- Привет! Ты тоже прикольный... Галстук так вообще!.. А я Женя Зябликова, секретарь в секретарской, занимаюсь всякими секретарскими документами и... еще, черт знает, чем.

   Семен весело рассмеялся и наклонился к Женьке близко-близко, внимательно разглядывая ее глаза:

  - У тебя глаза... Просто нереальные какие-то! Я таких в жизни никогда не видел! А волосы! Такие... рыжие! А потрогать можно? - вдруг с мольбой в глазах неожиданно спросил он.

   Теперь настал очередь Женьки смеяться:

  - Можно, только осторожно! Я не проверяла, но вдруг они кусаются?

   Семен зачаровано улыбнулся и протянул руку, с восторгом запустив ее в Женины кудряшки, пропуская их между пальцами и с невероятным восторгом рассматривая рассыпающиеся по ее плечам локоны.

  - Класс... Такие легкие! И откуда ты взялась такая, Женя Зябликова? Красивая, к тому же...

  - Красивая? - весело захохотала Женька, чувствуя, как от теплой энергетики этого самого очкастого Семена Карташова она сейчас либо взлетит, либо лопнет... А главное, как же ей хотелось вот так продолжать находиться рядом с ним, он тянул ее, как странноватый и черезчур открытый магнит!

  - Мне нравится. - спокойно кивнул он, продолжая разглядывать Женю, только переместившись взглядом уже на ее блузку, юбку, и частично - на ноги, потому что вторая их часть была надежно спрятана под столом.

  - Эй, эй! Вы чего?! - привлекла на себя внимание Светка, махнув между ними чертежом и усмехнувшись. - Если позволить вам продолжить в том же духе, то тут через минуту признания в любви посыпаются! А поспешность в таких делах, знаете ли, до добра... - многозначительно закончила философское измышление Света, размахивая чертежом, как учительской указкой.

  - А что? Мне стесняться нечего! - весело улыбнулся оживленный Семен и, на секунду нахмурившись и прикрыв один глаз, словно что-то припоминая, вдруг выдал:

  - Застыл в сияньи глаз твоих!

  Дышать не смею... наважденье!

  Толи я умер, толи жив?

  И жалкий сердца стук в забвенье...

  Ты появилась, словно дым,

  Качаешь листья безымянно,

  Ласкаешь мой душевный мир

  И в жизнь крадешься неустанно.

  О, как бы мне тебя поймать!

  Запечатлеть твой лик влекущий?

  Хоть тонким шепотом урвать

  Один лишь взгляд, тепло несущий!

  И смерть сладка, и жизнь строптива,

  Но дышит сердце лишь тобой...

  Позволь сказать - как ты красива!

  Позволь сказать - навек я твой...

   Женя с изумлением и восторгом слушала эти стихи, прочитанные вот так просто и спокойно, но с особой, нежной грустью, и покачала головой, чувствуя, что этот Семен прочно занимает определенное место в ее душе. А Сема, тем временем, весело подмигнул и, глядя Жене в глаза, спокойно проговорил:

  - Посвящается тебе.

  - Вот... это... да... - выдохнула в ошарашенном восхищении Женька, чувствуя, что улыбка разрывает мышцы на ее щеках и скоро высушит все зубы напрочь. - Мне... Спасибо большое... Очень красивые стихи... Сам сочинил?

   Светка, которая, закатив глаза, с усмешкой качала головой, мило прощебетала:

  - Да, Семочка у нас - известный поэт! Особенно у него удаются стихотворения в жанре любовной лирики... Самые, так сказать, популярные его стихи! - захихикала она, а Семен, без какого-либо смущения, пожал плечами и проговорил, продолжая глядеть на Женю:

  - Я читаю стихи только тем, кто меня вдохновляет.

   Женя восторженно и взволновано приложила ладони к щекам, а потом игриво подмигнула и ближе наклонилась к нему, ярко улыбнувшись:

  - Ну, в таком случае, я могу тоже с уверенностью сказать, что люблю тебя, Сема.

  - Дурдом. - хлопнула себя по лбу несчастным, многострадальным чертежом Светка, и все трое рассмеялись. Просмеявшись, Света сунула чертеж в руки Карташову и проговорила:

  - Иди уже, Семка, у нас и без тебя дел по горло, а то сейчас Минаев выйдет и полетишь быстрее ветра, любвеобильный ты наш!

   Семен весело рассмеялся и бросив последний восторженный взгляд на Женю, быстро проговорил:

  - Еще увидимся, Жека, мне действительно пора, а то заночевать тут придется, если работу в срок не закончу... Пока!

  - Пока! - весело помахала ему вслед Женька, ощущая невероятную грусть от того, что он уходит, и встала, чтобы, наконец, увидеть его в полный рост: как она и ожидала, на нем были модные, потертые джинсы темно-синего цвета и кеды всем известной фирмы "Адидас". Она улыбнулась: для нее Семен был реально крут и реально из другой реальности - слишком странной и неожиданной для Жени была ее тяга к незнакомому парню... Раньше с ней такого не случалось.

   Светка рядом с ней захихикала, внимательно наблюдая за ее лицом:

  - Ты что, Женька, влюбилась?

   Женя тряхнула головой, снимая с себя оцепенение и волшебные, обволакивающие ее душу до сих пор, необыкновенные чары тепла от самого обыкновенного, хоть и немного экстравагантного Семена Карташова, и снова села на свой стул, задумчиво посмотрев на Светлану.

