Кармен Рид - Мир перевернулся

– Не знаю, – ответил Том, стараясь вызвать как можно больше злости из глубин своего существа. – Я просто хотел расслабиться. Не обращай внимания.

– Хорошо, тогда все в порядке. Значит, ты возлагаешь на меня обязанность думать обо всем самой. Развлекайся, пока я здесь торчу, не имея даже возможности выпить какого-нибудь дерьмового напитка.

– О Господи, только не начинай опять ныть. Я уже больше не могу! – закричал он. – Что ты собираешься исправить своим чертовым плачем? Я и так чувствую себя последним дерьмом. В чем я виноват?

– Конечно, во всем виновата я!.. Лучше бы я никогда не занималась с тобой любовью и вообще никогда тебя не встречала. И я не собираюсь выходить за тебя замуж! Будь ты проклят! – Рыдая, она выскочила из ванной.

Том открыл кран и стал споласкивать лицо холодной водой, потом спрятал его в полотенце. Ему тоже хотелось плакать. Как все плохо…

Он услышал, как открылась, а потом опять закрылась дверь в спальню Денни. С какой стати брат должен терпеть их препирательства? Нужно как-то решить эту проблему.

Том вернулся в гостиную и просмотрел свои диски. Ха, у него есть альбом Боба Дилана – рождественский подарок Джозефа. Бедняга Джозеф, он тоже фигурировал в свадебных планах Тома.

В те дни, когда они узнали, что Дипа беременна, Том представлял себе свадьбу таким счастливым событием, когда все разногласия будут ликвидированы. Он уже мысленно видел, как обнимает его долго отсутствовавший отец, как улыбается отец Дипы… мама танцует щека к щеке с Джозефом, а Анна и Робби бегают вокруг них. Каким же идиотом он был! Их личные отношения так далеки от идеала! Юношеская мечта о любви превратилась в ночной кошмар.

Том завалился на диван. Он знал, что уже очень поздно, но все-таки взял трубку и набрал номер.

– Алло?

– Мама, не беспокойся, это я, Том. – Он услышал в голосе матери панику и сразу почувствовал себя виноватым.

– Что случилось? – У Евы, разбуженной телефонным звонком, от тревоги заколотилось сердце.

– Все в порядке. Я просто себя ужасно чувствую, – сказал он ей, и Ева поняла, что Том плачет.

За много лет она первый раз слышала, чтобы ее мальчик плакал.

– Голова не болит? Может, у тебя температура? Сыпи нет? – Даже проснувшись только на пятнадцать процентов, она автоматически стала выяснять, нет ли у сына признаков менингита.

– Нет, мама! Я не болен. Я… Я ничего этого не хочу. Не хочу быть отцом и мужем, не хочу этого ребенка, за которым надо будет ухаживать. И Дипа… все время рыдает.

– Все хорошо. – Ева успокаивала сына и позволяла ему, запинаясь, высказывать свои мысли, а сама в это время включила свет, стряхнула с себя остатки сна и внимательно слушала.

Когда он закончил, она попыталась ласково его переубедить:

– Сейчас в твоей жизни происходят очень серьезные события. Немудрено, что ты нервничаешь. Ничего, потом ты придешь к согласию с самим собой, и все будет хорошо.

– Да, – неуверенно сказал он.

– Том, некоторые люди взрослеют быстро, а некоторые остаются подростками и в тридцать лет. Тебе надо подумать, как все уладить. Не хочешь жениться? Даже не хочешь оставаться с Дипой? Но пообещай, что ты не бросишь ребенка.

В ответ она услышала, как Том фыркнул.

– Все мои дети должны быть хорошими родителями, – заметила она, и эти слова прозвучали как предостережение. – Уже почти два часа ночи! – воскликнула вдруг Ева. – Не самое лучшее время для разговоров. Ты не мог бы позвонить мне утром?

– Хорошо.

– Ложись спать, сынок. Только больше не пей, из тебя получается никудышный пьяница.

Неужели это так очевидно?

– Спокойной ночи, мама. Спасибо. – Том повесил трубку и уже через несколько мгновений крепко спал.

К несчастью, Ева не обладала такими способностями. Еще полчаса она честно пыталась уснуть, а потом поняла, что старания бесполезны. Ева встала, заварила себе ромашковый чай и стала смешивать удобрения для домашних растений, что собиралась сделать еще несколько недель назад.

Дети! Внуки!

Наверное, где-то там, наверху, есть бог сна, который предлагает обмен. Если ты не спишь ночью и беспокоишься о детях, то они тем временем спят глубоким спокойным сном. В этом и состоит суть обмена.

– «Генри» не вонючие. Я хочу надеть «Генри»… а-а-а-а!

– Но ты надевал «Генри» вчера, а сейчас их надо постирать, Робби, – уговаривала его Ева.

Наказание, а не ребенок!

Они опять сражались перед стиральной машиной. Робби пытался вырвать из ее рук крошечные красные штанишки с надписью «Генри».

– Они не вонючие! – Теперь ребенок закатил настоящую истерику.

Ева подождала несколько мгновений, потом поднесла штанишки к носу и театрально сморщилась:

– Фу! Генри, тебе надо помыться!

Уж не улыбается ли ее сын?

– Фу! – Она опять поморщилась. – Генри, ты плохо пахнешь. Понюхай, Робби.

Мальчик сунул нос в штанишки.

– Фу! – согласился он и хихикнул.

– Помоги мне уговорить его помыться, и мы положим штанишки в машину, ладно?

