Но взгляд, который Красавчик бросил на своего кузена, едва ли можно было считать благодарным. Он побледнел, но сказал ровным тоном:

– Я и в самом деле благодарен. Какой счастливый случай, что вы проезжали мимо моего дома как раз в тот момент, Тристрам! И что, никто из этих негодяев не задержан?

– Боюсь, что нет, – ответил Шилд. – К моменту, когда я подъехал к дому, их и след простыл. Там произошла – и скоро вы сами в этом убедитесь! – чудовищная драка, настоящая схватка, как я понимаю. Боюсь, что ваши люди как следует помяты. Да и ваш дворецкий, – Шилд еще раз поправил дрова в камине, – почувствовал… облегчение после моего появления.

– Несомненно! – подхватил Бэзил. – У меня нет никаких сомнений на этот счет.

– Несчастный дворецкий! – воскликнула мисс Тэйн. – Представляю, как он испугался! Он должен был видеть в вас своего спасителя, сэр Тристрам! Он был бы вдвойне рад сменить хозяина.

Красавчик посмотрел на нее:

– Прошу прощения, мэм?

– Я только хотела сказать, что он готов поступить на службу к сэру Тристраму…

– Вы ошибаетесь, мисс Тэйн! – перебил ее сэр Тристрам, нахмурившись. – Насколько мне известно, дворецкий моего кузена не собирается оставлять свою работу.

– О, как это глупо с моей стороны! Только мне кажется, вы говорили Эстаси, что нашли дворецкого мистера Левенхэма, и она спросила, не помнит ли он…

Эстаси торопливо перебила ее:

– Я так надеюсь, что из вашего дома ничего не украдено, Бэзил! Иметь…

– Я тоже надеюсь на это, моя дорогая кузина. Но дадим мисс Тэйн продолжить!

Мисс Тэйн, увидев нахмуренное лицо Эстаси, уже запинаясь пробормотала:

– О, это ничего не значит! Я не это хотела сказать, просто ошиблась! Перепутала одно с другим. Мой брат говорит, что я безумно легкомысленна.

Сэр Тристрам вмешался в разговор:

– Я не делал никаких попыток похитить вашего дворецкого, уверяю вас, Бэзил!

– Ну конечно нет! Глупейшая ошибка! – подхватила мисс Тэйн, стремясь сгладить свою бестактность. – Это не ваш теперешний дворецкий, мистер Левенхэм, но один из тех, кто работал у вас раньше. Теперь я хорошо припоминаю! – Она перевела взгляд с сэра Тристрама на Эстаси: – Я сказала что-нибудь не то? Но вы же сами говорили Эстаси!

Бэзил схватил табакерку:

– Дворецкий, который когда-то у меня работал? Вы хотите взять его к себе на службу, Тристрам?

– Да, признаться, у меня была такая мысль, – смущенно согласился Шилд. – Думаю, у вас нет возражений?

– Почему же я должен возражать? – произнес Красавчик с невеселой улыбкой. – Правда, я сомневаюсь, что вы нашли бы его столь полезным, как ожидали.

– Должен сказать, что я не собираюсь нанимать его, – признался Шилд и поспешил переменить тему разговора.

Красавчик не стал задерживаться. Извинившись и сказав, что должен посмотреть, какие потери он понес, если они есть, он оставил общество и направился к Уорнинглиду.

Как только он уехал, Эстаси бросилась на грудь мисс Тэйн и объявила, что прощает ее за то, как она повела себя прошлой ночью.

– Вы все так хорошо сделали, Сара! Красавчик был просто bouleverse [23] и, думаю, напуган.

– Он был определенно напуган, – согласилась мисс Тэйн. – Даже забыл улыбаться. Как вы полагаете, что он будет делать, сэр Тристрам?

– Я надеюсь, что он сделает попытку найти Клегхорна и купить его молчание. Если он сделает это, то сам предаст себя в наши руки. Но только не позволяйте Людовику выходить из гостиницы! А я предупрежу Ная, чтобы он был осторожен с теми, кого пускает сюда.

