- Не смей мне указывать, Сергей, когда и где мне говорить тебе, что делать! Ты мой сын, и я доверил тебе в руки свое детище, свою компанию, которую с нуля, из грязи поднимал вот этими самыми…

Дальше Сережа не слышал, к счастью, чем там орудовал его нежный папочка, вытаскивая из нечистот бедный «Черный полюс», потому что в тот момент, когда он выехал на главную улицу, телефон благополучно выскользнул из захвата плечом и нырнул куда-то Сереже под ноги, продолжая снизу вещать механическим, но безошибочно узнаваемым гневным голосом Виктора Петровича.

- Твою мать. – выругался Сергей и, быстро посмотрев на дорогу, поленившись притормозить у обочины как все добропорядочные автолюбители, и не увидев в ближайшем окружении ни одного человека или машины, а потому не останавливаясь, на ходу нырнул под панель своего авто в поисках верещавшего противным тоном мобильника.

Ну конечно, Сергей никак не мог предположить, что именно здесь, на этом самом месте, в кафе-мороженом «Крем-брюле» шел детский праздник, посвященный маленькой сестренке Жени Зябликовой Полине, и звезды на небосклоне сойдутся таким образом, что именно в тот миг, когда Сергей наклонится под руль в поисках телефона, на дорогу, откуда ни возьмись, выскочит беспечный Игорек с довольно большим, но таким единственным и уникальным в своем роде велосипедом подмышкой, украшенным довольной лошадиной мордой Джулии на руле…

В этот самый момент, в этот момент Сергей почувствовал резкий удар, будто его машина врезалась во что-то, и, больно ударившись затылком об руль, он быстро и встревоженно выпрямился, изо всех сил, не мешкая, даванув на тормоз.

«Ниссан» с визгом остановился, а Сергей, не веря своим глазам и чувствуя, как ужас быстро заполняет каждую клеточку его тела, увидел распростертого на грязной, подтаявшей дороге парня, лежащего в позе морской звезды, на которую случайно уселся кит, раскинувшего руки и не двигавшегося.

Охваченный паникой и страхом, Сережа выскочил из машины и подбежал к лежащему парню, которого он, судя по всему, только что сбил.

Парень лежал с открытым ртом и таращился выпученными, немигающими глазами в серое декабрьское небо, продолжая делать вид, будто он, кажется, умер.

Сергей присел около него на корточки и, схватив его за шиворот, легонько тряхнул, заглядывая ему в лицо:

- Парень, эй, парень! – тревожно позвал он его, молясь, чтобы тот оказался, все-таки, цел. – Ты… ты живой? Эй! Ты меня слышишь?? Парень!

Сергей еще раз, более нетерпеливо, тряхнул его, и наш бедный Игорек (а это, конечно, был именно он), вдруг моргнул и закрыл рот, тут же закашлявшись и попытавшись подняться, но резко застонав.

Сергей растревожился еще больше, помогая парню сесть и придерживая его руками за плечи на тот случай, если он вдруг опять упадет.

- Ты цел?? Эй, прости, я тебя не видел, откуда ты вообще на дороге взялся??? Чего по сторонам не смотришь?!? – возмутился тут же Минаев, начиная злиться на беспечного пешехода, а парень скинул капюшон с головы, обнажив темно-русую, длинноватую для представителя мужского пола, шевелюру, и, потирая ушибленную ногу и руку, гневно посмотрел на него через очки своими яркими, голубыми глазами, и тоже нервно закричал:

- А вы-то куда смотрели?!? Вы же чуть насмерть меня не задавили, кретин вы этакий!! Права-то купили, что ли?? Да пустите, я сам встану… - смахнул он руки Сергея с плеч, а Минаев вдруг нахмурился и внимательно уставился на него, вглядываясь в его лицо и, кажется, что-то припоминая… Этот возмущенный тон… Очки… Мешковатая, недорогая одежда…

- Постой-ка. – грозно приказал он Игорю, и тот, вдруг снова обиженно и обозленно посмотрев на него, резко притих, тоже всмотревшись в его лицо. – Кажется, я тебя уже где-то…

- Вы!!! – воскликнул он, резко побледнев и как-то заозиравшись, но недоумению Сергея ровно через полсекунды пришел конец, когда на них налетело встревоженное, рыжеволосое создание в огромной, мужской куртке и летних (ну, может, не летних, но точно не зимних) замшевых туфлях на высоченной шпильке и, рухнув около Игоря на колени, Женя (кто же еще?) громко и испуганно затрещала:

- Игорь, Игорь, Игореша, Господи, ты жив??? Ты цел?? Где болит? Ничего не сломано?!? Идти сможешь, Игоречек?!? Игорь, говори же, ну!!! – вцепилась она в плечи Игоря и, то обнимая его, все еще в каком-то то ли гневе, то ли испуге глядящего на Сергея, то отстраняя и разглядывая в приступе неконтролируемого ужаса, продолжая верещать обращения и к Богу, и к дьяволу в одних и тех же предложениях, после чего Женя вдруг гневно развернулась и, собираясь обрушиться ледяным дождем, на одном дыхании начала:

- У вас что, глаза на затылке?!? Вы куда…

Она осеклась. Узнала. Ее рот широко открылся, а глаза расширились, скользнув сначала по модным, дорогим черным кроссовкам, затем джинсам, затем черной футболке и, наконец, расстегнутой тонкой, синтепоновой куртке темно-синего цвета, которую Сергей предпочитал надевать для поездок в машине, и в завершении процесса сопоставления его сегодняшнего образа с образом того Сергея, которого она привыкла видеть на работе, ее странные, фиолетового оттенка глаза остановились на его серых, так и замерев в невероятном удивлении:

- Сергей… Викторович?!?... – с трудом, тихо выдохнула она, отчего-то взволновавшись…

А Сергей ее сразу узнал. Еще до того, как она со всей тревогой этого мира подлетела к своему другу, упав на колени, обтянутые лишь тонкими колготками, прямо в холодную, снежную грязь… Отчего-то он не мог отвести от нее взгляда, внимательно всматриваясь в ее рыжие кудряшки, тщательно запудренные веснушки, аккуратный носик и длинные, пушистые ресницы – это случилось с ним уже не в первый раз… Последние три недели Женя приходила на работу всего от силы раза четыре, но каждый раз, с тех самых пор, как она ударила его лопатой на парковке и фактически спасла собрание акционеров, которое чуть было не сорвалось по вине идиотки Вики и ее дурацкого плана выдворения его секретарши за пределы завода, каждый раз он вдруг стал ощущать что-то непонятное внутри себя, что его очень и очень злило.

И сейчас это чувство захватило его, когда Сережа внимательно смотрел в расширенные и точно, определенно взволнованные глаза Жени Зябликовой, той самой, которую он ненавидел за то, что пыталась унизить его, за то, что была рыжей, как старый медный таз, за то, что вечно возникала у него на пути, как сейчас, принося ему ворох проблем со своей ненавистной внешностью и настырным характером… И сейчас он вдруг понял, что означает его ощущение. Как будто какая-то пустота в сердце вдруг заполнилась ее появлением, как будто ему не хватало этой странной девчонки, ведущей себя то как деловая женщина, то как маленькая девочка, как будто без нее ему чего-то недоставало все эти дни…

Сергей нахмурился и резко вышел из себя, разозлившись на собственную глупость. Что это с ним? Рехнулся? Заболел? Сошел с ума??? Это же Женя Зябликова, забыл?? Женя Зябликова. Женя… Зябликова… Женя…

- Женя?!? – раздраженно воскликнул он, проклиная себя за свои непонятные, приводящие его в замешательство эмоции.

Женя первой вышла из ступора, созданного их зрительным контактом, и, судя по всему, заметив раздражение Сергея, но приняв его в свой адрес, резко нахмурилась и перешла в наступление, бросая ему очередной вызов:

- Сергей Викторович!!! Вы откуда здесь?!? Вы зачем на Игоря моего наехали?? Так ведь и убить можно! Куда смотрели-то??? Игорь, Игорь, скажи мне что-нибудь, а? – тут же с невероятной заботой и мольбой в голосе проговорила она, переключившись с гневных выпадов на заботливое воркование, а Сергей, отчего-то еще больше взвинтившись, воскликнул:

- Я что, по-твоему, специально? Зябликова, ты сама-то что здесь делаешь со «своим» Игорем???

- Да мы день рождения моей сестренки Поли справляем вон, в кафе! – сердито махнула рукой Женя в сторону кафе-мороженого и потянула Игоря за руку, помогая встать. – Игорь, Игорь…

- Не части, Зябликова, не части! – успокоил ее Игорек, медленно, со стоном и вздохом поднимаясь на ноги и хмуро уставившись на Сергея. – Твой босс, видимо, не успокоится, пока не увидит мои внутренности. – буркнул он, а затем посмотрел на Женю, взяв ее за плечи:

- Нормально все, Женька, не волнуйся, слышишь? Не волнуйся! Жить буду, ничего не сломано, вроде… - он пощупал ушибленную руку и поморщился. – Ай! До свадьбы заживет…

- Садись в машину. Поедем в больницу. – скомандовал строго Сергей, а Игорь фыркнул, боязливо покосившись на него:

- Раскомандовался. Я вам не ваш подчиненный, чтобы вы мне приказы отдавали! Вот еще! Поеду я с вами, как же! Делать мне больше нечего… Ф-ф-ф… ай! – поморщился он, нащупав болезненную точку на ноге, а Сергей нахмурился, насмешливо проговорив:

- Поговорю я с тобой через пару лет, когда ты, однорукий и одноногий, будешь грустить у своего подъезда на лавочке, жалея, что не поехал тогда со мной в больницу. – язвительно напророчил ему Сергей, ухмыльнувшись, и снова зачем-то уставился на Женю, не в силах оторвать от нее глаз, разглядывая ее тревожное лицо, нервно закушенную губку и то, как она крутится вокруг своего друга, внимательно разглядывая его после ДТП. – Садись, еще раз повторяю! Я тебя отвезу в лучшую клинику, проведем все необходимые обследования, УЗИ там, рентген всякий, ну и так далее… Давай, давай, парень, не бойся, ничего я тебе не сделаю. – хмуро закончил он, а Игорь возмущенно посмотрел на него, взлетев на крыльях восставшего из пепла мужского достоинства:

- Да не боюсь я вас, мне просто на день рождения спешить надо, подарок пода…

Он осекся, только сейчас вспомнив о велосипеде, который, послужив в роли спасительного щита, вставшего между Игорем и бампером «Ниссана», к великому ужасу и Игоря, и Жени, валялся метрах в трех впереди них прямо на проезжей части, печально вырисовываясь на грязном, снежном месиве изогнутой под неправильным углом рамой, помятым колесом и скрученным в обратную сторону рулем, однако, весело при этом отливая розовым оттенком.