемся?.. – завела Милли.