— Проститутка, таскаешься, неизвестно где, а мне теперь сына искать?

— Ты что себе позволяешь, вздумал лезть в мою жизнь? Это твоя обязанность — воспитывать сына, и не смей меня оскорблять, — процедила я сквозь зубы и тут же ощутила жесткий удар в скулу, от чего в глазах резко потемнело, а в голове раздался непонятный шум.

Теперь он схватил меня за футболку и приблизил к самому своему лицу, я не видела, но прекрасно это ощущала, хотя бы по ужасному запаху.

— Тебе повезло, что меня не интересуют такие бл*дские бабы, как ты, а то я бы поразвлекся. Хотя… — он начал шарить по моему телу, а я едва не плевала от омерзения, и дрожащими руками старалась скинуть его лапы с себя.

— Убери свои лапы, по*онок, ненавижу тебя, презираю, что на свете живет такая ничтожная сволочь, как ты, пусти, — едва не закричала я, брыкаясь изо всех сил.

— Отделать бы тебя, да этого мелкого ублюдка нужно найти, из-за тебя, тварь, он пропал, — и после этих слов я очень больно ударилась головой о стену, вернее, меня на нее кинул Роман, и я практически без сил скатилась на пол. Перед глазами все плыло, шум в ушах не прекращался, а я лишь молила Бога, чтобы Егорка не додумался выходить из своего укрытия, иначе ему после встречи с отцом просто не жить.

Послышался неожиданный шорох, и чьи-то шаги. Я, насколько смогла, подняла тяжелые веки и заметила вторую тень, и раздался неожиданно голос, который, мне казалось, я больше никогда не услышу.

— Здорово, правда, чувствовать себя властным, всемогущим, не бояться ничего, делать то, что считаешь нужным. Здорово, ведь так? Я не слышу!

— Да, — сдавленно просипел отвратительный голос.

— Как же хорошо, когда твой враг — хрупкая, беззащитная женщина, которая не сможет ответить тем же, например — дать тебе по морде, не сможет защититься, постоять за себя. Верно?

— Аааа, сука, больно…

— А женщине не больно?

— Да эта бл*дь законченная вчера весь вечер неизвестно где шлялась, и теперь из-за нее я не знаю, где мой сын. Айй… на*ера… больно же.

— За каждый причиненный вред ребенку, за каждое плохое слово в сторону Егора и Иры ты расплатишься по полной, и поверь мне, я тебе это организую.

— Не имеешь права, у меня сын!!!

— Закрой рот и слушай сюда! Если я захочу, ты будешь всю жизнь гнить в тюрьме, а я захочу. И не только потому, что ты испоганил детство своему сыну, но и потому, что посмел оскорбить женщину, которая все это время не давала умереть твоему ребенку, — все слова Стаса звучали очень грозно, и на месте Романа я испугалась бы его угроз.

— А ребенка тебе не жалко, который отправится в детдом?

— Ребенок будет там, где ему хорошо. И еще, — он помедлил, о чем-то раздумывая, и добавил. — С сегодняшнего дня у тебя нет сына. Ребята, — чуть громче, чем прежде, крикнул Стас, и послышались шаги, шорох, и глухой стон ублю*ка-отца.

— Да чтоб вы сдохли вместе со своим выродком, — напоследок крикнул Роман.

— Только после тебя, мр*зь, — услышала уже слова над собой и почувствовала, как меня подняли сильные руки и куда-то понесли. — Вот так, малышка, сейчас скорая приедет, потерпи, прошу, родная, потерпи.

— Егорка, — прохрипела я, пытаясь подняться, но мужские руки уложили меня обратно.

— Милаш, полежи, не вставай. Где малыш наш?

— Я здесь, дядя Стас, — услышала испуганный детский голосок и вдруг почувствовала легкое прикосновение маленькой ладошки к скуле. — Плости, Ивочка, я не должен был тебя оставлять одну. Тебе сильно больно?

— Уже нет, Егорушка, уже нет, — ответила я правду, понимая, что физическая боль несравнима с переживаниями за дорогого мне ребенка. — Стас? — позвала я мужчину, решая задать самый нужный и важный на данный момент вопрос. — Это правда?

— Я не буду уточнять, что именно ты имеешь в виду, скажу только одно: теперь мы семья, — от этих слов я замерла, и внутри все застыло, не от страха, а от того, что я не смогла вот так, в один миг, в это поверить. Слава Богу, в глазах прояснилось, и я могла видеть каждую эмоцию на лице Стаса и Егорки.

— Правда? — сиплым голосом поинтересовалась я и перевела взгляд на малыша.

— По всем документам, — было мне ответом, и, на секунду замерев, Егор кинулся меня обнимать, а я почувствовала, как по щеке скатилась горячая слеза, и только теперь смогла вдохнуть воздух полной грудью.

— Егорушка, родной, дорогой, больше никому не позволю тебя обидеть. Слышишь? Никому!

— И мы с папой, ой… — малыш запнулся и посмотрел на Стаса, как бы уточняя, злится он или нет за такие слова, но мужчина поспешил исправить неудобное положение.

— Теперь мы твои родители, Егорка, и ты сам вправе выбирать, как будешь нас называть, а мы с мамой примем любое твое решение.

