– Мама, смотри, платье принцессы!

Соня остановилась перед витриной детского магазина, на манекене за стеклом на самом деле было надето изумительное платье фиалкового цвета, с пышной юбкой, и гофрированным корсетом. Совершенно обворожительный и бесполезный наряд, о покупке которого Лана ещё месяц назад даже не задумалась бы. Она бы просто купила дочке это платье. И сейчас Соня с восторгом его разглядывала, а Лана снова и снова чувствовала себя виноватой и беспомощной.

– Соня, тебе не нужно это платье. Тебе некуда в нём пойти, – попыталась она сообщить дочке истину.

Соня непонимающе нахмурилась.

– А вдруг найдётся куда пойти?

– У тебя есть платья.

– Всего три. – Соня не расстроилась, не собиралась скандалить, судя по выражению на её лице, она искренне не понимала.

– Лана, она хочет платье.

Лана на бывшего мужа посмотрела. У него был взгляд… особенный, растаявшего перед просьбой ребёнка родителя. А Соня ещё и смотрела на них умоляюще, словно щенок.

– Ваня, куда она пойдёт в таком платье?

– А куда ты ходишь в своей тысяче платьев?

– Это нечестно, – проговорила она негромко, ему в ответ.

– А, по-моему, ты впадаешь в крайности. Пытаешься с наскока перестроиться на новую жизнь? В которой нет места лишнему платью?

Лане захотелось вздохнуть, печально и безысходно. Едва себя от этого удержала. Да и ответить ей было нечего. Некоторое время продолжала стоять перед витриной, наблюдала за Иваном и дочерью. За тем, как они вместе заходят в магазин, и бывший муж выглядит по-настоящему воодушевлённым. Не меньше, чем Соня, которую порадовали предстоящей покупкой.

Но, надо признать, что наблюдать за дочкой, смотреть на её довольное лицо, когда она кружилась перед ними в новом платье, которое ей безумно шло, но было совершенно не нужно, Лане было радостно. На какие-то минуты в её жизнь вернулось ощущение стабильности, осознание того, что ей можно расслабиться и не думать о насущных проблемах. Наверное, она всё-таки слабая. А всю свою смелость и предприимчивость, нажитые в столице, себе придумала.

А вот у Ивана в эти же минуты, было ощущение невесомости. Незнакомое ему чувство нереальности происходящего, когда, по сути, всё в его жизни не так уж и плохо. Просто происходит что-то доселе ему неведомое. И вот эта маленькая девочка, которая с восторженной улыбкой разглядывает своё отражение в зеркале, играет с пышной юбкой нового платья и кружится, его дочка. Надо признать, что он никогда всерьёз не задумывался, что значит иметь ребёнка. И понятия не имел, каким отцом он станет и чему станет своего отпрыска учить. Ему, вообще, есть чему научить? Что-то правильное, важное…

– Правда, оно красивое? – Соня развернулась к ним, юбка платья со слышимым шорохом крутанулась вокруг её ног, и девочку привело это в восторг.

– Очень красивое, – подтвердил Иван. – И мы просто обязаны его купить.

Соня подпрыгнула на месте от радости, повернулась к матери.

– Мама, можно, можно?

Лана лишь руками развела, знала, что достаточных доводов для отказа у неё не найдётся.

– Она очень похожа на тебя, маленькую, – сказал ей Иван чуть позже. Наблюдал за Соней, она скакала на одной ноге на разукрашенном полу торгового центра, и пристального внимания не замечала.

– Ты помнишь меня маленькой?

– Конечно, – удивился он.

А Лана почему-то подумала о другом и даже мысленно ужаснулась.

– Твои родители сойдут с ума.

Иван пожал плечами. Эта мысль и самому ему в голову приходила уже не раз за этот день, но, раздумывая об этом, каждый раз он приходил к одному и тому же выводу:

– Мне кажется, они будут рады.

Лана кинула на него быстрый взгляд и спросила:

– А ты? Рад?

Иван на неё не посмотрел, всё так же наблюдал за Соней, очень пристально. Лана только заметила, как он в какой-то момент задержал дыхание, и линия подбородка окаменела. Иван помолчал, после чего сказал:

– Мне нужно всё обдумать.

Что ж, по крайней мере, честно. Лана знала, что для неё ничего хорошего это не сулит, если Ваня что-то обдумывает, то велик риск, что придумает куда больше претензий к ней, чем ответов на свои же вопросы.

Обедали в ресторане неподалёку. Аппетита у Ланы, если честно, не было. Ваня на неё практически не смотрел, общался только с Соней, к тому же, у него без конца звонил телефон. Он смотрел на экран, какие-то звонки сбрасывал, на какие-то отвечал, но разговаривал неохотно и односложно. А Лана старалась не прислушиваться. Несколько раз ему звонила некая Ира, но с ней Иван разговаривал исключительно о рабочих вопросах. И после третьего её звонка, коротко и непонятно зачем, потому что Лана не спрашивала и не собиралась, пояснил:

– Это моя секретарша.

– Молодая и красивая? – пытаясь пошутить, сказала Лана. А он кивнул, но вполне серьёзно.

