Иван обдумывал всё это, толкнувшись в дверь старого дома. Та оказалась заперта, но прежде чем он успел нажать кнопку звонка, занавеска на окне рядом дёрнулась, а затем в замке с той стороны повернулся ключ. Лана открыла ему дверь, и отступила в сторону, впуская его в дом.

– Я вас потерял, – сказал ей Иван, всеми силами гоня от себя воспоминания о том, что лишь пару часов назад не захотел ей звонить. Просто для того, чтобы узнать, где она и с кем.

– Я готовлю обед. – Лана прошла мимо него на кухню. Он проследовал за ней, подозрительно принюхался.

– Мне нужно знать, что это?

Она обернулась на него через плечо, кинула осуждающий взгляд.

– Это суп. Я не отравительница, Ваня. Он вполне съедобен. Хочешь?

Сизых снова носом повёл, пахло, и, правда, неплохо. Но он качнул головой.

– Нет, мне уже пора ехать в аэропорт. Где Соня?

– Наверху, играет.

– А твоя мама?

Лана как раз собиралась ответить, как услышала на лестнице шаги, обернулась вместе с Иваном, и смогла понаблюдать, как её мама, в длинном, шёлковом халате, буквально плывёт вниз по ступенькам. На голове тюрбан из полотенца, свёрнутого очень изящно, а на ногах шлёпанцы с пушистыми помпонами. Она спускалась и говорила:

– Лана, представляешь, здесь есть горячая вода! Помню, что когда мы уезжали, трубы ужасно гудели, а сейчас всё в порядке. – Любовь Аркадьевна остановилась на нижней ступеньке, увидела Ивана и всего на мгновение, но замерла. А затем восторженно всплеснула руками. – Ванечка, это ты!

Лана фыркнула в ответ на это театральное восклицание, глянула на бывшего мужа и увидела, что тот тоже расплылся в искренней улыбке.

– Мой любимый зять!

– Люба, я поражён и восхищён. Ты, кажется, молодеешь.

Любовь Аркадьевна довольно рассмеялась, совсем как девчонка, с лестницы спустилась, и подошла к нему, раскинув руки. Только подивилась:

– А ты, кажется, стал ещё выше. Дай я на тебя посмотрю! Совсем взрослый, надо же. Возмужал. – Она обернулась на дочь. – Лана, ты посмотри, какой он стал! Красавец просто.

Иван давился смехом, тоже на Лану посмотрел, брови вскинул.

– Слышала? Я красавец!

– Очень за тебя рада. Мама, а ты прекрати поливать его самолюбие мёдом. У него и так вот-вот в одном месте слипнется.

– Не слипнется, – отозвался Сизых. – Я весьма критично по отношению к себе настроен.

– Вот уж чего никогда не замечала, – пробормотала Лана, возвращаясь к кастрюле с супом.

– Дорогой, я очень рада тебя видеть, правда. – Любовь Аркадьевна погладила бывшего зятя по руке. – И очень рада, что у тебя всё хорошо. Я всегда знала, что у тебя светлая голова.

– Мама!

– Перестань меня одёргивать! Разве я тебе этого не говорила? Говорила, ещё когда вы только надумали пожениться. Я сразу тебе сказала: с Ваней ты не пропадёшь.

– Ты сама понимаешь, что ты говоришь?

– Отлично понимаю. Я вас старше… совсем ненамного, но всё-таки. Меня нужно слушать!

Иван хоть и понимал, что Лана права, и Люба откровенно заговорилась, но она произносила все эти слова с таким убеждением и восторгом, что оставалось лишь рассмеяться и порадоваться чужому энтузиазму и вере в собственные выводы.

– Люба, я очень рад тебя видеть. Твою бы жизнерадостность да твоей дочери. Хоть часть.

Лана зловеще хмыкнула.

– Да, вот тогда бы мы все повеселились.

– Как твои родители, хорошо?

– Как раз собираюсь ехать их встречать. Вот увидитесь и поговорите. Сама всё узнаешь.

Любовь Аркадьевна отошла от него, прошла в гостиную и выдала довольный вздох.

– А всё-таки иногда хорошо вот так вернуться на десять лет назад. Встретиться с друзьями, узнать, что у них всё хорошо!.. Лана, чем так странно пахнет?

– Супом, мама.

– Странный запах. Рисовала ты всегда лучше, чем готовила.

Иван снова засмеялся, за что схлопотал кулаком по спине от Ланы.

– Как и ты, мама.

– Она совсем не изменилась, – сказал Иван, когда Лана вышла проводить его на крыльцо. – Это даже удивительно.

– Ты же хотел море позитива, вот и получай.

Он в задумчивости хмыкнул.

– Она надолго приехала?

– Грозится, что навсегда. Но если станет совсем невмоготу, я рискну позвонить отчиму.

– Ему без неё, наверное, скучно.

– Наверно, – согласилась с ним Лана. – Настолько, что они недавно развелись.

– Ого.

– Смотрю, ты уже не так сильно рад её приезду.

– Перестань. Твоя мама, как Божья птаха. Вовремя кормить, и она будет петь, петь.

Лана только головой покачала, после чего поторопила его:

– Поезжай. Не заставляй родителей ждать.