– Я вся дрожу, – призналась мисс Тэйн. – Мне вдруг подумалось: вдруг та неприятная личность знает, что Людовик занимает комнату в задней части дома.

– О, Сара! – вздохнула Эстаси. – Вы, конечно, не думаете, что он явится убить Людовика, верно?

– Я вовсе не была бы удивлена, – ответила мисс Тэйн. – И я сама займу эту заднюю комнату! Я как раз имела это в виду.

– Так вот что! – Лицо Эстаси прояснилось. – Вот это удачная мысль! Ничего не может быть лучше, моя дорогая!

– Лучше, но для кого? – резко спросила мисс Тэйн.

– Для Людовика, разумеется. Вы ведь не возражаете против того, чтобы оказать ему эту маленькую услугу? Вы же сами сказали, что хотели бы пережить приключение!

– Конечно, я хотела бы иметь приключение, – ответила мисс Тэйн, – но я никогда не говорила, что мне хочется быть убитой в собственной кровати!

– Но это же абсурд, Сара! Конечно, он не станет убивать вас!

– Если только он не захочет освободить мир от болтливой женщины, – вмешался сэр Тристрам, и лукавый огонек заплясал в его глазах. – Конечно, это риск, но нам придется на него пойти.

Мисс Тэйн взглянула на него:

– Вы сказали – нам?

– Да, я так сказал! Но если говорить серьезно, мисс Тэйн, я не думаю, что здесь есть хоть какой-нибудь риск. Если вы боитесь, разделите кровать с Эстаси.

– Нет, – возразила мисс Тэйн с видом человека, который идет на сожжение. – Я предпочитаю, чтобы моя кровь пала на ваши головы.

Конечно, Сара сказала это в шутку, но ее слова произвели на Эстаси такое впечатление, что она решила весь остаток дня не выпускать Людовика из виду. Когда сэр Тристрам уехал и мисс Тэйн предложила ей совершить их обычную утреннюю прогулку, Эстаси отказалась столь решительно, что Сара не стала настаивать и пошла с братом, оставив Эстаси охранять Людовика, как кошка котенка.

День клонился к вечеру, и страхи Эстаси все усиливались. Когда зажгли свечи и закрыли ставни, ей показалось, что она слышит чьи-то шаги и какой-то неизвестный человек входит в гостиницу. Она призналась мисс Тэйн, что уверена, будто кто-то прячется в доме, и настояла, несмотря на протесты Ная, чтобы никто не входил в гостиницу без его ведома, а он сам обыскал бы все уголки и щели в доме. Дом был старый и ветхий, и все доски в нем сильно скрипели. И как-то, когда Эстаси в очередной раз настороженно поднимала пальчик, требуя тишины, чтобы вслушаться в тихие звуки, мисс Тэйн откровенно сказала:

– Еще немного, и я не смогу всю ночь сомкнуть глаз. Теперь-то в чем дело?

Эстаси, плотнее прикрывая занавески на окнах, ответила:

– Здесь щелка. Кто-то может заглянуть и увидеть Людовика. Думаю, лучше будет, если я сколю их булавкой.

Сэр Хью, занятый обычной вечерней игрой в пикет с Людовиком, заметил ее беспокойство.

– Ах! Так вам тоже не нравится лунный свет! Странная вещь, но при луне мне снятся дурные сны. И еще бывает так, что, когда лунный свет попадает в мою комнату, я просыпаюсь. Вы чувствуете это так же, как я!

Никто не стал объяснять сэру Хью настоящие причины нервного поведения Эстаси, поэтому, припомнив разные случаи дурного влияния луны на человека, он вернулся к игре и вскоре забыл обо всем.

