Но надо признать, что Шохин был прав, когда говорил, что Лана за прошедшие годы похорошела. Из девочки превратилась в женщину, настоящую красавицу. И даже не сказать, что повзрослела, скорее, расцвела, как роза. И её красота кажется неприступной. Иван помнил, что всю ту минуту, что они стояли в метре друг от друга, он смотрел, и глаз отвести не мог. Не сразу осознал, что перед ним бывшая жена, лишь впитывал её облик. Светлые волосы, идеальный овал лица, манящие губы, и глаза… вот когда он посмотрел ей в глаза, тогда и понял, кто перед ним. Его сознание будто включили, его окатило жаром изнутри, он задохнулся и практически тут же разозлился. Злость вспыхнула, как спичка, и будто не было последних десяти лет. Он вспомнил всё. И страсть, и ссоры, и безумную злость и безысходность от её отъезда. Да, наверное, он сам во многом виноват, многое сделал неправильно, где-то повёл себя или отреагировал не так, не по-взрослому, так скажем, но он тоже был молод. И горяч. И безрассуден. Но он же не сбегал!

Надо быть честным, он не мог простить ей именно бегства. Что Лана тайком собрала чемодан, и наутро её уже не было, она упорхнула в Москву. А он злился, но смеялся и не верил, потому что ждал – она вот-вот вернётся. Какая Москва? Она не любила столицу, всегда его в этом уверяла. А потом взяла и переехала именно туда, устроила свою жизнь. Ладно, этого он тоже простить не мог. Что нашла себе олигарха, и зажила счастливо и в достатке. Правильно, зачем было ждать, терпеть, поддерживать молодого мужа, который ещё неизвестно кем станет, повзрослев, если можно найти себе выгодную партию? С её красотой и её упорством, неудивительно, что ей удалось воплотить в жизнь мечту миллионов девушек – выйти замуж за миллионера!

Вячеслав Игнатьев был наследником солидного бизнеса. Иван ненавидел себя за это, но, однажды узнав, кто сменил его в звании супруга, стал собирать информацию. По крупицам, не проявляя особого интереса, тайком от родителей и друзей, но он не пропускал новостей об Игнатьеве. Ланой не интересовался принципиально, закрывал семейные фото в журналах, не хотел видеть её лицо… Не хотел видеть бывшую жену счастливой и довольной рядом с другим, а деловую информацию собирал. Да это было и не трудно, об Игнатьевых много писали. Он знал, насколько эта семья состоятельна, удачно ли расширяет бизнес, что настойчиво продвигает свою продукцию на азиатский рынок. И, надо сказать, вполне успешно. Игнатьев обменивался рукопожатиями с японскими партнёрами, улыбался в камеру на экономических форумах, и хвастался успехами. Это тоже злило. Потому что всё это досталось ему от отца, Вячеслав просто перехватил эстафетную палочку, и знать не знал, каких усилий требует любое начинание. С нуля. Иван порой думал обо всём этом, снова злился, но высказать свои мысли и раздражение было некому. Это было тайной, и похоронено им самим глубоко в душе. Наружу поднималось лишь в моменты особой злости или под действием хорошей дозы алкоголя. А вчера, увидев Лану, выплеснулось наружу волной, и теперь Иван не знал, понятия не имел, как загнать эту лавину обратно или хотя бы сдержать. До того момента, пока бывшая жена не вернётся в столицу, в свою привычную жизнь. На это не потребуется много времени, по крайней мере, он себя так успокаивал. Нужно лишь переждать, и постараться больше с Ланой не встретиться. А это не так уж и трудно, их разделяет высоченный забор.

За этим самым забором вдруг засигналили, и Сизых всерьёз насторожился. Правда, в следующую секунду назвал себя параноиком и отправился к экрану видеокамеры, узнать, кто к нему пожаловал с утра пораньше. Пожаловала Леся. И в этом не было ничего удивительного, раз вчера он продинамил её и с ужином, и с обедом, но всё же внесло в жизнь некоторую сумятицу. В данный момент он не был уверен, что его сознание справится с двумя женскими образами и характерами. Но не притворяться же, что его нет дома, правда? Это уж попросту глупо. И даже как-то трусовато. Ворота он открыл, юркий фиолетовый «Рено» въехал по гравиевой дорожке на территорию дома, и Иван направился ему навстречу. И даже нацепил на лицо некое подобие приветливой улыбки. Приблизился к автомобилю, а сам зачем-то выглянул на улицу, пока ворота не успели закрыться. Интересно, чего он ждал, что Лана за забором и подсматривает?

– Ваня, что у тебя случилось?

Леся вышла из машины, и сразу начала с обеспокоенных вопросов. И пока Сизых хмурился, пытаясь сообразить, что у него могло случиться помимо идиотских переживаний о прошлом, она схватила его за подбородок и принялась вглядываться в его лицо.

– Ты заболел?

– С чего ты взяла?

– Как с чего? Ты не появился на работе.

От её руки на своём лице он аккуратно избавился, поскрёб в задумчивости небритый подбородок.

– Я не заболел. Просто проспал.

– Проспал? – Леся с облегчением выдохнула, а её лицо тут же озарилось улыбкой. – А я переживала. Позвонила Ире, а она говорит: нет, не приехал, и не звонил, и телефон выключил. Что я должна была подумать?

Действительно, что она должна была подумать? Может то, что он взрослый мужик, особо никакими обещаниями и клятвами не связанный, и у него могут быть свои дела и тайны? А она приехала к нему домой без звонка. Ах да, он же отключил телефон. Но всё равно!..

Иван заглянул любовнице в глаза. Порой ему чудилось во взгляде Леси нечто, что не делало её такой уж безобидной и всепрощающей. Но это так быстро исчезало, что он каждый раз начинал сомневаться в том, что успел заметить.

– Ты завтракал?

– Кофе пил.

– Я приготовлю тебе омлет. – Леся с лёгкостью подхватила его под руку, и они вместе направились к крыльцу. Им навстречу выскочил Прохор и на радостях даже решил тявкнуть. Он редко подавал голос, получалось у него не очень, нечто тягуче-неловкое, Прохор, возможно, сам своего несуразного тявканья стеснялся и тут же замолкал. Вот и сейчас вывалил язык и взволнованно задышал, глядя преданными глазами на гостью. Всё-таки мопс – это неполноценная собака, в который раз решил для себя Иван, аккуратно обходя этот бочонок, обтянутый шерстью. А Леся с псом тут же засюсюкала:

– Проша, мой хороший. Папа и тебя забыл покормить?

Иван уже не раз говорил ей, что его несколько раздражает, когда она обзывает его родителем этого нелепого создания, но Леся лишь смеясь, отмахивалась. И говорила, что Проша необыкновенно милый. Да никто и не спорит, но причём тут он?

С экрана телевизора шёл обзор экономических новостей. Решив смириться с изменившимися обстоятельствами, Иван вернулся на свой стул, вытянул ноги и уставился на экран. Леся запорхала по кухне, как истинная хозяйка, что-то щебетала, наверное, рассказывала что-то безумно интересное, а Иван никак не мог сосредоточиться.

– Ваня, у тебя пустой холодильник. Родители уехали только вчера, как такое может быть?

– Я обещал, что съезжу в магазин.

Леся напоказ закатила глаза.

– Ты съездишь!

– Конечно, съезжу. Вечером. Ещё мамина каша не съедена.

– Кашу я отдала Проше.

– Мама бы тебя похвалила, – пробормотал Сизых, с непонятным равнодушием наблюдая за тем, как Леся играет в хозяйку на кухне его матери. Хотя, не за её действиями он наблюдал, а за самой Лесей. Ему неожиданно пришло в голову, что она внешне чем-то похожа на его бывшую жену. Блондинка, голубоглазая, хрупкая, улыбается приятно. Схожесть внешняя, но и это открытие вызвало панику. Почему он раньше не замечал?

От этих параноидальных мыслей следует избавляться.

А Леся подошла к нему и обняла. Прижалась щекой к его щеке, и что скрывать, стало тепло и приятно. Иван выдохнул, надеясь, что напряжение его оставит, и погладил женщину по бедру. Леся улыбнулась и потрепала его по и без того взъерошенным волосам.

– Ты просто вымотался, – сказала она. – В последнее время работал по четырнадцать часов.

Иван вздохнул.

– Может быть.

– В субботу на ужин к Шохиным идём? Они приглашали.

Иван голову повернул, когда Леся вернулась к плите.

– Откуда ты знаешь?

– Вчера встретила Нину у косметолога. Она пригласила, лично.

Сизых обдумывал, но Леся так смотрела на него, с таким ожиданием, что ему ничего не оставалось, как улыбнуться и сказать:

– Конечно. Раз Нина сама приглашала…

Кажется, Нине не терпится его женить. И усердствует она больше, чем его собственная мать. Пока он над этим раздумывал, Леся потрепала его щеке.

– Ты бриться собираешься? Или решил весь день лениться?

Вздохнул.

– Даже если бы хотел, вряд ли получится. Надо на работу. – Из-за стола поднялся. – Я в душ.

– Завтрак будет тебя ждать! – почти пропела Леся у него за спиной. Её воодушевление этим утром несколько напрягало.

Леся хорошая. Иван думал об этом и в душе, и пока завтракал. Пышный омлет таял во рту, это должно было приносить удовольствие и закладывать в его голову определённые мысли, а Ивану приходилось буквально силой отгонять утренние раздумья о бывшей жене, чтобы сосредоточиться на женщине, которая в данный момент находилась рядом. Леся всегда была рядом, в любой момент, когда ему этого хотелось или было необходимо. Она его любила, она его холила и лелеяла, готова была уделять ему всё своё свободное время, поддерживать, и, наверное, была идеальной женщиной. И ему без сомнения повезло, что он её встретил. Но почему-то никак не получалось прирасти к ней именно душой. И приходилось заставлять себя анализировать её достоинства и просить себя о них не забывать. А как бы хотелось просто взять и переключиться. На прекрасную Лесю, влюбиться, как в юности, жениться, завести с этой женщиной детей и последующие долгие годы наслаждаться уютом и комфортом, который она ему обеспечит. А она обеспечит! Леся безумно деловая и домовитая, рядом с ней любой нормальный мужик душой и сердцем оттает. А он, по всей видимости, ненормальный. Раз вся эта суета и беспокойство о его благе порой начинают раздражать. Неужели хочется повторения пройденного, когда ему в голову летали чашки, тарелки, а однажды даже мамина ваза? Он тогда злился, выходил из себя, но при этом чувствовал безумный душевный подъём и желание. Схватить, прижать к себе, заглянуть в глаза и понять, что вся эта страсть только для него.