— Я бы с удовольствием что-нибудь написала, — мечтательно сказала Афродита.

— Тогда возьми. Это тебе.

Девушка с минуту изучала лист бумаги, который Вивиан достал из книги.

— Что это? — полюбопытствовала она.

— Курс писательского мастерства, который ведет Адам Фельдман. Включает не только теоретические занятия, но и практические семинары. Проза, стихи. Драматургия. Он недавно начал новый курс, ты пропустила только один урок.

— Да, звучит неплохо… и курс, и семинар как раз тогда, когда у меня «окна» в расписании… не знала, что Адам Фельдман преподает. Как он тебе? Более скучный, чем его книги?

— Он интересный человек.

Афродита вернула бокал на стол и тоже взяла сигарету.

— Книги у него замечательные, — сказала она. — Хочется думать, что в жизни он хотя бы отдаленно напоминает своих героев.

— Можешь проверить.

— Он женат?

— Нет.

— Уже хорошо. Хотя даже если бы и был, мне бы это не помешало.

Афродита положила голову на спинку кресла и выпустила в потолок тонкую струйку дыма.

— Он спросил, твоя ли я женщина, — сказала она.

— И что ты ответила?

— Что я ничья женщина. А вот ты — мой мужчина.

Вивиан потушил сигарету.

— Потому что ты со мной спишь?

— То, что я с тобой сплю, делает меня твоей женщиной?

— Нет. Но то, что ты спишь с другими, не делает тебя чужой.

Афродита поднялась и подошла к нему.

— Даже пара затяжек опиума не мешает вам мудро мыслить, доктор. — Она положила тлеющую сигарету в пепельницу. — Какой женщиной я буду сегодня? Пожалуй, чужой.

***

Когда крепкий латте был допит, а омлет с зеленью, вкусный, но слишком сытный для того, чтобы съесть его полностью, был отставлен в сторону, Адам отложил книгу и устало потер глаза. Спал он хорошо, но мало — всего три часа. Он начисто забыл о том, что сегодня в университет нужно приехать к первой паре и лег спать непростительно поздно. Но не читал и не работал над рукописью, а занимался другим, очень необычным для н его делом — смотрел кино.

Черновик романа был завершен, и после первой вычитки Адам отправил рукопись литературному агенту. Агент вот уже неделю молчал, не удосуживаясь высказаться по поводу прочитанного даже электронным письмом в пару строк. Обычно он уже после первых страниц звонил Адаму (часто с утра, когда тот даже не успевал открыть глаза, не говоря уж о том, чтобы выпить кофе и позавтракать) и начинал вдохновенный монолог. Молчание агента можно было принять либо за недовольство прочитанным, либо за шок от гениального романа «самого великого писателя современности».

Неделя у Адама выдалась свободная, если не считать мелких дел, и он, подумав, решил отдохнуть от работы. Он дочитал три книги, купил пару новых дисков, отвез машину в гараж, сделал основательную уборку и заполнил холодильник. А после этого приготовил чашку крепкого кофе, закурил, сел возле компьютера и, открыв браузер, набрал в строке поиска «доктор Вивиан Мори».

Вивиан Мори — а если быть более точным, Дитрих Вивиан Рихард Пьер Мори фон Турн унд Таксис — был младшим ребенком в семье, и принадлежал к древнему роду немецких аристократов. Точнее, его отец Рихард принадлежал к древнему роду немецких аристократов. Мать, Элизабет Франсуаза Мори, была обычной француженкой. И Вивиан был младшим ребенком не совсем в семье — это было дитя страсти молодого врача и скучающего аристократа, который поехал в Париж и, познакомившись там с Элизабет, провел с ней одну-единственную ночь. Рихард был старше матери Вивиана на пятнадцать лет, но это его (Рихарда) не печалило. Впрочем, не печалило это и мать — она приняла свое решение и вырастила ребенка одна. Рихард регулярно навещал Элизабет и сына в Париже, в перерывах между визитами переводил женщине приличные суммы денег, а после своей смерти, на момент которой Вивиану исполнилось двенадцать, завещал мальчику часть состояния.

Окончив школу, Вивиан поступил на медицинский факультет университета Сорбонны, а его мать вышла замуж. Муж, Джозеф Стайп, богатый юрист, увез Элизабет в Америку. С отчимом отношения у доктора Мори не ладились, чего нельзя было сказать о Рене, его сводной сестре.

Итак, доктор Мори окончил университет и начал работать ассистентом профессора Аллара, известного парижского психиатра. Через пару лет (по примерным подсчетам, которые сделал Адам, доктору Мори тогда было двадцать семь, с учетом того, что он поступил в университет в восемнадцать) он начал свою практику. На этом история обрывалась. Вивиан проработал около года, и коллеги признавали, что молодой специалист подает большие надежды. История начиналась вновь уже в Мирквуде, когда доктор Мори, отпраздновав свой тридцать первый день рождения, блестяще защитил вторую диссертацию. На вопрос «по какой причине доктор покинул Париж» Адам ответа не нашел.

