— Да, — сказала я чуть охрипшим от волнения голосом, — если ты расцениваешь мои слова именно так, я тебе намекаю.

— На что намекаешь? — он явно играл, и мне это нравилось.

— На то, что аванс был давно и почти забыт.

— Вот как? Обидно слышать, но…

Я резко выдохнула и зажмурилась, как будто он был рядом и смотрел на меня, и ослеплял улыбкой и взглядом…

— Какие у тебя планы на эту субботу, Лера? — тоном голодного питона спросил Макар. — Предлагаю увидеться и… освежить твою память.

Конечно, я сказала, что скорректирую свои планы, и согласилась увидеться. Потому что еще непонятно, кто более гoлоден: этот питон или я!

* * *

Разговор с Макаром и предстоящая вcтреча меня так взбудоражили, что я переделала всю работу, которую можно было растянуть на неделю. Так что ближе к вечеру я сидела, нетерпеливо поглядывая на монитор и подсчитывая минуты. Конечно, это заметили все. Даже шеф. И если девушки просто понятливо поулыбались, выжидая момента, когда сама расскажу, то шеф с чегo-то вдруг встал в позу и решил выяснить наши финансовые отношения.

— Лера, пожалуйста, зайди ко мне в кабинет, — попросил он, после чего взглянул на секретаря и добавил: — Марина, выйди, пожалуйста.

Марина сначала посмотрела на меня — долго и с подозрением. Перевела взгляд на шефа, но тот непреклонно пoвторил:

— Марина, выйди из моего кабинета.

Марина встала, направилась к выходу, попыталась оставить дверь приоткрытой, но трюк не прошел.

— Закрой дверь плотнее, — отдал распоряжение шеф и через силу выдавил: — Пожалуйста.

Мы с Мариной обменялись недоуменными взглядами, и дверь плотно закрылась. Я осталась с начальником один на один.

— Лера, присядь, — предложил он, указав на стул.

Присела. Взглянула на него вопросительно. Шеф молчал, собирался с мыслями, а мне тоже пришла вдруг в голову мысль… Α что, если… Он еще вполне симпатичный, и возраст у него подходящий, и с Мариной они расстались — пока кажется, чтo всерьез. А что, если…

— Лера, я много тебе плачу? — вопрос шефа был настолько шокирующе-нелепым, что у меня и слов не нашлось. А те, что нашлись, получались какими-то странными.

— Ч-ч-что? В-вы? М-мне?! Когда?

— Эту неделю я приезжал на работу каждый день… — шеф выдержал паузу, пристально следя за моей реакцией. — И я успел заметить, что ты не так уж и загружена. Я знаю, что вы с девчонками между собой обсуждаете: маленькая зарплата, мог бы платить и больше. Во-первых, не мог бы — бизнес и так держится на парочке крупных клиентов, которых я нашел еще в самом нaчале. А, во-вторых, а за что вам платить?

Я растерялась. Наверное, ңе смогла быстро переключиться с романтических мыслей на тот трэш, что происходил в реальности. Смотрела на шефа, надеясь, что сейчас проснусь и пойму, что это дурацкий сон, и посмеюсь над собой, и…

А потом вдруг поняла, что это реальность, и, более того, я приняла ее. И на шефа взглянула с благодарностью. А он понял. Не ожидал — ясно было по прищуру и напряженной позе. Но понял.

— Красиво, — перевела взгляд на две снежинки, сожалея, что больше их не увижу.

Правда, тут же взбодрилась: куплю скобы, степлер и сделаю дома. Почему нет? Свободного времени теперь будет вдоволь.

Перевела взгляд на шефа.

— Я разрешил тебе ходить на утренние тренировки, — обронил он, прощупывая почву.

Но поздно. Как-то так удачно совпало — все не могла решиться, искала отговорки, а здесь меня практически подтолкнули ңа выход. Сколько бы ещё я решалась и думала, и отговаривала себя? Не знаю.

Конечно, если бы я была одна в большом городе, я сначала нашла другую работу, а уже потом палила мосты. Но у меня была поддержка, которой у многих нет. А еще у меня была прежняя я, которая задыхалась от тлена, которым себя окружила.

— Степан Леонидович, — перешла сразу к делу, — вы можете попытаться заставить отработать меня две недели, но…

— Попытаться? — хмыкнул он недоверчиво.

— Трудовым законодательством не установлен обязательный порядок отработки двухнедельного срока при увольнении, — показала, что не зря по совместительству вела кадровые вопросы. — Вы можете попытаться заставить, но… Это будет всего лишь попытка. К тому же, как руководитель вы сами понимаете, что на работе надо держать только тех, кто хочет работать. Я не хочу. Да и зачем? По вашим словам, я и так ничего не делаю.

— Четыре года! — потрясенно выдохнул шеф и откинулся на спинку кресла. — Тебе не жаль, Лера? Четыре года!

— Жаль, — подтвердила, вставая. — Надо было решиться гораздо раньше.

Я уверенно подошла к двери, схватилась за ручку…

— Лера! — окликнул шеф.

Обернулась и впервые увидела его в гневе. Глаза сверкали, ворот рубашки неприлично расстегнут — ему словно воздуха не хватало, челюсти сжаты. И я скривилась: ещё одно проявления вoлшебства, только наоборот. Οдно мгновенье, и передо мной опять совсем другой человек.

Однажды я уже наблюдала за агонией превращения. Теперь намеревалась уйти раньше, чем все приятные воспоминания заменятся негативными.

Я буду помнить нашу первую елку в пустом офисе. Первую зарплату, которую шеф вручил мне с таким видом, словно дарил сундучок с сокровищами. И наш короткий разговор, когда я сделала ему кофе в пластиковом стаканчике, а он признался, что так устал от всего.

Мне есть что помнить хорошего…

Начальник молча смотрел на меня. А я еще раз обвела взглядом его кабинет, посмотрела в окно на город, в который хотелось скорее выйти, перевела взгляд на шефа.

— Предлагать больший оклад бессмысленно?

— Да и не за что, — я пожала плечами. — Степан Леонидович, если хотите, я приду после праздников и сделаю годовые отчеты…

— И как давно ты все распланировала? — оборвал он мою речь, а взгляд такой пристальный и с хитринкой, что пришлось оставить идею уйти по — хорошему.

— Наличка, зарплата в конвертах, уклонение от налогов, — перечислила доводы, почему не стоит ругаться с бухгалтером. И решила добавить, почему нельзя обижать отдел кадров. — До сих пор не оформленный грузчик на складе, кладовщик, который три года был в отпуске только по документам…

Пауза.

Два сқрещенных взгляда.

В соседнем кабинете что-то со звоном разбилось, и я машинально подумала: интересно, что? Там только пластиковые судочки с едой и стаканчики в кулере.

— Степан Леонидович, мне принести свою трудовую?

— Да, — спустя минуту, выдавил шеф и отвернулся. — Не ожидал, Лера, что мы с тобой…

Но я не стала тратить время на выслушивание его монолога. Открыла дверь, с удивлением увидела, как Марина собирает с пола черепки чашки шефа, и хмыкнула — а вот нечего подслушивать серьезные разговоры!

Взяла свою трудовую из личного дела, быстро внесла запись, написала заявление на добровольное увольнение, выключила компьютер, отметив, что до конца рабочего дня осталось десять минут, и под ошеломленными взглядами коллег вернулась в кабинет шефа.

Он деловито взял мою трудовую, поставил подпись, печать. Я подхватила ее и спрятала в сумочку. И только после этого он посмотрел на мое заявление. А потом медленно поднял голову и взглянул на меня.

— Я тоже давно не была в отпуске, — ответила на вопросительный взгляд.

По документам — да, в отпуске числилась, с документами у меня всегда был порядок. Но оба мы, и шеф, и я, понимали, что если дело дойдет до тяжбы…

— Понятно, — презрительно хмыкнув, он полез в свой карман, — и верно: куда мне тягаться с твоими родственниками!

Я еле сдержалась, чтобы не наговорить ему гадостей. Ужасно хотелось сказать, но…

Он отсчитал из своего бумажника сумму, которая была обозначена в заявлении, небрежно положил деньги на стол и принялся наблюдать: возьму или нет? К счастью, моя гордость знала, когда надо себя проявить, и ничто не помешало мне взять то, что я заработала.

— Знаете, Степан Леонидович, — уже будучи у двери, обернулась и выдержала паузу, как и он. — А я вас чуть с мамой своей не познакомила. Подумала, что у вас что-то могло получиться, но… Рада, что не совершила этой ошибки!

Выйдя из кабинета шефа, плотно прикрыла за собой дверь и взглянула на притихших девчонок.

— Уходишь? — на столе Светланы лежала булочка, которую она от расстройства из-за новостей не доела. — Правда, уходишь?

— Да.

— Как ты могла, Лер? — простонала она. — Мы только с тобой подружились, а ты…

— Прости, — почувствовала, что тоже начинаю расстраиваться и что порыв активности и спонтанных решений проходит. Перевела взгляд на Марину и улыбнулась. — Какие у вас планы на вечер? Может, устроим прощальный ужин?

— Не могу, я в шоке, и за мной уже выехал муж, — с сожалением отказалась Светлана.

— Прости, но я тоже… — Марина только взглянула на дверь, но я поняла, что, конечно, она не пойдет. Попытается использовать шанс, найти подход к шефу, утешить его, унять его раздражение.

— Да, — ответила я и начала одеваться. — Понимаю. Ладно, устроим прoщальную вечеринку в другой раз.

Девчонки согласно закивали, заулыбались, я махнула им рукой и открыла дверь. А на пороге остановилась и обернулась.

Светлана с энтузиазмом вернулась к булочке и чтению в интернете. Марина, кокетливо поправив прическу, метнулась в кабинет к шефу. И я поняла…

Поняла, что это последний раз, когда я переступаю порог этого офиса. И последний раз, когда я вижу девчоңок.

Все.

Не будет прощальной встречи. Вот она, происходит сейчас.

У них своя жизнь и своя реальность. И меня в их реальности больше нет. Пройдет несколько дней — они даже не вспомнят.