– И всё равно я считаю, что ты совершаешь ошибку.

– Этого никто знать не может. – Лана поднялась, хотела уже взять сумку и направиться к выходу, потому что Игнатьев на неё не смотрел. Голову опустил и разглядывал пол у своих ног. И, наверное, то, что выглядел в этот момент он особенно потерянным, заставило Лану к нему подойти. Такому знакомому, понятному, даже родному, несмотря на всю её злость на него и понятную обиду, но подошла и привычным жестом пригладила ему волосы на макушке. Затем прижалась лбом к его лбу.

– Не лишай Соню отца, не ставь ни её, ни себя перед выбором. Для тебя ведь это тоже важно, я знаю. Она твоя дочь, не смотря ни на что.

– А мне теперь что делать?

Конечно, можно было вспомнить о вселенской справедливости, и сказать ему что-то вроде того, что об этом нужно было думать раньше. Хотя бы, рассмотреть разный исход ситуации, которую он собственноручно создал, но вряд ли Слава сейчас хотел услышать от неё это. И поэтому Лана сказала банальную вещь:

– Жить дальше.

Вещь банальная, но она сама собиралась последовать этому совету. И только добавила:

– У тебя всё будет хорошо.

Если бы она сказала нечто подобное Ване, когда они собирались разводиться, тот рассмеялся бы ей в лицо. А Слава промолчал, но, возможно, потому, что достаточно опьянел, чтобы спорить или разозлиться.

И всё равно она уходила не с лёгким сердцем. Дверь за собой закрыть оказалось довольно непросто. Закрыть дверь, и уйти от этого человека в другую, новую жизнь. Не потому что больно или жаль, а из-за того, что каждый шаг требовал сил и уверенности в завтрашнем дне и правильности своих поступков, а этой самой уверенности пока не хватало.

Когда вернулась на родную, пригородную улочку, уже совсем стемнело. Лана вышла из такси, и вдохнула полной грудью воздух, наполненный ароматом цветов, густой зелени и свободы, той самой детской свободы, когда тебя ни что не в состоянии сдержать перед свершениями и подвигами. Всё бы хорошо, но взрослые люди, обременённые ответственностью и каждодневными заботами, полной неподконтрольной свободы опасаются, а от подвигов настораживаются. И сейчас в Лане боролись восторг и опасения, будоражили кровь, но ей от этих ощущений почему-то хотелось улыбаться и чему-то радоваться.

Иван сидел на её крыльце, прямо на ступеньках, и курил. Не поднялся, когда она вышла из такси, наблюдал и внешне выглядел спокойным. Хотя, Лана знала, что это спокойствие обманчиво. Но форсировать события было бы глупо, и поэтому она подошла и молча присела рядом с ним. Тоже на ступеньку, мысленно махнув рукой на подол светло-бежевого платья. Секунду сомневалась, после чего взяла Ивана под руку. И всё-таки улыбнулась. Тёплой ночи и звёздному небу. А вот Сизыха поругала.

– Снова куришь.

– Нервы, – коротко отозвался тот.

Лана с пониманием покивала, после чего сказала:

– Будем лечить.

Иван голову повернул, посмотрел на неё.

– Ты остаёшься?

Вопрос был серьёзным, и Ваня смотрел на неё с подозрением, а Лана всё равно улыбнулась. Ничего не могла с собой поделать.

– Знаешь, у меня такое чувство, что я никуда и не уезжала. Или только проснулась. – Она придвинулась к нему, и, поддавшись порыву, наклонилась и поцеловала его в плечо, затем ещё раз. После чего прижалась щекой. Замерла в такой позе, вглядываясь в ночное небо, и чувствуя, что Иван, наконец, расслабился, плечо перестало быть каменным, он вздохнул, а затем и обнял её за плечи.

– Вряд ли получится найти тебе работу, – проговорил он через некоторое время, – так и придётся на тебе жениться.

ЭПИЛОГ

– Получается, что у меня два папы?

– Получается, что два.

Соня присела на стул у окна и задумалась. Начала мотать ногой. Лана украдкой за дочкой наблюдала. К разговору, который произошёл сегодня, они шли долго. Почти год. Позади остался их со Славой развод, судебный процесс, ссоры и разногласия. По крайней мере, Лана очень надеялась, что всё осталось позади. Ей не хотелось выяснять отношения с Игнатьевым до конца жизни, хотя, у него к этому стремление было. Он так и не простил ей предательства, а её отношения с первым мужем, он называл только так, никак иначе. Но они с Соней жили за пятьсот километров от него, и особо влиять на их жизнь он не мог, и другого выбора, как смириться, у Славы не было. О примирении, тем более о его примирении с Ваней, речи не шло. За весь год они ни разу не подали друг другу руки. Упорствовали оба. Но, хотя бы, не ссорились и не ругались при ребёнке.