Возникла неловкая пауза. Давящая тишина резала мне слух, и я боялась, боялась, что ребенок откажется, хотя сам неоднократно говорил, как хочет, чтобы я была его мамой. Мои глаза метались от Егора к Стасу и обратно, сердце колотилось, а по телу прошелся озноб, как вдруг я услышала серьезные слова мальчика:

— Мы с папой никогда не дадим тебя в обиду. Никому!

— Верно, сын. Это слова настоящего мужчины, — поддерживает Стас, и я с облегчением выдыхаю, понимая, что теперь моя душа в покое. И сын будет счастлив так, как не был счастлив в своей прошлой «семье».

Позже мы станем самой настоящей крепкой семьей, и каждый привыкнет к своей важной роли. А я лишь буду восхищаться таким мужчиной, как Стас, и гордиться, что мне повезло повстречать его и влюбиться. Ведь именно он осчастливил меня, подарив нашему Егорке настоящее детство!

И пусть говорят, что не бывает любви с первого взгляда. Утверждать не буду. Возможно, изначально мы притянулись друг к другу душой, повстречавшись в нужный и такой важный жизненный период. Просто там, на небесах, решили, что именно мы со Стасом осчастливим Егорку, пройдя тяжелые моменты жизни. И если бы мне предстояло еще раз десять пройти через ту боль, которую я пережила за ребенка, и, в итоге, помочь ему, я бы согласилась. Главное, чтобы наш сын был с нами.

А еще — мечты сбываются, главное — в них верить всей душой и всем сердцем, потому что моя мечта сбылась, и Егорка со мной. Пусть и ваша мечта сбудется.

Эпилог

— Ты точно все именно так хотела?

— Да, Стас, мне не интересна пышная свадьба, мне достаточно знать, что я с человеком, которому действительно нужна.

— Поверь, ты мне очень нужна. Вы с Егором мне очень нужны!

Мы сидели в небольшом ресторане и праздновали нашу скромную свадьбу. На скромности настояла моя жена, мне же было все равно, как именно пройдет свадьба, главное, что дорогие моему сердцу люди, теперь со мной, под моей защитой. Главное, что им хорошо, а все остальное не важно.

Егорка — славный пятилетний малыш, которому пришлось бороться за свое место под солнцем. Печальный, или я бы даже сказал ужасающий факт, что детям приходится выживать со своими «родителями». Теперь этот малыш — наш сын, наша гордость!

— Ребят, хотите, мы заберем сегодня Егорку к себе, а вы уединитесь, — подмигнула Юлька, на что я только хмыкнул и ответил.

— Спасибо, Мань, но мы хотим этот вечер провести вместе.

— Я просто предложила свою помощь.

— Я благодарен тебе.

Милаша о чем-то мирно беседовала с моей мамой, а Егорка сидел на ее коленях, оглядываясь по сторонам и иногда дергая свою теперь уже бабушку за руку, обращая ее внимание на себя. Как по мне, то этому ребенку и не нужно никого ни о чем просить, все и так поглощены только им.

Расписали нас еще неделю назад, но отметить мы смогли только сегодня, ибо до конца оформляли документы на усыновление. Ира была счастлива, ее глаза счастливо сияли, отражая блеск ее души. Егор же не мог нарадоваться каждому доброму дню, который его ожидал, открывая утром глаза, он стремглав несся к нам в спальню. Семья — поистине что-то золотое и настоящее, не знающее злобы и презрения, излучающее только свет и любовь.

Жена повернулась ко мне и улыбнулась самой милой улыбкой, я в ответ отсалютовал бокалом с шампанским, на что она только покачала головой.

— Милаш, почему не хочешь выпить, плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался я.

— Нет, все замечательно, дома объясню.

А вот домой мы возвратились с огромной радостью и, наконец-то, остались одни, в кругу своей новой маленькой семьи.

Еще в тот же день я сразу же Иру и Егорку забрал к себе в квартиру, благо, три комнаты позволяли разместить всех. Жену безоговорочно поселил в своей спальне, а сыну выделил комнату с южной стороны, просторную, теплую и очень светлую. Сейчас уже обустроили ее под детскую, установив кровать в виде машины, журнальный столик, чтобы Ира могла заниматься с малышом, и угол отвели под спортивную площадку: лестница, небольшой батут, один мат и несколько мячей с баскетбольным кольцом. Конечно, все это в уменьшенном виде.

В нашу же спальню добавился только туалетный столик с зеркалом, на котором настояла Ира, и еще заменили шторы более светлыми.

— Егорушка, бегом в ванную, сейчас папа придет, поможет тебе, — купаю сына я, и только я, на этом настоял сам Егор, утверждая, что он уже взрослый, и негоже, чтобы мама, а значит женщина мыла его. Мне же очень часто случалось купаться по два раза на вечер, потому как я не упускал момента заглянуть в душ и к любимой. — Ты не против, Стас?

— Шутишь? — поинтересовался я. Подойдя впритык к Милаше и обняв ее со спины, уткнулся лицом в шею. — Только и к тебе сегодня тоже загляну.

— Ты слишком наглый, — промурлыкала Ира. — Но так как у нас сегодня первая брачная ночь, то я не против, — легонько улыбнулась и, быстро развернувшись, несильно укусила меня за плечо и выскользнула из объятий, скрываясь в кухне.

Да, у нас первая брачная ночь, до этого мы просто изучали тела друг друга, наслаждаясь нежными прикосновениями и поцелуями. Это не было договором, просто все решилось в молчаливом согласии, и сегодня мы наконец-то сможем насладиться нашими чувствами и эмоциями. Нашими телами.