Тот факт, что склонность к медицине Вивиан получил от матери, сомнений не вызывал. От отца он перенял тягу к изысканным удовольствиям, часть из которых вряд ли можно было назвать приличными. Также он ценил искусство, в частности, театр, музыку и литературу — одна из статей рассказывала, что дома у доктора Мори есть большая коллекция редких книг.

Тайной для Адама оставалось только одно — как Вивиан ухитрился собрать эту коллекцию в городской квартире. Из прочитанного можно было сделать вывод, что тот владеет если не вычурным викторианским особняком на окраине города, то хотя бы домом в одном из хороших районов. Но доктор Мори жил в обычной квартире. Правда, в хорошем районе. И квартира была двухэтажной.

В свои тридцати три Вивиан оставался холостяком. Желтая пресса, на все голоса обсуждая его женщин, ни разу не писала о каком-либо серьезном романе. И эту чудную картину прекрасно дополняла Афродита Вайс, с которой он жил уже четыре года, и которую та же желтая пресса называла «гражданской женой доктора Мори».

Гражданская жена доктора Мори была младше его на десять лет — ей недавно исполнилось двадцать три. Девушка из простой семьи — ровным счетом ничего примечательного, если не говорить о внешних данных. И ее знакомство с Вивианом, и то, почему через три месяца после этого знакомства она перевезла свои немногочисленные вещи к нему домой, тоже оставалось тайной — не говоря уж о том, почему доктор Мори изменил своему тонкому вкусу и решил, если можно так выразиться, связать свою жизнь с выросшей в трущобах женщиной.

Их отношения удивляли еще больше. Вивиан менял женщин каждую неделю, Афродита поступала так же, только предпочитала и женщин, и мужчин. Она училась в университете на факультете актерского мастерства, снималась в кино и играла в театре. В ее сумочке всегда была кредитная карточка и чековая книжка — обе на имя доктора Мори. У нее был такой гардероб, которому могла позавидовать Софи Лорен. А также у нее был белый «порше», на котором она разъезжала по городу.

Вместе Вивиан и Афродита на людях появлялись редко. Они жили вместе, но спали порознь? Адам сомневался, что здоровая психически и физически женщина сможет жить с доктором Мори и не спать с ним. Ее выдержки хватит максимум на пару дней. Это было еще одной загадкой, которую он разгадать не смог. И решил, что загадок достаточно. А поэтому скачал из сети пару фильмов с участием Афродиты Вайс.

В двух фильмах она играла разные по характеру роли, но Адам не мог отделаться от ощущения, что каждая из ролей написана для нее. Если при встрече она произвела на него впечатление недалекой, пусть и острой на язык особы, то в кадре она была другой. Она была… собой?

После просмотра фильмов Адам нашел в сети трейлер к сериалу «Мирквуд» по одноименному роману, написанному в соавторстве двумя писателями. Трейлер ему понравился, но поиски сериала успехом не увенчались. Зато на следующий день он обнаружил заветный диск в одном из городских магазинов.

Сериал был, скорее, длинным фильмом, разделенным на несколько частей: красивая и печальная история женщины по имени Изабель Торнворд. Адам не знал Изабель лично, и его не особо волновало, насколько правдива история. Но после шести часов, начавшихся с момента нажатия на кнопку «play» в DVD-проигрывателе и закончившихся финальными титрами, он понял две вещи. Во-первых, он обязан найти роман. Во-вторых, Афродита Вайс рождена для того, чтобы быть актрисой… и, вероятно, он в нее влюблен. А, может, в Изабель Торнворд, роль которой она исполнила блестяще. Потом Адам понял и третью вещь: спать осталось три часа, а завтра нужно будет стоять перед аудиторией и хотя бы из вежливости не зевать на виду у студентов. Но теперь, посматривая на часы и подумывая, не заказать ли еще латте, он не жалел ни о чем. Фильм был прекрасен. И роман будет не хуже.

Звонок сотового телефона вернул его к реальности. Определитель показал номер литературного агента.

— Я думал, что ты обо мне забыл, — сказал Адам.

— Забыл?! Да я обо всем забыл! Ты понимаешь, что это гениально, Фельдман? По-моему, нет!

— Так тебе понравилось, Чарли?

На том конце провода выдержали долгую паузу.

— Ну не идиот ли ты, Фельдман? Нет, мне не понравилось. Потому что это гениальный роман! Его нельзя оценивать. Его нужно обсуждать долго, часами…

— У меня нет долгих часов, Чарли. Скоро лекция.

— Я сегодня же пошлю рукопись в издательство.

Услышав это, Адам даже поднялся со стула от переизбытка чувств.

— Это черновик! Я вычитывал второпях, потому что ты достал меня напоминаниями о сроках!

— Не валяй дурака, Фельдман. Ты знаешь, что я твоих «блох» вижу невооруженным глазом. Пара опечаток — но у кого не бывает. Роман готов. Или я когда-нибудь тебя подводил?

— Нет. Ты просто когда-нибудь загонишь меня в гроб, только и всего! Я не могу позволить тебе отсылать черновик! Я уже нашел там пару сюжетных несоответствий!