- Важно то, Женечка, что меня, как бы это сказать… Не пугают конкуренты. – его рука вдруг провела по Жениной спине, опустившись к пояснице и снова скользнув на спину – кончиками пальцев по вырезу и к шее, от чего Женя резко напряглась, ощущая бешеное отторжение и самый обычный для любой женщины страх за свою безопасность и, как говорится, зону личного пространства.

- Павел Юрьевич! – нервно воскликнула она, увидев, как потемнели его глаза, скользя по ее лицу к губам и шее, и как он наклонился к ней, дыша на ее щеку, и все также тихо, но с долей какого-то безумного азарта, продолжил:

- И если я вдруг чего-то захотел… То имею обыкновение это получать… Понимаешь меня, Женечка?

            Женя с трудом выдохнула, снова почувствовав, как его огромная лапа нежно ласкает ее поясницу, двигаясь все ниже, чем еще больше пугая ее и заставляя адреналин в ее крови подскочить до состояния борьбы с возможным агрессивным поведением.

- Павел Юрьевич! Прекратите! – прошипела она, чувствуя, что сейчас взорвется, и пытаясь оттолкнуться от него, но он вдруг крепко прижал ее к своему большому, горячему, как кипящая кастрюля, и кое-где даже вспотевшему от нахлынувшей на него страстной волны, телу, и, вожделенно глядя в ее глаза, прошептал:

- Ты меня с ума сводишь, Женя… Я только о тебе думаю…

            К ее окончательному, паническому ужасу, он неожиданно дотронулся кончиками пальцев до ее золотой цепочки и прошелся по ней к стрекозе с теперь уже, казалось, выпученными изумрудными глазами, повторяя выражение лица хозяйки, вот таким очень интимным жестом прикоснувшись к ее груди, и Женя вздрогнула, окончательно рассердившись и толкнув его от себя:

- Павел Юрьевич, если вы сейчас же не прекратите – я вас ударю!

            Павел рассмеялся, снова придвинувшись к ней:

- Милая! Ну не надо, не надо пустых угроз! Ты же не знаешь меня…

- Паша!!! – вдруг громыхнул рядом с ними рассерженный до предела голос Сергея, и Женя в невероятном трепете дернулась, повернув голову. Он стоял около них, грозно сложив руки на груди и не отрывая жесткого, уничтожающего взгляда от Павла, излучая бешеный гнев. – Или ты прекращаешь, или тебя ударю я.

            Павел повернулся к Сергею, пьяно ухмыльнувшись и махнув рукой:

- Ты чего, Серега? Мы с Женечкой просто общаемся… Иди куда-нибудь, не мешай нам…

            Взгляд Сергея полыхнул бесконтрольной яростью, и он, резко, с силой схватив Пашу за шиворот, наклонился к нему и пристально, с угрозой глядя в его маленькие глазки, злобно процедил:

- Еще раз, Паша: веди себя прилично!!! ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ???

            Женя не смела дышать, не смела шевелиться, не смела оторвать от него глаз, но Сергей не смотрел на нее, нет, нет, он смотрел лишь на Павла, желая его убить на этом самом месте, раздраженный, возмущенный, властный, но…

            Женя тяжело, словно в условиях дефицита кислорода, выдохнула. Он не смотрел на нее.

            В этот момент к ним приблизилась танцующая пара: Женя увидела, что это Лена и Борис, при чем Лена смотрела только на Сергея, сияя яростным недовольством и ядовитой улыбкой на нежном, почти кукольном лице, а Борис, как бы это было ни смешно, - только на Лену, не отрывая от ее миловидного, но злобного лица влюбленных глаз, не смевших поверить в свое счастье так приблизиться к ней – местной звезде «Черного полюса».

- Сережа! Ты чего паре танцевать мешаешь? – с нежной, как у ядовитого плюща, улыбочкой проговорила Лена, заглядывая в Сережины глаза. – Они так мило ворковали!

- Я к тебе за помощью не обращался, Лена. – грубо отрезал Сергей, недовольно посмотрев на нее.

            Лена пожала плечами и призывно, но как-то рассерженно, закусила губу, нежно прижавшись к Борису и горячо проведя руками по его шее, внимательно наблюдая за реакцией Минаева, а после вдруг выдала неожиданную фразу:

- Ну тогда ты просто должен знать, что Женя сама вчера в секретарской говорила, что ей нравятся прикосновения Паши, только она любит недотрогу из себя строить… Ну ладно, не будем мешать.

            И, повиснув на Боре, Лена уплыла в другой конец танцпола с чувством исполненного долга.

            Женя так и остановилась, разрываемая чудовищной яростью, злостью, возмущением и… усталостью от всего, что она успела пережить за последние два часа, а Сергей раздраженно и хмуро посмотрел на нее, молча изучая ее ледяным взглядом, искрящимся недовольством.

            Паша расплылся в улыбке, попытавшись снова обнять Женю, с придыханием проворковав:

- Это правда, милая??? Так чего же ты сразу не…

- Да черт бы вас всех побрал!! – взорвалась Женя, оттолкнувшись от него и чувствуя, как покраснело ее лицо от гнева и желания плакать. – Павел Юрьевич! Оставьте меня в покое раз и навсегда!!! И вообще, меня этот идиотизм так достал, что я готова на Луну улететь и в кратере поселиться, лишь бы никого из вас в жизни больше не видеть!!!

            И она резко развернулась и, чувствуя, как слезы накатывают, стремительно убежала в женскую уборную, чтобы хоть на несколько минут действительно представить, что она на Луне.

