- Уж не знаю, доживу ли. Целый месяц, все ж таки, Женечка. Почему?

Женя закатила глаза и терпеливо проговорила:

- Декабрь – сложный месяц, у меня есть кое-какие семейные заботы, сессия, корпоратив наконец, который, судя по всему, организовывать тоже мне, да и сам Новый год… Много всего. Обещайте подождать и… - она с трудом вздохнула, не веря в то, что соглашается на явно недвусмысленное предложение, - …и тогда получите ресторан.

Павел нахмурился еще больше, но потом, все же расцвел в победной улыбке и игриво, как он сам наверняка себя представлял со стороны, подмигнул Жене:

- Хорошо, милая. Я, конечно, подожду. Главное, это не отказ. Но после Нового года… - он снова прошелся по ее телу откровенно пошлым взглядом и тихо, триумфально закончил:

- После Нового года тебе не отвертеться, Женечка. А теперь иди. Уже почти восемь.

Женя обреченно посмотрела на него и, кивнув, вылетела из кабинета, ощущая отвратительный, неприятный осадок на душе.

В кабинете директора никого не было: видимо, Сергей ушел встречать акционеров, матеря в голове Женьку на чем свет стоит. Однако, рисковать встретить его растрепанной и босиком, нарвавшись на дополнительную порцию тепла и ласки в свой адрес, Женя не хотела, а потому первым делом бросилась искать свои туфли на высоком каблуке, которые она вчера, как оказалось, тщательно сложила в коробку и убрала на верхнюю полку шкафа для одежды, а затем, стоя перед зеркалом, растрясла свои кудряшки так, чтобы они торчали более-менее прилично и не так распушено, словно львиная грива, окружившая лохматым ореолом ее бледное лицо.

Наскоро накрасив губы, девушка ринулась в директорский кабинет включать компьютер и огромный телевизор на стене.

Когда в коридоре послышались шаги нескольких пар ног, запоздавших ровно на пять минут, Женя уже преспокойненько расставляла бутылки с водой и стаканы на длинном столе переговоров, воздавая дань Богу за то, что она так легко отделалась в сложившейся ситуации.

- …нужно проверить входную дверь – магнитный замок сработал не с первого раза, когда я провел карточкой… - говорил громкий, очень строгий и такой же, как у Сергея, командный голос, только явно принадлежавший человеку старшего, чем Минаев, поколения.

- Отец, все с дверью в порядке, просто у тебя карточка размагнитилась. – тоже жестко, пытаясь держать удар, ответил голос Сергея, и Женя вышла в секретарскую, с любопытством уставившись на медленно и важно входившего высокого мужчину, точь-в-точь похожего на фотографию над кофемашиной и напомнившего ей самого Сергея. Виктор Петрович, а это, конечно, был именно он, рослый и крепкий, но немного старше, чем на той самой фотографии, однако, безошибочно узнаваемый по горделивой осанке, дорогому, темно-синему костюму, белой рубашке и галстуке в мелкую, белую крапинку на черном фоне, и седым, зачесанным на пробор, волосам, внимательно и придирчиво оглядывал помещение строгими и холодными карими глазами, излучавшими стальную уверенность в себе и превосходство над всеми, а главное – несокрушимую силу и строгость… Неудивительно, что Сергей такой непрошибаемый: яблочко от яблони и так далее… Однако, несмотря на то, что этот мужчина, лет так шестидесяти на вид, явно никогда в своей жизни не слышал собственного смеха, все же, Женя успела отметить, что у него очень приятные, волнующие черты лица, покрытого морщинами, но бывшего когда-то очень даже привлекательным со своим правильным носом, темными, густыми бровями и пронзительными, крупными глазами, что частично передалось его сыну-кретину.

Кретин, кстати говоря, шел следом, с тем же невероятно пафосным и самоуверенным видом, развязно сунув руки в карманы и насмешливо хмурясь, явно держа в крепком кулаке свои нервы, которые у него очень любят ходить гулять далеко и надолго, с определенной долей вызова глядя на отца серыми глазами, а вот уже за этими двумя расхлябанно вышагивал «снеговик» Краснохатов, не преминувший послать Жене огненное подмигивание, а за ними всеми виднелись и еще несколько человек, одетых по-деловому, со вкусом и дорого, что-то тихо обсуждавшие между собой и с интересом глазевшие по сторонам.

- Ты что, Сергей, еще спорить со мной будешь? – недовольно громыхнул Виктор Петрович, смерив сына стальным взглядом. – Лишь бы с больной головы на здоровую переложить… - покачал он «здоровой» головой, далеко разнеся свой глубокий баритон по секретарской.

Женя вышла к нему и вежливо улыбнулась, проговорив:

- Доброе утро… Виктор Петрович, если не ошибаюсь? Меня зовут Евгения, очень приятно с вами познакомиться. – и она бесстрашно подошла к нему, протянув ему руку и ярко улыбаясь, но стараясь не переборщить, чтобы Минаев-старший не принял ее вежливость за подхалимство.