  - Влюбилась... - зачарованно протянула она, повторив за девушкой, но тут же обратившись в себя, пытаясь разобраться, какое же именно чувство ее так накрыло. - Нет, не влюбилась. Хотя... И влюбилась, и не влюбилась одновременно... Как-то так.

  - Это как? - опешив, спросила Светка.

   Женька пожала плечами, поморщившись от того, что сама плохо понимала это ощущение, стянувшее ее душу, но все же медленно проговорила:

  - Ну... Как будто именно его мне в жизни и не хватало.

   Светка рассмеялась и подмигнула:

  - Так ты смотри, времени-то зря не теряй, товар не залежалый, Семка у нас - парень холостой, добрый, безотказный, девочкам нравится... Уведут из-под носа - не успеешь и глазом моргнуть!

   Женя нахмурилась, ощущая, как в душе резко образовывается серый осадок, оседая на стенках, словно накипь в чайнике.

  - Мне сейчас не нужны отношения. - жестко отрезала она.

   Света подняла брови и, развернув конфетку из вазочки для гостей фирмы, глубокомысленно изрекла:

  - Отношения нужны всегда, Женька. Женское сердце не может без любви, и не важно, какими плохими были все предыдущие попытки.

   Женька удивленно посмотрела на нее, прикидывая в уме, сколько ей лет. Около двадцати, не больше... Предыдущие попытки? Даже спортсмены, сто раз попытавшись побить собственные рекорды, дают себе передышку. Света очень мила и романтична, а в возрасте двадцати лет романтика очень часто переплетается с наивностью... Но убеждать ее в том, что сердце закрылось, что она сама, устав от собственных неудач, решила сделать перерыв и посвятить себя своим близким, работе и учебе, Женя не стала.

  - Мое может. - просто сказала она в ответ и вновь посмотрела на шумящую около кофемашины толпу. - Едем дальше?

   Света кивнула и, наклонившись к девушке, стала яростно шептать все, что знала о тех людях, которые еще не успели покинуть секретарскую и спасти себя от очередной сплетни.

   Так Женя узнала, что, помимо Семена, есть еще и другие разработчики на фирме, один из них - Василий Адамович, ходит только в черном, любит, в силу возраста (без малого, шестьдесят лет) или иных факторов, поворчать на любого, обратившегося к нему по той или иной причине человека, даже если он просто предлагает помощь или узнает о его самочувствии, а также, ко всему прочему, он страдает хроническим насморком. Борис Щербаков, конструктор, вечно забывает передать в отдел технической документации законченные проекты; заведующая складом - Мария Александровна - коллекционирует кошек (не живых, конечно, а статуэтки, фигурки, брелоки и другие тому подобные очень нужные в хозяйстве вещи), а поэтому за миниатюрную фигурку очередной блохастой колбасопоедательницы может пару-тройку раз выдать лишнюю коробку-другую не самых дешевых и очень "строго учитываемых списком" деталей; Екатерина и Виталий из отдела продаж тайком от всей фирмы встречаются уже полгода, а парни с производства обожают идиотские розыгрыши из серии "ха-ха, напугайся, начальник, мы всем цехом не вышли на работу!", а сами сидят в позах Сократов в собственных шкафчиках для переодеваний...

   Женя слушала и слушала, хохоча и просто умирая от радости, что теперь и она стала частью этого интересного, разношерстного коллектива, что теперь в ее жизни появился настоящий мирок под названием "работа", а не просто место, куда положено ходить ради зарабатывания денег и заниматься какой-нибудь, никому не нужной ерундой. У производственного коллектива, в отличие от сферы продаж, есть единство, ни с чем не сравнимая, особая аура, душа... Здесь каждый человек - винтик большого механизма, его неотъемлемая часть, жизненно важный орган общего организма...

   Осознав, что ее голова уплыла в бездонный мир рассуждений, Женя очнулась и, наклонившись к Светке, шепотом спросила:

  - А что насчет шефа? Какой он? Строгий, как я поняла?

   Света быстро оглядела секретарскую и, удостоверившись, что все вокруг поглощены разговорами и не обращают на них никакого внимания, загоревшимися от возбуждения болотными глазами посмотрела на Женю и прошептала:

  - О, наш шеф, ну, Сергей Викторович в смысле, очень строгий! И вспыльчивый до жути, если, не дай Бог, кто его разозлит, такой разнос устроит - на первом этаже слышно! - Светка округлила глаза, а Женька пожала плечами.

  - Это ерунда. У всех вспыльчивых людей есть специальная кнопка, которая их выключает. Нужно только ее найти... У моего папы, например, это его любимый ЦСКА... - задумчиво протянула Женька, но, снова внимательно посмотрев на Свету, вернулась к теме разговора. - Ладно. Что еще?

  - М-м-м... - Светка задумалась, почесав щеку. - Еще он очень властный и влиятельный. Ну, знаешь, может быстро решить любую проблему, у него много связей, и даже в администрации города, говорят, есть! И на фирме тоже, - Света махнула рукой куда-то в сторону производственного цеха, - когда что-то случается или идет не так, он всегда лично берется за дело, и за это его все уважают! Но характер, конечно... - девушка покачала черноволосой головой и закатила глаза. - Он грубый, резкий, очень жесткий, вечно всеми командует, любит, чтобы все было только так, как он хочет...