Пока они изучали меню, официант принес им приветственные бокалы яблочного мартини и маленькую миску пряных орехов.

Тристан с Лулой хранили молчание до тех пор, пока не пришлось заказать еду и напитки, но напряжение между ними так и искрило, будто передаваясь по оголенным проводам.

Официант удалился, и Лула нарушила молчание.

– Итак. – Она скрестила руки, что машинально притянуло взгляд Тристана к ее роскошной груди. Он поспешил отвести полные вожделения глаза. Черт, ну сколько можно выносить ему мозг! Тристан поерзал на месте, стараясь ничем не выдать того, как возбудился, просто сидя напротив нее и предаваясь воспоминаниям.

– Итак, спасибо за то, что возвращаешься на «Флэш».

Лула улыбнулась, опустив взгляд:

– Я еще не согласилась.

– Ах, но ты это сделаешь.

Она перехватила его взгляд.

– А ты очень самоуверен.

Тристан пожал плечами:

– Мы оба знаем, что у «Флэш» есть потенциал раскрутиться и приобрести известность, что означает значительный карьерный рост для каждого сотрудника. А еще мы оба знаем, что ты – лучший диджей на радиостанции, с тобой никто не сравнится. Так считают все, с кем я говорил.

Лула вымучила грустную улыбку:

– Мне очень приятно это слышать. Никто и никогда еще не говорил мне ничего подобного. Джезу не слишком-то удавалось улучшать морально-психологический климат в коллективе.

– Да, я слышал.

– Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты всерьез воспринял мое беспокойство. В конечном счете.

В порыве искренности Тристан подался вперед.

– Слушай, я прошу за это прощения. Во время того разговора я не был должным образом сосредоточен. Познакомиться с тобой и заниматься тем, чем мы занимались… – он поерзал на месте, когда коварное тело снова отозвалось на воспоминания, – нельзя сказать, что для меня это – в порядке вещей. У меня только что закончились четырехлетние отношения, и я не искал новых романов. Произошедшее застало меня врасплох, а я не люблю сюрпризов.

Чтобы скрыть неловкость, Тристан отпил из бокала.

Лула задумчиво молчала.

– Надеюсь, это не повлияет на наши деловые отношения, потому что как только ты вернешься, – Тристан многозначительно взглянул на нее, – тебе придется терпеть меня в качестве своего босса, пока мне не удастся найти нового директора.

Она медленно кивнула.

– Я должна поблагодарить тебя за все подарки и записки, которые ты присылал сегодня. Меня по-настоящему впечатлило, что ты запомнил все это обо мне. – Лула убрала выбившуюся из прически прядь за ухо, и Тристан заметил, что ее пальцы дрожали. – Могу поспорить, еще ни одна женщина не могла устоять перед твоими ухаживаниями, – уже с улыбкой продолжила она. – Если ты и коммерческие дела ведешь так же, как личные, у твоих деловых партнеров нет ни малейшего шанса. Они – как послушная глина в твоих руках!

Краска залила ее щеки, и стало понятно, что Лула корила себя за излишнюю болтливость.

– Честно говоря, я никогда прежде не посылал женщине цветы, – угрюмо заметил Тристан. – Хотя мне, наверное, не стоило в этом признаваться.

– Правда? – вскинула брови Лула. – Возможно, именно поэтому и разрушились твои последние отношения.

Она вмиг посерьезнела, заметив, что он не улыбнулся в ответ.

Внутри у Тристана все сжалось, стоило подумать о том, что он никогда не делал приятных сюрпризов Марси или любой другой из своих девушек. Он покупал им вещи, да, но подарки никогда не носили личного характера, не отражали индивидуальность его подруг. Это были холодные символы его статуса и богатства.

Тристан мысленно встряхнулся, решив сменить тему разговора.

– Что заставило тебя стать диджеем? – спросил он, откидываясь на спинку стула и пытаясь расслабить напряженные плечи.

– Мне нравится, что это позволяет мне контролировать ход беседы. – Лула одарила его застенчивой улыбкой, и на сей раз Тристан улыбнулся в ответ.

Повисла пауза, и Лула рассеянно поправила приборы на столе.

– В юности я была очень замкнутой, предоставленной самой себе, а в том, чтобы говорить в микрофон, не видя реакции людей на твои слова, есть что-то раскрепощающее. Кроме того, мне нравится, что людям интересно мое мнение, нравится, что я могу оживлять беседу силой своего голоса.

Ее щеки снова зарделись, и Тристан задался вопросом, какая часть собственного ответа вызвала у Лулы такую неловкость.

– А почему ты была предоставлена самой себе?

Лула недоверчиво взглянула на него.

Ага. Вот в чем дело…

Она вздохнула:

– Когда я появилась на свет, мои родители были очень молоды, и встречались они совсем недолго – познакомились в университете. Я была незапланированным ребенком. Они были амбициозны и хотели делать карьеру, а их отношения не отличались гармонией. Оба обладали по-настоящему буйным темпераментом и после очередной ссоры частенько не разговаривали друг с другом неделями.

Лула поежилась.