А Соня новость о том, что дядя Ваня не дядя, а тоже папа, восприняла с удивлением. Ребёнок неожиданно узнал, что в жизни бывают ситуации, когда не сразу решишь, что хорошо, а что плохо. Бывают путаницы и случайности. И с этим надлежало как-то дальше жить. И вот теперь Соня сидела у окна, мотала ногой и думала, по всей видимости, именно об этом. Хотя, полчаса назад пообещала Ивану, что не станет расстраиваться, и даже рада тому, что у неё появился ещё один папа. Странно, что Иван сразу поверил, успокоился и казался довольным. А вот Лана знала, что все расспросы впереди. Соня всегда была девочкой любознательной, и, наверняка, захочет узнать в деталях, как же такое получилось.

– Мама, это хорошо?

– А почему ты считаешь, что плохо? Два папы, которые тебя любят.

– А как же мне выбрать? Например, с кем мне пойти на выпускной.

– Тебе не нужно выбирать, – как можно мягче проговорила Лана. – Ты можешь пригласить обоих.

Соня удивлённо моргнула. И сказала:

– Это, точно, будет странно.

Лана улыбнулась.

– И что? Мало кому так в жизни везёт. У некоторых твоих одноклассников и одного папы нет. А у тебя два, и оба замечательные. Тебе очень повезло.

– Наверно. – Соня почесала кончик носа. – Они не будут спорить?

– Не будут, – ответственно заявила. А про себя добавила: «Иначе получат оба. Мало не покажется». – Ты не хочешь сбегать к Любе? Пригласи их с дядей Толей на ужин. А то она заморит его голодом.

Соня соскочила со стула, было заметно, что ребёнка переполняет энергия. Лане даже пришлось поймать дочку за руку.

– Отнеси им булочек, бабушка Тома испекла.

Соня смешно фыркнула.

– Люба не ест булочки. Она сейчас вообще ничего не ест, иначе не влезет в свадебное платье.

– Во-первых, напомни ей, что замуж выхожу я, а не она. И свадебное платье должно быть на мне. А, во-вторых, булочки не для неё. Дядю Толю она покормит, да ещё припишет себе кулинарные изыски. Беги.

Соня вышла через дверь на кухню, аккуратно несла кулёк с выпечкой, и не успела за ней дверь закрыться, как в кухню осторожно заглянул Иван. Кинул на Лану настороженный, вопросительный взгляд. Она его заметила и кивнула.

– Можешь зайти. И выдохнуть.

Сизых на самом деле выдохнул. Ещё час назад заявил, что собирается на работу, что у него важная встреча, ходил по дому в костюме и при галстуке, но уехать так и не решился. Тенью ходил за дочерью и за ней наблюдал. И Лана была уверена, что если бы мог, если бы успел подслушать их разговор на кухне, непременно бы это сделал. Но сейчас смотрел вопросительно.

– Что она сказала?

– Интересовалась, что ей делать с таким переизбытком нервных отцов.

– Лана! – не сдержался и прикрикнул он. Она спрятала улыбку. А когда Иван подошёл, погладила по груди.

– Успокойся. Соня не впала в истерику или уныние, удивления в ней гораздо больше. И пока она обдумывает новость. Уверена, что мы замучаемся отвечать на её вопросы. Но всё не так плохо. – Лана замолчала, прислушалась к себе. После чего призналась: – Я тоже переживаю. Но у нас умный ребёнок, Ваня. И не истерик. Слава Богу, не передалось.

– От тебя?

Она выразительно глянула на него.

– От тебя.

Иван возмущённо фыркнул.

– Вот уж не замечено за мной такого.

– Да, и самомнения тоже.

– Так, – он упёр руки в бока. – Что за критика? Я, между прочим, весь на нервах. А ты ещё список моих недостатков взялась озвучивать, женщина?

Лана улыбнулась, по возмущённо вздымающейся груди его погладила.

– Не нервничай. Тебе ещё в загсе завтра говорить мне «да». А то вдруг что-нибудь перепутаешь?

– Не перепутаю, – передразнил он её. Подтянул узел галстука. – Ты напомнишь, я не сомневаюсь. У тебя же это записано.

Лана разглядывала его с любопытством.

– Ты нервничаешь?

– А не заметно? Я из-за всего нервничаю! Мама сказала, что я похудел!

– Каши мало ешь, наверное.

– Ты язва, Ланка.

– А ты танцуешь на граблях.

Иван всё-таки усмехнулся, обнял её за плечи. Лана ткнулась носом в его плечо, стояла так несколько секунд. Потом отстранилась и сказала, позабыв о веселье:

– Мы правильно поступили, что рассказали ей. Ты был прав, не нужно ждать. У неё сейчас такой возраст, восприимчивый.

– Очень на это надеюсь. Как думаешь, мне стоит купить ей какой-нибудь подарок?

– Никаких подарков. Я и Славе запретила. Не нужно её подкупать, никому из вас. Соня сама всё решит.

– Как думаешь, она будет называть меня папой?

Лана снова его погладила и успокоила:

– Уверена, что да. Может быть не сразу, но ты ведь её папа. И папа замечательный.

Иван смешно выпятил нижнюю губу. Лана тут же ткнула его кулачком в живот.

– Когда не делаешь так. – Предложила: – Поезжай на работу. Тебе сейчас в доме всё равно делать нечего.

Он загадочно улыбнулся.

– А ты чем будешь заниматься? К свадьбе готовиться?