Карие глаза Виктора Петровича пытливо и внимательно уставились в фиалковые Женины, будто изучая мысли в ее голове и проверяя на искренность своим жестким, сканирующим и довольно тяжелым взглядом, а затем он медленно пожал ей руку крепкой ладонью и проговорил:

- Евгения, значит? Это о ней ты так нелестно отзывался, Сергей? – строго и неожиданно выдал секрет Виктор Петрович, не сводя с Жени проницательных глаз.

Женя шокировано уставилась на него, а затем, с огромной долей обиды – на Сергея, который поджал губы и закатил глаза, раздражаясь на прямую открытость папочки, и шепотом, неожиданно для себя, проговорила:

- Он еще и ябеда, к тому же… Ой. – смутилась вдруг она, сообразив, что болтнула вслух, и прикрыла рот рукой, испуганно посмотрев на Виктора Петровича, который вдруг ухмыльнулся и, повернувшись к испепелявшему Женю гневным взглядом Сергею, насмешливо проговорил:

- У вас, похоже, это взаимно, сын. Поздравляю. – он снова посмотрел на Женю и, чуть прищурившись, произнес:

- Кстати говоря, это ты меня в прошлый раз отправила в Турцию на частном самолете? Похвально, похвально. Находчивость, даже для секретаря, очень дорогое качество в нашей жизни. Это было очень кстати, не люблю перелеты с пересадками. – он чуть склонил голову, таким образом выражая благодарность, а затем снова огляделся. – И почему в секретарской так темно? Сергей! Посмотри: лампы тусклые, окно – наполовину закрыто растениями… - махнул он недовольно в сторону потолка и окна, закончив разнос очередным упреком:

- Ты – директор, и создаешь такие отвратительные условия для своих главных помощников – секретарей! Нужно немедленно все исправить! Слышишь?? Сергей!!

- Да, папа, сейчас, стремянку принесу и вкручу еще пару лишних лампочек. – съязвил нахмуренный Сергей, которому, видимо, тяжело было руководить фирмой, а может, даже и жить под руководством такого тираннозавра-отца, а Минаев-старший, возмущено и гневно посмотрев на сына, хотел было разразиться новой бурей, но Женя решила вмешаться и смягчить, так сказать, погодные условия:

- Да все в порядке, Виктор Петрович, вы не волнуйтесь, освещение – то, что надо! Телефон видно и кнопку включения компьютера найти не сложно, а что еще для эффективной работы нужно? А насчет растений… Ну, они здесь тоже трудятся во благо: углекислый газ поглощают, кислород выделяют! – весело улыбнулась она и добавила:

- В кабинете все готово к заседанию, проходите, садитесь поудобнее, а я вам кофейку принесу, как вы на это смотрите, Виктор Петрович?

Отец Сергея еще пару секунд потаращился на сына пристыжающим, как, наверное, ему самому казалось, взглядом и перевел глаза на Женю, снова пристально уставившись на нее и как бы проверяя, пытается ли она понравиться ему или просто делает свою работу?

Придя к каким-то, все же утешительным выводам, Минаев, тот, что Виктор, медленно кивнул и жестко провозгласил:

- Да, не откажусь, Евгения. – он обернулся к другим мужчинам, которые, сбившись в кружок, тоже что-то обсуждали, не обращая внимания на разборки отца с сыном, к которым они уже, судя по всему, привыкли за многие годы, и громко провозгласил:

- Господа акционеры! Идемте, начнем собрание. Послушаем, что еще за этот год мой сын успел профукать и красиво расписать в очередной эффектной презентации! Прошу вас. – как у себя дома, распорядился Виктор Петрович, широким жестом пригласив всех в кабинет, и вошел первым.

Сергей пошел за ним, пристально и раздраженно посмотрев на Женю внимательным взглядом:

- Презентация? – требовательно шепнул он.

- На месте. – успокоила его Женя, отчего-то пожалев Сергея, которому явно приходится нелегко, выбиваясь из тени собственного влиятельного отца, который нет-нет, да и опустит его ниже плинтуса… Нужно иметь несокрушимую волю, чтобы держаться стойко и не сломаться под таким мощным напором… Сергей, тем временем, не замечая искренней жалости в глазах своего секретаря, сурово кивнул и тоже стремительно вошел в кабинет, а за ним последовал довольный жизнью Краснохатов, глянув напоследок на вытянувшиеся еще больше благодаря черным шпилькам ноги девушки, а уж вереницу замкнули остальные акционеры, сверкая, кто - лысиной, кто - очками, кто – пышными усами, кто – могучим животом, кто – седой, кустистой шевелюрой, но все, как один, в хороших, выглаженных рубашках, костюмах и туфлях.

Облегченно выдохнув, Женя, наконец, приступила к своим основным обязанностям, периодически совершая кофейные дефиле в кабинет и один раз предложив великим господам, громко и шумно обсуждавшим волнообразные графики на плазменном экране, в основном, поддерживая критические высказывания со стороны патриарха Всея «Черного полюса» Виктора Петровича, от которого с трудом, но все же держа достоинство и сохраняя уверенность в себе и своих словах, отбивался Сергей, заказать обед прямо сюда, на фирму, воспользовавшись, так сказать, своими «связями» с лучшим рестораном города под названием «Бонапарт», что акционеры, во главе с Минаевым-старшим, одобрительно склонившим голову, восприняли очень даже положительно.