– Они молчали, злясь друг на друга, и в доме повисала напряженная тишина. Я была единственным средством их общения – мне приходилось передавать их сообщения друг другу, так что я нередко оказывалась меж двух огней. – Она скривилась и приставила кончики двух пальцев к виску, изобразив, будто спускает курок. – Как говорится, горькие вести – и гонцу не в радость.

– Звучит жутко.

– Да, радости в этом было мало. Я – не большой поклонник конфликтов, поэтому большую часть времени пряталась в своей комнате.

– Ты – единственный ребенок в семье?

– Тогда была единственным. Сейчас у меня две сводные сестры со стороны мамы и сводный брат со стороны папы.

Тристан кивнул, начиная понимать, в какой обстановке выросла Лула.

– И все же материально они обеспечили меня по полной программе, в этом их не упрекнешь, – с напускным оживлением добавила она. – Папа заплатил за мою учебу в университете и купил мне квартиру, в которой я сейчас живу. Ему с блеском удается откупаться от проблем.

Угрызения совести снова кольнули душу Тристана, ведь он вел себя с Марси точно так же: откупался от нее, отказываясь даже обсуждать тему свадьбы.

– О чем же они так горячо спорили?

– Брр! Обо всем – хотя главным образом о том, собираются ли они вступать в брак.

Внутри у Тристана все болезненно сжалось.

– Мама всей душой желала этого, а папа был категорически против, – продолжила Лула, не обращая внимания на то, как мучительна для него эта тема. – Мне кажется, мама чувствовала, что он не любит ее настолько, чтобы сделать предложение. Это испортило их отношения, в итоге она завела роман на стороне, из-за которого они и расстались. Теперь мама замужем за парнем, с которым изменила моему отцу, и просто на седьмом небе от счастья.

Тристан недоуменно фыркнул: и как Лула могла считать брак своего рода фундаментом отношений?

– Что, правда? Мой отец был женат пять раз, и это никогда не приносило ему счастья.

– Ух ты, это… ну… – Она потеряла дар речи.

– Неприлично? Ну да. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, и он снова женился спустя полгода после похорон.

– И что ты тогда чувствовал?

Тристан пожал плечами:

– Сначала я злился, считал, что он проявил неуважение к памяти моей матери, словно ее и на свете-то никогда не было. Но потом осознал, что он просто патологически не выносит одиночества. Я только-только привязался к своей мачехе, как он бросил ее и нашел новую пассию. Потом – следующую и следующую… – Тристан пренебрежительно хмыкнул. – В итоге я запретил себе сближаться с его женами или подругами. Как я убедился на примере отца, брак есть не что иное, как ожидание судебного процесса, который вывернет твои карманы наизнанку.

Лула в смятении смотрела на него, и Тристан поспешил улыбнуться:

– Не обращай внимания, просто эта тема меня будоражит. Только и всего.

Она нахмурилась, словно услышала что-то грустное.

К счастью, в этот момент принесли еду, и они принялись за аппетитный ужин, что дало Тристану время взять себя в руки. За каким, спрашивается, чертом он стал изливать ей душу? Они были едва знакомы, пора бы заткнуть этот фонтан откровений.

– Итак, что же за бонусы ты упоминал в своей записке? – пробормотала Лула, не глядя на него и осторожно разрезая свой стейк.

Тристан положил нож с вилкой на тарелку, радуясь, что они свернули с опасной темы.

– Ну, компания оплачивала Джезу мобильную связь и такси, что позволяло ему без лишних забот выполнять обязанности ведущего диджея…

Тристан пробежался по другим привилегиям, делавшим отказ от подобного предложения сущим безумием. Когда он закончил, Лула кивнула и сдержанно улыбнулась. Неужели она ожидала большего?

– Это хороший пакет предложений, Таллула.

Нечто вроде разочарования мелькнуло на ее лице.

– Это очень хороший пакет предложений, – уверенно произнесла она. Почему же тогда помрачнела?

Тристан решил подождать с решением деловых вопросов до окончания ужина и завел разговор о том, почему Луле нравится жить в Лондоне и как она проводит свободное время. Выяснилось, что им нравится одно и то же: долгие воскресные прогулки, блюда индийской кухни, фотовыставки. Чем больше они говорили, тем больше Тристан ловил себя на том, что расслабляется в ее обществе. Пришлось даже напомнить себе, что они здесь не на свидании.

Если, конечно, позже оба не решат зайти чуть дальше… От этой мысли тело Тристана приобрело каменную твердость.

– Ну как, ты довольна предложенными условиями? – спросил он, когда они покончили с основными блюдами и отказались от десерта. Тристан застыл в ожидании ее ответа, и все внутри сжалось в спазме.

– Да, – наконец-то произнесла Лула, откидываясь на стуле и бросая на Тристана сияющий твердый взгляд. Уголки ее губ вздернулись в улыбке.

– Да? – повторил Тристан в надежде на чудо. Неужели она все-таки согласилась вернуться на «Флэш»?

– Я принимаю твое предложение о восстановлении на работе и повышении в должности до ведущей утреннего шоу.