– Знаю, – подтвердила Эмили, прекрасно понимавшая, какими чокнутыми были родители Лулы. Ни мать, ни отец не ответили бы на сообщение Лулы, оставленное на автоответчике, на протяжении нескольких дней. Они всегда были слишком заняты своими новыми семьями, чтобы участвовать в жизни дочери.

– Я скоро позвоню, – с напускной бодростью пообещала Лула.

– Буду ждать, – произнесла Эм с такой добротой, что горло Лулы сжалось еще сильнее.

– Пока, – пропищала она и закончила разговор, наконец-то дав волю горьким слезам.


Спустя четыре часа после того, как он уселся за рабочий стол Джеза и стал просматривать документы на его компьютере, Тристан понял, что совершенно справедливо волновался по поводу дел на радиостанции.

Джез оказался нечист на руку в том, что касалось служебных расходов. Мало того, по бухгалтерской отчетности выходило, что здесь числился какой-то внештатный сотрудник, получавший высоченную зарплату, о котором никто на радиостанции и слыхом не слыхивал. Еще немного покопавшись в бумагах, Тристан пришел к выводу, что Джез платил себе двойное жалованье, переводя гонорары внештатника на свой счет.

Когда Тристан вызвал Джеза и припер его к стенке, тот буквально взорвался от ярости. Парень понял, что попался. После оправданий из серии «Я вкалываю здесь за чисто символическое вознаграждение» и негодующего монолога «Без меня эта радиостанция умрет в муках» Джез наконец-то дал Тристану возможность вставить слово и уведомить его об увольнении.

– Вот увидите, когда ваш отец вернется, у него будет что сказать, – напоследок пригрозил Джез, и уши Тристана зазвенели от гневной отповеди.

Вот уже второй раз за день Тристана обвиняли в том, что он играет вторую скрипку при своем отце. Кровь так и бурлила в его венах, пока он пережидал, когда утихнет раздражение. И как старик оказался таким беспечным, дав проходимцу неограниченную свободу действий, даже притом, что тот был сыном его друга?

Успокоившись, Тристан собрал на совещание сотрудников. Все приплелись в переговорную с бледными лицами, явно ожидая, что «веселуха» с увольнениями продолжится.

– Джез освобожден от обязанностей директора радиостанции, – объявил Тристан, как только сотрудники расселись вокруг стола.

В комнате повисло напряженное молчание. Тристан прокашлялся, только сейчас осознав, что обязанности директора придется временно взять на себя.

– Я задержусь здесь, пока не подыщу Джезу подходящую замену, так что мне потребуется ваша помощь. – Тристан окинул взглядом присутствующих.

Женщина, которая принесла ему утром сэндвич с беконом, робко подняла руку.

Он кивнул, разрешая ей задать вопрос.

– А кто теперь будет вести утреннее шоу?

– Ну… – Мысли лихорадочно заметались у Тристана в голове, тело обдало жаром. Поддавшись порыву отделаться от этого наглеца, Тристан совершенно упустил из виду, что Джез был здесь еще и ведущим. – А кто обычно вел шоу, когда он отсутствовал?

Женщина пронзила его взглядом.

– Таллула Лэйзенби. Она – единственная, у кого достаточно опыта, чтобы незамедлительно приступить к работе над такой сложной передачей.

Все до единого сотрудники согласно закивали.

– Это будет непросто, – Тристан взволнованно пригладил волосы, – потому что она здесь больше не работает.

Повисла гробовая тишина. Молчание нарушила та же самая женщина, и на сей раз в ее голосе зазвучала решимость.

– Слушайте, я не знаю, что Джез наговорил вам о Луле, но могу с полной ответственностью сказать, что все это – ложь. Лула – самый трудолюбивый, самый преданный делу, самый профессиональный диджей на «Флэш». Она должна была стать ведущей утреннего шоу еще давным-давно, но Джез и его гигантское эго не могли уступить. – Сотрудница вспыхнула и задрожала от всплеска эмоций, но глаз от Тристана не отвела.

Женщина, несомненно, нисколько не кривила душой, да и остальные сотрудники продолжали кивать, и Тристан задался вопросом: а не совершил ли он этим утром ужасную ошибку, уволив Таллулу? А вдруг он и правда позволил личным отношениям помешать делу?

Похоже, что теперь только Таллула могла спасти любимое детище его отца от окончательного и бесповоротного краха. Значит, ее следовало разыскать и все исправить.

Тристан был не из тех, кто бежит от своих ошибок. Он со вздохом потер уставшие глаза. Судя по испепеляющему взгляду, которым пронзила его Лула перед уходом, ему будет весьма непросто убедить ее вернуться.


Лула покончила со всем мороженым, а заодно и со всем шоколадом, который в свое время припрятала в укромных уголках квартиры. Она как раз собиралась надеть солнечные очки и бейсболку, чтобы выбежать в ближайший магазин за новой порцией сладостей, когда в дверь позвонили.

Она застыла на диване, как вкопанная, надеясь, что незваный гость, кем бы он ни был, сейчас уйдет.

Звонок опять затренькал, на сей раз дольше, словно человек, стоявший по ту сторону двери, знал, что Лула прячется здесь, и настойчиво желал поговорить с ней.

