Стрельба прекратилась, послышалась незнакомая речь и сквозь кусты показались люди в военной форме с израильской символикой, осматривавшие первую машину, вокруг которой лежали тела двух мужчин с автоматами. Расстояние было близким, а кустарник реденьким и Ахмед видел их очень четко. Значит и они могли его увидеть! Его застрелят до выяснения обстоятельств, просто потому, что он был с ними! Его застрелят! Тупо, как бродячего пса! Даже на могилу прийти никто не сможет. Могилы не будет! Его бросят тут…

Сдерживая безумное желание вскочить и убежать, он попытался было отползти за дерево, вглубь кустарника, но его первое же движение сопроводилось резким поворотом солдата, держащего автомат наготове. Тот внимательно принялся оглядывать местность, медленно, метр за метром. И двигался в направлении Ахмеда. Всё…

«А может, не заметит? Нет, на мне белые кроссовки, джинсы. Только куртка болотного цвета подходит для конспирации. И смотрит внимательно, засранец! Как всё глупо, блин! Может встать и сдаться? Выйти, подняв руки? Да нет, сразу получу пулю в лоб».

А тем временем солдат уже дошёл до второй машины со смятым в гормошку передом. Увидел там то, что осталось от водителя, заглянул на заднее сиденье, в багажник, остановился, рассматривая содержимое, потом начал громко подзывать к себе других. Они достали оттуда несколько мешков, как оказалось, с оружием. Извлекая единицу за единицей, рассматривали, проверяли. Это было совсем рядом с Ахмедом и он, напряжённо и не шевелясь, следил за ними. От передней машины тоже раздались крики, из того багажника тоже извлекли мешки с оружием. Подошедшие стали перетаскивать мешки к спрятанным за холмом машинам, а солдат с автоматом продолжил свой осмотр. До кустарника оставалось метров десять.

«Когда он подойдёт ближе, я наброшусь на него! Не буду ждать, пока пристрелит. Пусть хоть одному мозг вынесу напоследок! Сволочи!»

Нащупав тяжёлый камень, он удобно прихватил его и упёрся ступнями в выступы на почве, слегка подтянув колени. Сейчас подойдёт ближе и, когда будет поворачиваться, надо прыгнуть на спину. Бить по каске бесполезно, надо или в лицо или по шее сильно, чтобы переломать.

«Главное, успеть подпустить его ближе, но до того, как он заметит меня. Ещё пару шагов …» – думал он, не чувствуя ничего кроме дурманящей злости и готовый к прыжку в любую секунду.

Внезапно раздалась автоматная очередь. Солдат бросился на землю в нескольких метрах от Ахмеда. Если бы он приподнял голову и всмотрелся в кустарник, то сразу бы его увидел. Но в долю секунды всё изменилось, перестав быть охотником и став жертвой, которая всматривается и ищет в период острой опасности только укрытия и защиты, он ползком стал перемещаться к своим, пытаясь определить, откуда вёлся огонь. Ахмед смотрел на этого героя со смешанным чувством облегчения и брезгливости. Он и сам бы вёл себя так же в подобной ситуации, но сейчас, после пережитого страха, ему хотелось наплевав на стрельбу подбежать сзади и влепить поджопник по виляющему заду уползающего. Они оба жертвы, оба равны! Правда, это было мгновенным помутнением и быстро уступило место нормальному инстинкту самосохранения. Он пригнул голову, прикрыл её руками и пролежал так, пока не услышал звук отъезжающих машин. Потом вскочил и побежал, не выбирая направления, не разбирая дороги, просто вниз по склону. Перепрыгивая камни, огибая мелкие деревца, он бежал спотыкаясь, падая, поднимаясь и снова пускаясь бежать не испытывая страха, вообще ничего не чувствуя, даже боли от ссадин при падении. Почему-то в голове не было ни одной мысли, кроме: надо бежать быстрее! Документы и деньги при нём, а нехитрый багаж в сумке, который остался в разбитой машине не стоил того, чтобы рисковать и тратить время на его поиски.

Когда он спустился и добрёл до ближайшего населённого пункта, было уже светло. На улицах потихоньку набирала обороты утренняя жизнь, машин на дорогах становилось всё больше, открывались магазины и пекарни. Ахмед хорошо знал этот городок. Справа от него виднелась опустевшая трасса Дамаск – Бейрут, охраняемая танками, а здесь – обычное начало дня, с обычной суетой.

Заглянув в первую открытую кофейню, на крыльце которой чистоплотная женщина лет пятидесяти виртуозно раскручивала в руках тонкое тесто, набрасывала его на выгнутую железную печь, а сверху раскладывала ароматную сырную, мясную, овощную начинку, он заказал сразу несколько сэндвичей и прошёл в уборную, где застыл у висевшего на входе зеркала. Грязное поцарапанное лицо, порванная одежда, перепачканная землёй и рвотными массами. Нельзя так являться домой! Он умылся, попросил задержать его заказ и пошёл в ближайший магазин мужской одежды, откуда аккуратно одетый вскоре вернулся.

Присутствие неместного на раннем завтраке вызвало живой интерес всех находящихся в этой маленькой кофейне, где, зная кто и по каким дням должен зайти и что будет заказывать, могли заранее готовить и накрывать любимые места для неизменных посетителей. Хозяин, лично подавая горячий кофе, подсел за его столик и поинтересовался тем, откуда прибыл гость. И почему-то Ахмеду, который после этой сумасшедшей ночи почувствовал вкус родной еды, прелесть обычного нормального утра и остро осознал, что несколько часов назад был на волоске от смерти, захотелось поделиться всем пережитым с этим пожилым и внимательным человеком, чем-то напомнившим ему покойного отца. Он рассказал, что добирался через Сирию по непонятным тропам, с непонятными людьми, которые погибли. Хозяин слушал внимательно. Потихоньку к ним подсело ещё несколько пожилых завсегдатаев.

– Я только не понимаю, почему шофёр побоялся меня везти, и мне пришлось, как дураку, рисковать жизнью, если у вас так спокойно?

– Да, это невероятно глупый поступок для взрослого человека! Но это от волнения разум отказал тебе. Дорога была открыта, но несколько последних дней шли бои. Надо было просто подождать! – сказал хозяин.

– Но он-то откуда знал? – вступил в разговор самый пожилой посетитель.

– Он должен был спросить ещё кого-то, кроме этого шофёра! – держась за сердце, переживал ещё один, очень тучный господин. – А если бы его завезли в горы и убили? Учишь этих детей, учишь, а они вырастают такими неразумными!

– Ты всегда думаешь о людях плохо! – возмутился хозяин.

– Я знаю жизнь!

– Никто не знает всего, только Аллах! Он помог ему! – мудро изрёк пожилой.

– Если бы он подождал, Аллах бы тоже помог ему! Нельзя искушать судьбу! – не унимался тучный, всё крепче держась за сердце. – Это чудо, что он остался жив!

– Так ему предписано! Судьба!

– Да судьба, но нельзя играть с судьбой!

Разговор завязался! Великий арабский разговор!

Они жарко обсуждали услышанное, говоря об Ахмеде в третьем лице и уже совершенно не замечая его. А он с удовольствием ел горячую вкусную лепешку с расплавленным сыром, запивая крепким чаем. Тело ослабевало, глаза закрывались, но было хорошо. До дома оставалось около часа пути.

Разговор тем времен вовлек всех присутствующих. Мужчины выдвигали различные версии, не в силах понять, почему контрабандисты не убили его. В итоге решили, что были это не простые бандиты, а приверженцы какой-то партии, которые пытаются помочь ей оружием.

– Прошу прощения, спасибо за вкусную еду. Я расплачусь и поеду, надо домой поспешить. Сколько с меня?

– Нет, сначала я угощу тебя кофе! – запротестовал хозяин, ставя на стол турку с ароматным арабским кофе и маленькие напёрсточные чашечки. – Посиди ещё десять минут, выпей кофе! Ты старший в семье, должен приехать бодрым и полным сил!

– Вот деньги за его завтрак, это угощение от меня! Удачи сынок! – сказал пожилой посетитель, кладя деньги перед хозяином кофейни.

– Нет-нет, я уже заплатил! Убери деньги, я уже заплатил! – забеспокоился тучный, забрав со стола деньги и пытаясь вложить их в руку пожилому. – И не рискуй так больше! Да поможет тебе Аллах!

– Нет! – пожилой выдергивал руки, прятал их за спину, почти кричал. – Нет, верни ему деньги! Возьми мои!

Великое восточное гостеприимство!

– Угощение за счёт заведения! – прервал потасовку пенсионеров хозяин. – Я попросил своего поставщика зелени подбросить тебя домой. Он как раз едет в том направлении. Так спокойнее, в этой области, конечно, относительно безопасно, но бережёного Бог бережёт.

– Да хранит вас Аллах за вашу доброту!

– И больше глупостей не делай, не злоупотребляй милостью Аллаха!

– Не знаю, как и благодарить вас! – сказал Ахмед, выслушав последние напутствия и прощаясь.

– Никак, сынок. У меня тоже сын далеко от меня, ему тоже кто-то помогает. Да хранит и его Аллах!

Они проводили его до крыльца. Ахмед влез на переднее сиденье небольшого грузовичка, рядом с шофёром. Немолодой, с огромными мозолистыми руками и любопытными глазами, тот тоже расспрашивал своего спутника обо всём.

– Сейчас сложно перемещаться по Ливану – блокпосты, проверки, беспредел сплошной. Но если нужна будет помощь, то я смогу провезти на этом грузовичке для овощей. К нему редко цепляются, кузов открытый, всё видно.

– Спасибо, я учту. А как вас найти, если понадобиться?

– Позвони в ту кофейню, где ты был сегодня. Вот номер. – Он протянул бумажку с телефоном. – Хозяина зовут Абу Исмаил, а меня Исмаил.

– Он твой отец?

– Нет, просто так совпали имена. Он мне передаст.

Они приближались к городу, где сейчас находилась его семья. Там не было ни следов войны, ни танков, жизнь текла обыденно, только менее интенсивно. Шофёр высадил его напротив дома и продолжил свой путь.

Ахмед поднимался по лестнице и чуть устоял перед несущимся на него и перепрыгивающим через три ступеньки, Хади.

– Ахмед! Брат! Ты?! А мы с Али курили на балконе. Я собирался в Бейрут, хорошо, что не уехал и, вдруг вижу: из машины ты, не ты выходишь. Потом смотрю – точно ты! Как ты добрался, что не предупредил?