Партия в пикет скоро закончилась, и все общество отправилось спать сразу же после десяти часов. Убедившись, что все окна в комнате Людовика надежно заперты, пистолеты заряжены и засунуты под подушку, Эстаси с неохотой собралась уходить. Людовик обнял ее здоровой рукой, поцеловал и посмеялся над ее страхами. Она серьезно ответила:

– Но я боюсь! Я так сильно вас люблю, что опасаюсь, как бы нас не разлучили. Обещайте мне, что запрете дверь на задвижку!

Он прикоснулся щекой к ее волосам:

– Я все обещаю вам, моя любимая! Не тревожьте свою хорошенькую головку! Я не стою этого!

– Вы так дороги мне!

– Как я хотел бы, чтобы у меня были здоровы обе руки! – вздохнул он. – Вы знаете, что собираетесь выйти замуж за ни на что не годного человека?

– Конечно знаю. И это то, чего я всегда хотела!

Мисс Тэйн как раз в это время проходила по коридору и положила конец их разговору. Она согласилась с Эстаси, что Людовик должен запереть дверь. Она также намеревалась запереть и свою. Сара провела Эстаси в ее комнату и осталась с ней, пока та благополучно не улеглась в кровать. Затем она погасила лампу, поправила огонь в камине и отправилась к себе, раздумывая о том, стоит ли в самом деле опасаться чего-то или они просто дали разыграться своей фантазии.

После пары часов, в течение которых Сара напряженно вслушивалась, чтобы не пропустить звуки чьих-то шагов, она наконец погрузилась в сон, убаюканная ритмичными звуками храпения брата, которые доносились через коридор.

В час ночи храпение внезапно прекратилось. Луна, очевидно, достигла такой точки на небесах, откуда ее лучи смогли отыскать маленькую щелку в ставнях окна сэра Хью. Серебряный луч луны упал на его лицо, и он тут же ощутил его пагубное влияние. Сэр Хью проснулся.

Он с проклятиями поднялся с кровати и проследовал к окну. Моргая со сна, он заметил, что ситцевую занавеску прищемило петлей плохо прикрытой ставни.

– Чертова небрежность! – выругался сэр Хью и открыл окно, чтобы высвободить занавеску.

Резкий порыв ветра вырвал створку из его рук, и окно распахнулось. Он высунулся, чтобы снова закрыть его, и увидел, что одно из окон кофейной комнаты, расположенной прямо под его спальней, тоже широко раскрыто. Что за ротозейство, подумал сэр Хью, – в такой холод оставлять окна открытыми на ночь! Подумав несколько мгновений, он втянул голову обратно, вывернул фитиль лампы, стоявшей около его постели, и зажег от нее свечу. Зевая, он облачился в халат, а потом, взяв подсвечник и осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, направился вниз исправлять оплошность Ная.

Он осторожно спустился по ступеням, прикрывая рукой пламя свечи. Достигнув лестничной площадки и повернув, он увидел луч света, который вдруг погас, и внезапно понял, что в кофейной кто-то есть.

Сэр Хью, может быть, по натуре и был ленивым человеком, но страшно не любил, когда гнусные подонки незаметно проникают в дома. С неожиданной для него быстротой он спустился вниз и, подняв свечу, внимательно осмотрел комнату.

Внезапно в темноте комнаты появились неясные очертания чьей-то фигуры, и он увидел человека – в маске и с кинжалом в руке, а уже в следующий момент свечу выбили из его рук. Сэр Хью отважно бросился вперед и схватил неизвестного мародера. Его правая рука нащупала что-то вроде шейного платка и вцепилась в него, но он тут же получил удар в плечо рукояткой кинжала, лезвие которого блеснуло в лунном свете рядом с его шеей. Сэр Хью довольно ловко схватил неизвестного за руку, в которой был кинжал, и безжалостно вывернул ее. Кинжал упал, и хватка сэра Хью немного ослабла. Человек в маске, видимо собрав все силы, вырвался и бросился к окну. Сэр Хью кинулся за ним, но споткнулся о стул и с грохотом упал на четвереньки. Незваный гость еще некоторое время был виден в проеме окна в лучах лунного света, но не успел сэр Хью встать, как тот исчез в темноте.