Естественно, Эмилия не бросила бы свои съемки, ведь Лула ясно дала понять, что ей нужно побыть одной. Значит, пришел кто-то еще. Может быть, бывшие коллеги решили ей посочувствовать?

Вздохнув, Лула поднялась с дивана и пошла открывать, по пути бросив взгляд в зеркало.

Выглядела она не лучшим образом. Лицо опухло от долгих рыданий, глаза превратились в тусклые щелочки. Оставалось только надеяться, что ее ужасающий облик спугнет незваных гостей и она сможет вернуться к безделью и жалости к самой себе. Лула решила дать себе день на самокопание, чтобы отработать все обиды, а потом прийти в норму и двигаться дальше. Именно так она всегда и поступала.

Дверной звонок снова прорезал тишину, заставив Лулу подпрыгнуть. Спотыкаясь, она с трудом добрела до двери, рывком открыла ее и уставилась на человека, нетерпеливо переминавшегося на пороге.

Потребовалось какое-то время, чтобы Лула поняла, кем был этот высокий подтянутый мужчина, заполнивший собой весь дверной проем. Внутри все перевернулось, когда в ее сознании наконец-то зафиксировалось красивое лицо.

Тристан.

Неуместная радость от встречи с ним смешалась с негодованием: и как у него хватило наглости потревожить ее дома после того, как он ужасно обошелся с ней утром? Горделиво расправив плечи и вскинув подбородок, Лула пренебрежительно посмотрела на него.

Окинув ее взглядом с головы до ног, Тристан заметил:

– А ты без своих шпилек.

Сбитая с толку, Лула поморщилась.

– Естественно, без – я отдыхала на диване.

Если, конечно, «отдыхала» означало свернуться калачиком, сжимая промокший насквозь носовой платок.

Лула инстинктивно приподнялась на цыпочки, чтобы казаться выше и сильнее. Уголки губ Тристана дернулись в улыбке, и это вывело Лулу из себя.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Если ты явился для того, чтобы обвинять меня в очередных подлостях, можешь катиться отсюда и засунуть свои обвинения в…

Он прервал гневную тираду, шагнув вперед и успокаивающе вскинув руку:

– Нет, я здесь не для этого. Похоже, я немного поторопился, оценивая ситуацию на «Флэш». Как и ты, я был немного… утомлен этим утром, что, видимо, негативно сказалось на процессе принятия решения.

Лула уставилась на него, сгорая от волнения:

– Прости, я правильно тебя поняла? – Она покачала головой и сощурилась, притворяясь, будто ослышалась. – Мне показалось, или ты признал, что был не прав, когда уволил меня?

– Наверное, я ошибся, да, и сожалею об этом.

Похоже, это признание причиняло ему настоящую физическую боль. Что ж, тем лучше.

Лула решила как следует его помучить, чтобы отомстить за утреннюю жестокость.

– В мире Тристана это приравнивается к извинениям? – холодно уточнила она.

Тристан помрачнел.

– Слушай, я могу войти, чтобы мы могли обсудить это? – спросил он, опираясь рукой на дверной косяк и примирительно склоняя голову.

Тело Лулы вспыхнуло, когда в ноздри ударил его чудесный аромат, вернув воспоминания о восхитительном ощущении его сильного тела под ней еще прошлой ночью.

Лула изучающе смотрела на него – тянула время, пытаясь вернуть себе способность соображать. Нет, нельзя его впускать! Она прекрасно понимала, как жалко сейчас выглядела, не говоря уже о том, какой крохотной казалась без каблуков. Ей совсем не улыбалось делать этого наглеца хозяином положения, стесняясь собственного вида и сомнительного состояния своей гостиной. Журнальный столик был усеян мокрыми бумажными носовыми платками и шоколадными обертками, а на батарее за диваном сохло нижнее белье.

– Я предпочла бы обсудить все здесь, если не возражаешь. Не хочется, чтобы меня обвинили, будто я заманила тебя сюда, чтобы снова использовать в своих интересах.

Тристан громко прыснул, но тут же обуздал свое веселье.

– Ладно, Таллула, будь по-твоему.

– Так что же подтолкнуло тебя к этому признанию? – спросила она, скрещивая руки на груди, обтянутой выцветшей футболкой с изображением бойз-бэнда.

Тристан задумчиво почесал подбородок, процарапав пальцами по начавшей отрастать щетине. Он вдруг стал выглядеть очень утомленным, и на какое-то мгновение Лула почти пожалела его. Почти.

Тристан с усилием выдохнул:

– Похоже, Джез присваивал деньги радиостанции. А после разговора с сотрудниками я понял, что ты была права на его счет. Джез пользовался преимуществами высокой должности, позволяя себе и другие вольности.

Лула ошеломленно уставилась на него.

– В самом деле? Боже мой… Так ты его уволил? – с надеждой спросила она.

– Да. Он ушел, и я буду руководить радиостанцией, пока не подыщу замену. – Тристан прикусил губу, словно мешая себе добавить что-то еще. Взгляд Лулы невольно задержался на его рте. – Нам нужно, чтобы ты вернулась на «Флэш». Теперь, когда Джез ушел, я могу предложить тебе вакантное место в утреннем шоу. Очевидно, что ты – самый лучший и опытный диджей радиостанции и, по общему мнению, это место должно быть твоим.