Они встретились глазами, повисла недолгая пауза, после чего Лана нервно прикусила губу, а Иван отступил от неё. И зачем-то сказал:

– Всё будет хорошо.

– Звучит, как девиз всей моей жизни, – пробормотала Лана ему вслед, надеясь, что он не смог расслышать её слов.

Родители выглядели загоревшими, довольными, даже отец, и отдохнувшими. Иван увидел их в багажном отделении и помахал рукой. Владимир Иванович ожидал у транспортёрной ленты, и Иван успел как раз в тот момент, когда отец протянул руку за большим чемоданом.

– Я уж думал, на такси ехать придётся, – ворчливо проговорил Владимир Иванович, правда, смотрел на сына достаточно благосклонно. Видимо, двухнедельный отдых всё-таки сказался на его характере благоприятно.

– Неужели я родителей не встречу? – удивился Иван, и наклонился к матери за поцелуем.

– Как я по тебе соскучилась. У тебя всё хорошо? Ничего не натворил?

– Тома, ему же не пятнадцать. Слава Богу. Даже если натворил, то это его проблемы. Не наши.

– Вова, что ты говоришь?

– Суровую правду жизни. Выпинываю птенца из гнезда.

Иван ухмыльнулся, подхватил чемодан и направился к выходу из зала.

– С чего это вдруг? Насмотрелся в Европах, как следует детей воспитывать?

– Ваня, не слушай отца. Его полёт утомил. Лучше скажи, как у тебя дела.

– Потихоньку, мам. Ничего страшного не приключилось.

Тамара Константиновна покивала, успокаиваясь. После чего подхватила сына за свободную руку.

– А нам так понравилось, так понравилось, Ваня. А море там какое!..

– Я очень рад. Отец вон всей душой отдохнул, сразу заметно.

– Не критикуй отца, – раздалось у него за спиной беззлобное замечание. – Ещё нос не дорос.

– Я не критикую. Я впитываю.

Устроившись на заднем сидении автомобиля сына, Тамара Константиновна успокоено вздохнула.

– Ещё немного, и мы дома. Слышишь, Вова?

– Жду не дождусь. Что, кстати, дома?

– А что дома? Прохор скучает.

– Ты, наверное, уморил его голодом!

– Мама, ну что ты такое говоришь? Ел по расписанию.

– По твоему расписанию.

Владимир Иванович поёрзал на пассажирском сидении, поправил ремень безопасности на груди.

– Что на улице происходит? Ты мне по телефону ничего толком не объяснил. Ты с участковым разговаривал?

– Ваня, он меня извёл этим участковым. Мне кажется, если бы смог найти номер телефона, он бы из Испании ему дозвонился!

– Я о безопасности нашей думаю. Всеобщей! Или ты хочешь, чтобы у нас по домам воры шатались? Надо отваживать с самого начала, припугнуть, как следует.

– Родители! Успокойтесь. Всё это оказалось недоразумением. – Иван смотрел на дорогу и барабанил пальцами по рулю.

– Ты уверен?

– Папа, конечно, я уверен. Мне всё-таки не пятнадцать.

Владимир Иванович недовольно хмыкнул, отвернулся к окну, а Тамара Константиновна неожиданно сказала:

– Но то, что происходит, очень неприятно. Ваня, ты видел?

– Что видел, мама?

Та немного замялась.

– Телевизор смотрел? У нас в номере были русские каналы. – И снова повторила: – Всё это очень неприятно.

Иван уже понял, о чём мать говорит. Просто не хочет называть вещи своими именами.

– А тебе почему неприятно? – громогласно отозвался Владимир Иванович. – Она уже не твоя невестка. Думать была должна, куда влезает. Это же мафия!

– Папа, какая мафия?

– Обычная. Вся эта московская элита – настоящая мафия. А Ланка надумала судьбу перехитрить? Вот и перехитрила. Саму себя.

– А мне её жалко, – принялась спорить Тамара Константиновна. – Женщину всегда в такой ситуации жалко. На неё все ополчились.

– Тебе же сказали: она сама сбежала, с ребёнком!

– Вова, это же телевидение! Я вот не всему верю.

– Родители, успокойтесь! – снова попросил Иван, повысив голос. И понял, что ему нужно что-то им сказать. Предупредить, подготовить. Хоть что-то. Кинул взгляд на отца. – Недалеко она убежала. Как раз до своего дома и добежала.

В машине повисла тишина, Тамара Константиновна прижала пальцы к губам, а Владимир Иванович всерьёз нахмурился, брови сдвинул.

– Хочешь сказать, она вернулась?

Иван на сидении поёрзал, вцепился в руль.

– Знаешь, пап, моего мнения по этому поводу никто не спрашивал. Я пришёл, постучал в дверь, думал, дом продали. А она мне открыла.

Тамара Константиновна откровенно ахнула.

– Лана вернулась? На нашу улицу? Ваня, ты с ней говорил?

– Говорил, мама.

– И что? Как она всё это объясняет?

– Тома, ты говоришь какую-то чушь! Она ничего объяснять не должна, тем более ему! Она же не с ним в этот раз разводится.