– Молодая и красивая.

Замечательно. Лана молодых и красивых, длинноногих и фигуристых, терпеть не могла. Но конкретно Ира к ней никакого отношения не имела, поэтому она просто отвернулась, не собираясь комментировать или как-либо развивать эту тему.

А в конце обеда, совершенно неожиданно, по крайней мере, для неё, принесли торт. Маленький, в розовой глазури и с фигурной свечкой посредине. Соня захлопала в ладоши, а вот Лана растеряно смотрела на этот знак признания её сегодняшнего праздника. Совершенно не помнила и не понимала, когда Иван успел его заказать. А он впервые за весь обед посмотрел на неё прямо и открыто, и сказал:

– С днём рождения.

Пришлось улыбнуться, пришлось задувать свечу, потому что Соня ждала от неё именно этого. Задула и подумала с ужасом: вот ей и тридцать. Начинается совсем другая жизнь.

Мама позвонила позже. Они уже вернулись из города, Лана собиралась взять Соню и уйти домой, но Иван как-то так интересно повернул ситуацию, что у неё попросту не нашлось причин, чтобы отказаться от его помощи. Если это помощь, конечно. Сейчас было трудно понять, что у бывшего мужа на уме. Но он снова привёз их к себе, Лана только из окна машины взглянула на свой дом, проезжая мимо. А вот Соня даже головы в ту сторону не повернула, Лана обратила на это внимание. Соня была занята мыслями о новой игрушке, которую они купили для Прохора, и поэтому в старый дом ей совсем не хотелось. Дочка была вполне довольна тем, как проходил их день. Правда, переступив порог дома, Иван тут же сообщил, что ему необходимо сделать несколько звонков, и прошёл в кабинет. Но в этом не было ничего странного или непривычного для ребёнка, Игнатьев большую часть времени дома, проводил именно в кабинете. А вот Лана, оставшись одна, прошлась по гостиной, разглядывала фотографии в рамках и картины на стенах, впитывая пропущенные за эти годы факты и образы, а когда позвонила мама, даже порадовалась. Атмосфера нового дома бывших родственников, накрывала и заставляла усомниться в реальности происходящего.

Мама начала с поздравлений, Лана даже поздороваться с ней не успела толком. Выслушала целую кипу пожеланий и уверений в том, что она самая замечательная, сильная и всё у неё непременно получится, и поспешила с мамой согласиться. Просто потому, что уверениями это на самом деле и не было, это было ежегодным ритуалом. Правда, раньше мама не говорила ей, что у неё всё получится, считала, что её дочери это ни к чему, что Лана достигла куда большего, чем большинство их знакомых. Чего ещё ей было желать? А вот в этом году моральная поддержка была необходима.

– Дорогая, ты меня слышишь? Ты со всем справишься, непременно.

– Спасибо, мама. Я, конечно же, постараюсь.

Любовь Аркадьевна печально вздохнула.

– Дай Бог всё наладится.

– Мама, не нагнетай, – попросила её Лана. – Всё не так плохо.

– Я вчера смотрела передачу про семейные ценности, по первому каналу, Лана. И там упоминали тебя. Господи, они через слово тебя упоминают. И Славу. У меня уже такое чувство, что им платят за то, что они произносят твоё имя.

– Я бы не удивилась, – пробормотала Лана. И тут же всполошилась: – Не говори никому, что я в Нижнем. Тебе никто не звонил?

– Слава звонил, – призналась Любовь Аркадьевна после короткой паузы. – У нас вышел несколько неприятный разговор.

Лана немного забеспокоилась.

– Что он хотел?

– Хотел, чтобы я с тобой поговорила. Убедила.

– В чём, интересно?

– В том, что развестись вам стоит по-хорошему.

– То есть, так, как он решит, что будет правильно?

– Видимо, да.

– Пусть катится со своей добротой куда подальше.

– Лана, но он ведёт себя странно и непонятно. Слава никогда не был спонтанным. Может, он на самом деле влюбился?

– Мама, ты всерьёз считаешь, что я хочу в этом разбираться? Меня не волнует, влюбился он или нет. Я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Мама, он прислал ко мне органы опеки!

– Ты говорила…

– И ещё сто раз скажу. Соня испугалась! А эти люди… они смотрели на меня, как на преступницу. Они в глаза мне сказали, что я украла ребёнка. Своего ребёнка я, видите ли, украла! В голове не укладывается.

– Пожалуй, мне стоит приехать.

Лана замолкла на полуслове, после чего переспросила:

– Зачем?

– Помочь, – удивилась Любовь Аркадьевна. – Я приеду, побуду с Сонечкой. Пока ты занимаешься делами поважнее. У тебя ведь есть дела поважнее?

Голос мамы звучал странно воодушевлённо. Но отнюдь не обеспокоенно. Лана присела на край дивана, несколько секунд молчала, после чего спросила:

– Мама, что случилось?

Любовь Аркадьевна с ответом тоже не спешила. Пауза тянулась, но была настолько красноречивой, что никаких слов не требовала. И Лане захотелось зажмуриться, а ещё лучше затопать ногами. И она повторила: