Я нахожу тихую улицу и съезжаю на обочину, позволяя всему этому выплеснуться наружу.

Я не сумасшедшая.

Нет.

ГЛАВА 6


Несколько часов я просто сижу в машине на обочине. Телефон звонит не переставая, и я, в конце концов, отключаю его. С тех пор как слезы высохли, я только и делаю, что смотрю на проезжающие машины и старые дома. Интересно, куда, черт возьми, мне двигаться дальше. У меня была прекрасная жизнь, удивительный муж и ребенок, растущий внутри меня, а сейчас этого больше нет, и я не понимаю, как вернуть все обратно.

Самое ужасное, что даже не знаю, хочу ли.

Я выезжаю на проезжую часть прежде, чем успеваю осознать, что собираюсь сделать, и еду до тех пор, пока, наконец, не оказываюсь рядом с полицейским участком. Смотрю в сторону центрального входа и не понимаю, на что, черт побери, я надеялась, когда решила приехать сюда. Маловероятно, что они хоть чем-нибудь смогут мне помочь, поэтому я должна просто развернуться и уехать, но не могу. Похоже, что пока не увижу Хита своими собственными глазами и не узнаю правду, я не смогу двигаться дальше.

Только тогда у меня появится шанс все исправить.

Я выхожу из машины, ставлю ее на сигнализацию и кладу ключи в карман, приближаясь к центральному входу. Добравшись до двери, я останавливаюсь и всматриваюсь в свое отражение. Лицо опухло и покраснело. Выгляжу ужасно. Но мне все равно.

Я открываю дверь и вхожу. Поблизости никого нет, даже женщины за регистрационной стойкой. Я прохожу вперед, осматривая коридоры слева от себя. Никого.

Звоню в колокольчик на столе. Через минуту выходит симпатичная блондинка, ее волосы струятся по плечам, голубые глаза сияют, а на лице улыбка.

— Здравствуйте, — приветствует меня она, ее взгляд падает на мой, без сомнения, красный нос. — Вы в порядке?

— Да, — отвечаю я уверенным голосом, хотя знаю, что выгляжу жалко. — Я ищу Хита.

Ее лицо слегка дергается. Если бы я была менее внимательна, то ничего бы не заметила.

— Простите, у нас никого нет с таким именем.

Она врет. Ее взгляд на мгновенье устремляется влево.

— Не правда. Я знаю, что он работает здесь, он сам сказал мне.

Она сдвигается немного вправо и проводит рукой по блузке.

— Мне очень жаль, мэм, здесь нет никакого Хита. Может, вы ошиблись участком?

— Хватит врать, — резко говорю я, скрестив руки. — Почему вы все его покрываете?

Она смотрит в конец коридора.

— Давайте, я позову управляющего участком.

Она уходит и через минуту возвращается с пожилым человеком. Он худой, высокий и со строгими зелеными глазами, которые выделяются на его оливковой коже.

— Добрый день. Чем могу помочь?

Я смотрю на имя на его жетоне.

— Майкл, правильно?

Он кивает.

— Я Люси. Я была на бейсбольном стадионе, когда его захватили. Там был мужчина, который помог мне. Его зовут Хит. Он работает здесь. Я ищу его.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он врет намного лучше, чем его секретарша.

— Простите. Здесь нет никого с таким именем.

— Проклятье, — вскрикиваю я. — Почему вы все лжете?

— Мэм, может, вам стоит присесть и успокоиться…

— Знаете, что? — огрызаюсь я. — Я найду его и без вашей помощи.

С этими словами я поворачиваюсь и выбегаю из здания, но перед этим вижу глазеющих на меня офицеров, которые были на бейсбольном поле в тот день, когда произошло нападение. Они знают. Они все знают. Так почему, черт возьми, никто не может мне помочь? И что мне делать дальше?


***

Десять дней спустя


Это была еще одна изнурительная неделя, отчасти из-за того, что я ходила в тот полицейский участок в бесполезной попытке найти информацию о Хите. К тому времени как я вернулась домой, Джерард уже знал, что я там была, потому что они позвонили ему, беспокоясь о моем состоянии. И снова мы поссорились из-за мужчины, которого не существует. С тех пор почти не разговариваем. С каждым днем мы отдаляемся друг от друга все дальше и дальше.

Я стараюсь улучшить наши отношения, но каждый раз, когда думаю, что все налаживается, он опять спрашивает о таинственном незнакомце, и мы снова ругаемся.

Знаю, я должна просто смириться с этим, но пустота в моей груди растет с неимоверной скоростью, и каждый день становится все хуже и хуже. Порой я лежу одна ночью и задаюсь вопросом, схожу ли с ума. Может, они правы. Может, я выдумала все это. Я все записала, даже просмотрела списки умерших и пропавших без вести, чтобы попытаться доказать своей семье и самой себе, что он реален. Но все напрасно.