Робби взял их в руки, немного подумал, как будто взвешивая все «за» и «против». Что лучше: сбежать с любимыми штанишками в свою комнату или поддаться соблазну самому положить их в стиральную машину?

Все-таки он положил их в машину.

– Может, теперь мы оденемся? – Робби кивнул.

Ева пошла за ним в комнату, где Анна заканчивала домашнее задание.

Вскоре они все вместе стояли около двери, обутые, одетые, застегнутые на все пуговицы и готовые идти. Ева склонилась над детьми, чтобы обнять и поцеловать.

– Я так вас люблю, – сказала она им.

Робби от удовольствия расплылся в широкой улыбке, и даже Анна ответила:

– Я тоже тебя очень люблю, мамочка.

– Сегодня пятница, – напомнила им Ева. – Завтра можете делать все, что пожелаете. Да, в субботу после обеда вас заберут к себе Том и Дипа. У них для вас сюрприз.

Идея принадлежала Тому.

– Нам нужна практика, мы присмотрим за ними, а ты устрой себе выходной. Сходи куда-нибудь, развлекись. Не вздумай провести весь день, копаясь в саду.

Ну как ему объяснить, что именно этого ей и хотелось. Надеть перчатки и убрать лишний плющ, который заполонил буквально все. А сорняки! В этом году ничто не вырастет, если не предпринять кардинальных мер. Кроме того, самое время посадить томаты у южной стены, а еще надо вырастить больше лекарственных растений…

Приехавшие в субботу Том и Дипа выглядели спокойнее и веселее, чем можно было ожидать.

– Сначала сядьте, попейте чаю и немного поболтайте со мной, иначе детей вы не получите, – потребовала Ева. – А теперь, – сказала она, выставляя на стол чашки, заварочный чайник, молоко и домашний пирог, – рассказывайте, что произошло. Вы оба так хорошо выглядите!

– Мы успокоились, – сообщил Том, заталкивая в рот большой кусок пирога и стараясь, чтобы крошки не сыпались на стол.

Дипа, одетая в черный топ из стретча и брюки, засмеялась и взяла его за руку. Она сообщила, что тошнота и слабость наконец прошли и теперь можно жить по-человечески.

– Кроме того, приезжал мой дядя Рани, – добавила она. – Классный парень. Приехал навестить нас, а потом отправился и уладил все с моей семьей.

– Он тебе очень понравится, мама, – вмешался Том. – Надо же, не собирался этого говорить.

Они опять засмеялись.

– Уж не знаю, что он с вами сделал, но результат налицо, – заметила Ева.

– Дядя Рани был совершенно прав, мама, когда сказал, что все родители – студенты, изучающие человеческую природу. – Том потянулся и взял еще кусок пирога.

– И что же случилось с твоей семьей? – спросила Ева.

– Наконец успокоились, а то развили такую бурную деятельность по поводу свадьбы… – Дипа покачала головой.

Том округлил глаза и попытался пошутить:

– Теперь я понимаю, почему люди хотят жениться только раз в жизни.

– Ну и какой же будет ваша свадьба? – поинтересовалась Ева, однако быстро поняла, что тему лучше закрыть, – ответы звучали однообразно коротко и сухо.

– Думаю, слишком традиционной, – пробормотал Том.

Дипа ничего не сказала по этому поводу, но Ева заметила, как она забарабанила пальцами по столу и плотно сжала губы.

– А кто этот дядя Рани? – спросила Ева, решив сменить тему разговора.

– Белая ворона в семье, – ответила Дипа. – Мой отец и все его братья изучали медицину и стали врачами, а Рани, младший брат, стал психологом. Очень хорошим.

– Ой, – прошептала Ева, – только не рассказывайте об этом Анне.

– Что мне не рассказывать? – раздался голос Анны, словно по мановению волшебной папочки появившейся на пороге кухни.

– Тебе ведь не очень нравятся психологи, верно?

– Да, если они не имеют медицинского образования, – ответила она. – Психологи должны сначала учиться, а потом уже работать с человеком.

– Думаю, дядя Рани предпочел семь лет изучать мозг, а не множество органов, о которых ему совсем нет нужды что-то знать, – возразила Дипа.

Ева ожидала взрыва негодования, но неожиданно ее дочь сказала только:

– Да? – А потом взяла кусок пирога и стала есть. – Робби! – крикнула она. – Мама испекла пирог.

Все захохотали, потому что через секунду на пороге появился Робби с открытым ртом, из которого вырывался громогласный вопль – а-а-а-а…

– Он с изюмом? – внезапно спросил мальчик, резко останавливаясь около Евы.

– Нет, в пироге нет изюма, но я могу тебе положить немного на тарелку.

– Хорошо.

– А теперь, – вспомнила Ева, – хочу поговорить с вами еще кое о чем. – Она посмотрела на Дипу и Тома. – О свадебном подарке. Я дам вам денег, а вы сможете вложить их в свадьбу, в квартиру, в машину… во что хотите. Никакого давления по поводу того, как вам их потратить, не будет. Решайте сами.

Щедрые подарки Евы всегда всех удивляли. Когда Денни и Том окончили школу, она внесла взнос за их квартиру, вспомнил сейчас сын, купила Джозефу сногсшибательное дорогое пальто и портфель для его первой настоящей работы. И при всем том она никогда не брала отпуск, предпочитала на обед домашний суп и хлеб, а на «пежо» ездила уже десять лет.