В глазах Габби этот рассеянный взгляд.

— Мы с Беном отправились на долгий уикенд в Остин, — говорит она, глядя на него. — У нас были билеты на ту пьесу, которую я всю жизнь хотела посмотреть. — О чем она умалчивает, так это о том, что у нее появилось отвращение к походам в театр после смерти ее родителей, и тот уикенд был для нее большим шагом. Но ей не нужно говорить об этом людям за этим столом, каждый, кто ей небезразличен, итак знает эту историю. — Для меня было весьма важно надеть браслет, принадлежавший моей маме. Но я так сильно нервничала, что каким-то образом умудрилась забыть его. Это кажется таким банальным, это ювелирное украшение, но за ним была история, и я просто.... Мне нужно было надеть его в ту ночь. — Она улыбается Бену с непролитыми слезами в глазах, и он смотрит на нее так, словно она самое драгоценное в его жизни. — Бен проехал весь путь обратно в Даллас, чтобы забрать его, просто чтобы я смогла его надеть. Вот тогда я и поняла.

Она касается щеки Бена и наклоняется, чтобы поцеловать его.

— Обычно Бен забывчивый, — говорит Эми.

— Например, как он забыл про обручальные кольца, — глаза Джессы широко раскрываются, и она захлопывает ладонью рот, когда осознает, что сболтнула то, чего не должна была.

— Расслабься, — говорит Бен, поглаживая тыльную сторону руки Габби. — Нейт забрал их по пути сюда.

— И поэтому он пропустил свой рейс, остановившись перекусить барбекю и застряв в пробке, — говорит Джесса, и мой желудок просто... падает.

Но тем вечером была задержка из-за погоды. Он сказал мне, что не сможет вылететь до следующего утра.

Нейт смотрит на меня, его глаза широко открыты и неясны. Слова его сестры просто крутятся на повторе в моей голове.

Примерно во втором часу ночи, все, наконец, начинают расходиться по своим комнатам, уставшие после долгого вечера еды, смеха и веселья с друзьями. Несмотря на то, что я долгое время не знала большую часть семьи Райтов и не проводила какое-либо время со своими друзьями на свадебной вечеринке в течение какого-то времени, было что-то очень домашнее и знакомое в этом вечере, что придало его завершению горьковато-сладкий оттенок.

Я не особо устала, и, кажется, Нейт тоже все еще бодрствует. Я чувствую, что он просто ждет возможности остаться со мной наедине для того, чтобы объяснить всю историю с аэропортом, о которой проговорилась Джесса. Могу признаться, что хочу узнать причину этого, вероятно, настолько же сильно, насколько он горит желанием рассказать мне, что гораздо больше, чем следует.

Мы сказали Эми и Джеку, что возьмем обязанности по уборке на себя, чтобы они могли быть свободными на остаток ночи. Они сделали так много для этой свадьбы, что это кажется абсолютно правильным, и дает нам с Нейтом приятное нейтральное основание для того, чтобы все обсудить. Нейтральное основание — это хорошо; с Нейтом это наименее опасно. Нейт стоит по одну сторону длинного стола для пикника, а я — по другую. Мы оба держим огромные полиэтиленовые пакеты: один — для мусора, другой — для переработки отходов.

Нейт сбрасывает одноразовые тарелки с остатками еды в свой пакет, а я выливаю остатки вина в траву, перед тем как закинуть пластиковые стаканчики в пакет для последующей переработки. Стрекочут сверчки, и дует легкий ветерок. Он достаточно легкий, чтобы охлаждать нашу кожу, но недостаточно сильный, чтобы устроить беспорядок из того, что осталось на столе для пикника.

Мы оба молчим, и это молчание не совсем комфортное. Мне кажется, он ждет, когда я спрошу его, почему его сестра думает, что он пропустил свой рейс из Далласа, когда мне он сказал, что рейс был отложен до следующего утра. Кажется, ему, в какой-то степени, неловко из-за всего этого, и учитывая, что я всегда думаю о плохом, подозреваю, что это из-за того, что он принял меня за легкую мишень для секса в аэропорту и не совсем готов признаться в этом. Я имею в виду, что была легкой мишенью для секса в аэропорту; я сама искала этого, в конце концов. Но понимание этого разрушит прихоть флирта, магнетизм, который я испытывала, когда мы были вместе. Я хочу, чтобы он сказал мне правду, но в тоже время, не хочу ее знать.

— Нейт, — начинаю я. Его взгляд встречается с моим, будто бы он ждал всего лишь одного сигнала, чтобы признаться. Так он и поступает.

— Я солгал тебе той ночью, — говорит он, всматриваясь в мои глаза. — Мой рейс был отменен из-за шторма, но я зарегистрировался на еще один позднее этим же вечером. Я просто убивал время в баре; хотел застать конец игры. А затем вошла ты. — Он делает глубокий вдох и вздыхает, и в мире нет ничего, что могло бы заставить меня отвести взгляд. — Я был прикован к месту, Келли. Я не мог встать, не мог уйти. Мне нужно было продолжать разговаривать с тобой, я не могу этого объяснить. Это было... необходимо мне, как дыхание.

— Тогда почему ты солгал? — мой голос надламывается, когда выходят слова.

— Как ни странно, из-за того, что не хотел, чтобы ты подумала, будто я использовал тебя. Сейчас я понимаю, что это был не лучший план. Моя мама, она отслеживает мои рейсы, и я не хотел объяснять, почему...

— Почему ты пропустил свой рейс, чтобы заняться сексом с какой-то женщиной, которую встретил в баре? — Я пытаюсь звучать непринужденно, но терплю фиаско.

— Нет, — говорит он, сокращая расстояние между нами. Даже не осознавая этого, я сделала несколько шагов ему навстречу. Нейт роняет пакет, затем тянется к моей руке. Он держит только мои пальцы, слегка скользя подушечкой большого пальца по моим ногтям.

— Я не просил тебя покидать бар, чтобы заняться с тобой сексом. Я имею в виду, я хотел заняться с тобой сексом. Я хочу заняться с тобой сексом. — Он выпускает хриплый смешок, качая головой, и расстроенная улыбка создает тепло, расцветающее в моей груди.

То, как он спотыкается на словах и смотрит на наши переплетенные пальцы, когда продолжает, довольно мило. — Хотела ли бы ты просто разговаривать той ночью? Я бы сидел там и разговаривал до тех пор, пока не взошло бы солнце. Если бы пришлось, я пропустил бы и десять рейсов.

Он сжимает мою руку, глядя на меня, и нежный свет фонарей заставляет его идеальное лицо выглядеть практически божественным. Дыхание застревает прямо у меня в горле. Я хочу спросить его почему, почему он так сильно хотел поговорить со мной. Мной, девушкой, которую оставил отец, и парень которой обратился за утешением к другой женщине. Девушкой, которая никогда не была хороша настолько, чтобы заставить людей хотеть остаться. Но каким-то образом, он захотел.

Он внимательно смотрит мне в глаза, и, возможно, понимает это. Возможно, он видит все сомнения внутри меня.

— Ты включила во мне переключатель, который долгое время был выключен, — говорит он. — Той ночью, с тобой, все просто... вспыхнуло.

Мое сердце скачет, и воздух вокруг меня внезапно ощущается весьма напряженным. Мне нет дела до уборки или мусора, который мы собираемся здесь оставить, нет дела ни до чего, кроме улыбки Нейта, тепла его руки и ощущения его кожи на моей. Я хочу почувствовать его руки на себе, всюду.

Я переплетаю наши пальцы, и мы просто идем друг с другом, словно моя ладонь была создана, чтобы вмещаться в его руке. Я веду его через двор в дом, через гостиную и вниз по длинному коридору, ведущему к нашим комнатам. Мы проходим мимо моей и направляемся в его комнату. Я включаю свет и закрываю дверь.

Нейт выглядит слегка удивленным, и я хочу зацеловать его, пока это удивление не исчезнет. У него есть вопросы, я знаю это. У меня нет ответов, пока нет. Возможно, никогда и не будет, но думаю, он понимает это. Он хорошо понимает меня, зная не так уж и много обо мне. Он вернул некое доверие, которое я потеряла, когда несколько месяцев назад обнаружила, что Итан изменяет мне. Он заставляет меня снова чувствовать себя желанной; это то, чего мне слишком долго не хватало.

Я расцепляю наши пальцы и кладу обе руки ему на грудь, используя его тело в качестве опоры, когда приподнимаюсь на носочки, чтобы прижаться к его губам. Поцелуй мягкий и нежный, очень медленный и именно такой, какой мне необходим. Нейт кладет руки мне на бедра, удерживая меня, и кончиками пальцев проскальзывает под мою футболку, обжигая кожу. Я отрываюсь всего лишь на мгновение, чтобы расстегнуть его толстовку.

— Келли, — говорит Нейт очень напряженным голосом. — Что... — Кончиками пальцев я провожу вдоль подтянутых мышц его живота, вверх вдоль его груди, и вопрос застревает у него в горле. 

Стягивая толстовку с его плеч и опуская ее лужицей на пол, я шепчу:

— Ты включил переключатель.


Глава четырнадцатая

Нейт берет в ладони мое лицо, его взгляд застывает на моем, когда он нежно проводит подушечками больших пальцев вдоль моих разгоряченных щек. Под синевой его глаз скрываются золотистые крапинки. Я никогда не замечала их прежде, несмотря на то, что находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть их. Возможно, я никогда по-настоящему не всматривалась в них, а, может быть, слишком боялась по-настоящему их разглядеть, слишком боялась всматриваться достаточно глубоко, чтобы увидеть чувства, скрывающиеся в глубине прекрасных, выразительных глаз Нейта.

Воздух между нами накаляется; он наполнен чем-то, что заставляет напрячься каждый нерв в моем теле. Каждый раз, когда Нейт касается меня, электрические разряды, вызывают высочайший, практически невыносимый выброс энергии вокруг нас. Это так сильно отличается от нашего последнего раза вместе, но до сих пор невероятно знакомо. Все это кажется удивительным, чудесным.

Предопределенным.

Руки Нейта скользят назад и обхватывают мою голову, в то время как он дарит мне нежный, ласковый поцелуй. Затем эти мягкие, идеальные губы двигаются вдоль моей щеки, слегка задевая мочку уха. Он зарывается лицом мне в волосы, глубоко дыша, и я цепляюсь за него, пробегая пальцами по коротким волосам у него на затылке, осторожно оттягивая их так, как я знаю, ему нравится. Одна его рука обнимает меня за спину, другая ложится на талию, и он очень крепко держит меня. Настолько сильно, что мне кажется, будто он пытается впечатать мое тело достаточно сильно , что, кажется, будто он боится отпустить меня. Словно, если отпустит, я исчезну.