- Жень, Жень! Погоди! Куда ты? – с запинками пробормотал Павел, двинувшись было за ней, но на его плечо тяжело легла рука Сергея, и, с силой сжав ладонь, он гневно проговорил:

- Идем со мной. Поговорить надо.


*** «Минус»

            Сергей вышел в фойе, где было абсолютно пустынно и безлюдно, не считая гардероб, полный шуб, пуховиков и курток, и спящего молодого парнишку, прислонившегося к стене около этих самых шуб с самым блаженным видом, даже рот открыв от счастья.

            Павел хмуро пыхтел, пошатываясь, бредя следом за Сергеем и явно злясь на него, но его раздражение ни в какое сравнение не шло с тем бешенным цунами, которое испытывал Сережа в эту минуту. Он мечтал размазать своего настырного дружка по стенке, а потом разгромить весь зал к чертям собачьим, разбив каждую тарелочку, сломав каждый стул, а может, и пару носов, сунувшихся не в свое дело и попавших под горячую руку, чтобы хоть как-то выпустить пар.

            Развернувшись к Паше, он гневно уставился на него, а тот, смерив его недовольным, пьяным взглядом красных глазок, буркнул:

- Ну и чего это было, Серега? Ты зачем влез? Я уже почти ее уговорил…

            Сергей подошел ближе, пристально и угрожающе глядя на Павла и испытывая невероятную злость.

- Отстань от нее, Паша. Я тебе серьезно говорю и пока – по-хорошему. Оставь ее в покое.

            Павел достал сигареты и, дунув одной из них в фильтр, сунул ее в свой жирный, мясистый рот, щелкнув зажигалкой:

- А тебе то что, Сереж? Ты же ее не перевариваешь… Страшная, рыжая, ух! Твой ночной кошмар. Чего вступился-то тогда, а?

            Он ухмыльнулся, а Сергей сжал кулаки, едва сдерживаясь от хорошей взбучки, которую Павел явно заслужил.

- Паша, ты меня слышал? – угрожающе жестко прорычал он приказным голосом. – Не трогай Женю!!! Какое из этих слов тебе не понятно?!? Увижу еще раз, как ты к ней пристаешь, и…

- И что?? – усмехнулся Паша, выдохнув дым и пьяно качнувшись. – Врежешь мне? Дружище, ты переоцениваешь себя…

- Это ты недооцениваешь меня. – процедил злобно Сергей, а Павел препоганенько улыбнулся:

- Да ла-а-адно, признайся, она тебе понравилась! Я же вижу… Мы же, это, други… друзья! Только ты уж извини, - тоже грозно и насмешливо проговорил Павел, пожав плечами, - эта кошечка будет моей. Я первый к ней подкатил. Согласен, знаю, ты не привык, что в этом мире не все достается тебе… - он хлопнул пылающего яростью, словно танк, подбитый фашистами из гранатомета, Сергея по плечу. – Но ты не переживай, у тебя же Вика и Ленка есть, вот и развлекайся с ними, а Женечка… - он вдруг посерьезнел и его глаза сощурились, вызывающе посмотрев на Сережу. - …моей будет. Слышишь? И ты меня не остановишь.

            Сергей насмешливо поднял брови, ухмыльнувшись:

- В самом деле? Так, Паша, слушай внимательно, - не помня себя от гнева прорычал Сергей, ткнув в него пальцем и дернув за пиджак, - потому что больше предупреждений не будет!!! Или ты оставляешь Женю в покое…

- Или? – насмешливо хрюкнул Паша.

- Или я тебя уволю. – жестко и беспрекословно закончил Сережа и двинулся к двери, ведущей в зал, но Павел, опомнившись от удивления, вызванного его словами, захохотал, крикнув ему в спину:

- Уволишь?!? Ты действительно это сделаешь, Минаев?? Даже если твой папочка будет очень против такого решения? Ты знаешь, я с ним отлично лажу… Гораздо лучше, чем ты.

            Сергей обернулся и совершенно невозмутимо кивнул, ухмыльнувшись:

- Да. На «Черном полюсе» я – директор.

            Павел нахмурился и вдруг хитро улыбнулся, вкрадчиво проговорив:

- А что, если я скажу, что Женя и твоей никогда не будет? Видишь ли… она сказала, что ей уже кто-то нравится. А значит, она занята, братишка! И для тебя, и для меня! – и он мстительно захохотал, а Сергея прошиб холодный пот.

            Ему показалось, что кто-то очень сильный схватил в это мгновение его сердце и до мучительной боли впился в него зубами, вгрызаясь, вгрызаясь все глубже… Злость, бешенство, недоумение, ревность, ревность, ревность… Он сжал кулаки, сохраняя невозмутимость на лице и, глянув на Павла, усмехнулся:

- Хочешь испытать мои слова на «слабо»? Вперед, Паша. Но я тебя предупредил.

            И он вылетел из фойе быстрее, чем Павел успел что-то еще сказать.

            Полный зал. Все танцуют, смеются, веселятся, пьют шампанское… Кто-то зовет его по имени, приглашает присоединиться…

            Но вряд ли сейчас хоть один человек в мире догадывался о том, какие мысли бродят в голове у Сергея, злого, как сто чертей, внимательно оглядывающего все танцующие и снующие туда-сюда мерцающие в свете гирлянд тени, вряд ли хоть кто-то понимал, что в этот самый момент он чувствовал, как рассыпается в прах его будущее, как огромное, черное болото затягивает его в себя со страшной скоростью, и он сходил с ума, импульсивно вдыхая воздух.