Сегодня мы организовали поминальную службу для нашего ребенка. Ничего особенного; просто собираемся пойти в парк, который находится возле кладбища, и произнести несколько слов в память о нем. Джерард утверждает, что это поможет нам пережить случившееся, но я не знаю, смогу ли когда-нибудь смириться с потерей крошечной жизни, даже если и была на раннем сроке беременности. Тем не менее, для всех так будет лучше.

— Готова? — спрашивает Джерард, входя в переднюю дверь. Вчера он вернулся на работу, сказав, что не может больше сидеть, сложа руки.

Это было больнее, чем я готова была признать.

Почему я не понимала раньше, насколько работа важна для него? Она всегда была на первом месте.

— Да, — мягко говорю я, надевая пальто, и следую за ним к его машине.

Мы молча едем в парк. Приехав на место, оба выходим и идем вглубь тенистых деревьев. Я становлюсь на колени, достаю лопату, которую привезла из дома и рою небольшую ямку. Затем помещаю туда крошечный розовый куст, купленный вчера, и засыпаю его землей. И вот он здесь, сиротливо стоит среди больших деревьев. Слеза скатывается по моей щеке, и я пробегаю пальцами по листьям.

— Прости. Я люблю тебя, — шепчу я. — Покойся с миром, малыш.

Джерард наблюдает за мной, и когда я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, он смотрит на растение без всякого выражения на лице. В последнее время он часто так делает, и из-за этого я чувствую себя ужасно. Он возводит вокруг себя стену, а я не делаю ничего, чтобы остановить его. Ничего. Мне нужно поддержать его, помочь пройти через все это, но сейчас я едва могу держать себя на плаву.

— Скажешь что-нибудь? — спрашиваю я.

— Мне, на самом деле, нечего сказать.

Кто этот мужчина?

— Хорошо, — мягко говорю я, вставая. — Может, пообедаем, прежде чем ты вернешься на работу?

Он выглядит расстроенным, но продолжает смотреть на розовый куст.

— Не могу. Я не работал почти три недели, мне многое предстоит сделать. Я едва нашел время приехать сюда для этого.

— Этого? — произношу я, в моем голосе слышится боль. — Это — наш ребенок.

— Я не то имел в виду, — скривившись, оправдывается он. — Просто хотел сказать, что сейчас очень занят. Прости.

— Ты всегда очень занят, — бормочу я.

Его лицо застывает.

— Прости, что меня не было с тобой в тот день, Люси. Если это то, к чему ты ведешь, то не надо. Я достаточно виню себя.

— Зачем ты так говоришь? — кричу я. — Серьезно, Джерард. Я не это имела в виду.

— Но ты думаешь об этом. Где-то в глубине души.

Мой Бог.

— Нет. Ты не виноват в том, что тебя там не было. В этом никто не виноват.

Он качает головой и вздыхает.

— Мне нужно вернуться на работу. Я возьму такси, а ты бери машину, когда закончишь.

— Ты, правда, хочешь уйти прямо сейчас? — я плачу, пытаясь сдерживаться из последних сил. — Это важно.

— Знаю, — говорит он, стараясь сохранять спокойствие. — Но работа обеспечивает нам крышу над головой.

— Ты даже не можешь сказать и пары слов ребенку, которого так хотел?

В его глазах вспыхивает боль, но в большей степени гнев.

— Я не буду этого делать. Не здесь. Я возвращаюсь на работу, Люси.

С этими словами он поворачивается ко мне спиной и уходит.

— Джерард! — я зову его, но он не останавливается.

Кто, черт возьми, этот человек? Он, конечно, не мой муж. Но и я тоже не его жена.

Кто же мы тогда друг другу?

Незнакомцы?

Эта мысль ужасает меня.

ГЛАВА 7


Несколько часов я сижу у розового куста, поглаживая листья, думая о своем ребенке и жизни, но в основном о нашем c Джерардом браке. Я даже не осознаю, что плачу, пока слеза не стекает по моей щеке и не падает на зеленый лист, катится вниз, падет на землю и исчезает. Я тру тыльной стороной ладони по своей щеке и думаю о том, что сказал Джерард. Виню ли я его за то, что он не оказался рядом в тот тяжелый момент в моей жизни? Что работа для него важнее меня? Не знаю.

— Красивое растение.

Я вздрагиваю, когда голос, который так долго мечтала услышать, наполняет мое тело теплом. Я не поворачиваюсь, меня пугает, что это может оказаться всего лишь галлюцинацией. Не смогу вынести еще одного разочарования. Более горького.

— Она это заслужила, — шепчу я.

Наверное, я говорю сама с собой, но сейчас меня это не волнует.

— Так и есть.

— Ты преследуешь меня? — спрашиваю я. Мои пальцы дрожат, но я продолжаю гладить мягкий листок.

— Присматриваю за тобой.

— Это одно и то же.

Я слышу, как он садится позади меня, чувствую, как его тепло согревает мою спину, но не могу набраться смелости и повернуться, потому что, если увижу его, будет только хуже. Но ведь я так отчаянно этого хочу. Хочу увидеть его каждой частичкой своей души.

— Ты еще дышишь, маленькая Люси?

Дышу ли я?

— Как можно дышать, когда задыхаешься?