Глава 8

— Наконец-то! — негромко, но выразительно пробормотал виконт Хаксли. — Ну, наконец-то!

Слова эти относились к его собственному городскому экипажу фамильной зелено-золотой расцветки. На козлах восседал кучер в роскошной ливрее, четверка лоснящихся вороных бойко цокала копытами по мостовой, везя карету мимо ряда фешенебельных особняков.

Сеть, раскинутая вокруг Роджера Латчетта, неумолимо смыкалась.

Из окна будуара леди Баллард молодой человек видел перед собой Брайнстон-сквер как на ладони. В этот ненастный день сад посреди площади выглядел по-зимнему пусто и уныло, немногочисленные прохожие — слуги и торговцы — торопились по своим делам. Однако появление богатого экипажа вызвало некоторое оживление, и возле дома тут же собралась группка зевак.

Так, значит, она наконец здесь, Эдвард?

Что? — Хаксли вздрогнул. На несколько секунд он совершенно забыл о том, что не один. Тетушка стояла у него за спиной.

Я сказала, — язвительно повторила графиня, — она здесь.

Верно. — За две недели, прошедшие с тех пор, как Эдвард последний раз видел Линдсей Гранвилл, он только и делал, что пытался (по большей части безуспешно) выкинуть ее из головы.

Шелест шелковых юбок и постукивание костяного веера выдавали недовольство леди Баллард. Она не привыкла к тому, чтобы на нее не обращали внимания. Но виконт не мог заставить себя отвернуться от окна, пока не убедится, что его драгоценная добыча доставлена в целости и сохранности.

А вот и Латчетт! Дверцы кареты распахнулись, и оттуда показалось сперва обширное брюхо, выпирающее из-под разукрашенного серебром сюртука, а затем и толстяк собственной персоной. Вперевалку спустившись с подножки, он повернулся, чтобы подать руку пухлой даме в розовом бархатном плаще, подбитом лебяжьим пухом, и замысловатой розовой шляпке. Присоединившись к сыну, миссис Гранвилл выудила из-под складок плаща огромную муфту. Хаксли склонился к окну. Похоже, эта особа не жалела средств на наряды для путешествия в Лондон, ведь это путешествие явно представлялось ей началом новой и восхитительной карьеры в высшем свете.

Виконт поджал губы. Что там ни говори, пусть Белла Гранвилл и досадная помеха, но до чего же незначительная и легкоустранимая по сравнению с последней пассажиркой кареты.

Отлично. — В голосе леди Баллард слышалось нескрываемое раздражение. — Я тебе верю.

Виконт непонимающе оглянулся.

Ты мне веришь? — Порой привычка Антонии с непогрешимым видом оглашать собственные, абсолютно ни на чем не основанные выводы, не имеющие никакого отношения к реальности, забавляла Эдварда, но сейчас ему было не до смеха.

Поднявшись с кушетки, графиня подошла к племяннику и лукаво похлопала его веером по руке.

— Верю, что ты и в самом деле очарован этой девушкой. Поэтому начнем приводить в действие мой маленький план.

Эдвард уже открыл было рот, чтобы спросить, что она имеет в виду, но решил, что не время.

— Наверное, пора спускаться вниз и…

Он снова бросил взгляд в окно и умолк, не докончив фразы. Латчетт и его родительница скрылись из виду — должно быть, уже поднялись на крыльцо. В дверцах кареты неуверенно мешкала маленькая заброшенная фигурка, которая не могла быть никем иным, кроме мисс Гранвилл.

Неуверенно? Или ей не хотелось делать последние несколько шагов к жилищу тетушки своего жениха? Виконт досадливо пожал плечами. Какая разница, мечтает ли эта глупая девчонка вновь увидеться с ним или нет? Все равно у нее нет выбора.

Господи!

Хаксли обернулся к тетушке.

— Прошу прощения?

— Это и есть твоя невеста?

Хаксли проследил ее взгляд. Кучер наконец-то заметил, что Латчетт оставил мисс Гранвилл на произвол судьбы, и бросился помогать девушке сойти.

— Что ты имеешь в виду, Антония? Да, это моя невеста — мисс Линдсей Гранвилл. Уверен, ты будешь просто очарована.

— Поживем — увидим.

Эдвард мысленно воззвал к небесам, молясь, чтобы мисс Гранвилл вела себя тише воды ниже травы — хотя бы до тех пор, как научится сдерживать язычок и не выпаливать наобум первое, что придет ей в голову… что уж там, премилую головку. Вздохнув, он наблюдал, как кучер ведет девушку к дому. О Боже, только бы она сумела понять и освоить наиглавнейшее правило поведения здесь, идущее вразрез со всеми ее прежними привычками! А именно: строжайше следить за собой, выполнять все положенные светские ритуалы и неукоснительно слушаться Антонию, свою наставницу.

Помнится, ты говорил, что она появится с приличествующим случаю гардеробом, — фыркнула леди Баллард. — Я предлагала тебе самой об этом позаботиться, но ты сказал, семейство все сделает.

Именно. Я дал Латчетту столько денег, что хватило бы в пух и прах разодеть целый выводок девиц на выданье. Если бы не все эти глупости с гардеробом, мы бы покончили со всякими вздорными формальностями по меньшей мере неделю назад. Будь моя воля, мадам, помолвка уже была бы оглашена. Уже успели бы сделать пару оглашений в церкви и оставалось бы не больше двух недель до этой распроклятой… — Он закашлялся. — Можно было бы через две недели сыграть свадьбу.

Сложив руки на груди, Антония смерила племянника проницательным взглядом голубых глаз.

— Судя по всему, ты в таком восторге от этой девицы, что готов огрызаться на всех кругом. Так и быть, я закрою глаза на твою дерзость, Эдвард… до поры до времени. А теперь, будь так добр, выслушай.

Она величественно вернулась к оттоманке и изящно раскинулась на сине-золотых подушечках. Хаксли терпеливо ждал, что она скажет. Ему было немного смешно, но хотелось поскорее покончить с этим разговором.

— Первое, чем необходимо заняться. Горчично-желтое. Эдвард, как можно?

Не понял…

Графиня сердито топнула крохотной ножкой в черной туфельке.

Молодой человек, точно вам говорю — вы совсем слуха лишились. Я сказала: горчично-желтое! На девушке надето горчично-желтое платье с коричневой ротондой. Более неподходящее сочетание цветов и представить-то трудно, тем более что, насколько я разглядела, она хрупкая блондиночка. И, если глаза меня не обманули, все безнадежно вышло из моды. — Лорнет леди Баллард, забытый в те краткие секунды, что леди обозревала с третьего этажа разыгрывавшуюся внизу сцену, теперь был устремлен на Эдварда. — Полагаю, конкретно этот наряд обошелся тебе в считанные гроши.

Виконт не осмелился признать, что был слишком поглощен своими мыслями, чтобы разглядеть костюм мисс Гранвилл.

— Право, это совершенно не важно.

— Напротив, именно это-то и важно. Но ничего, я этим займусь, причем немедленно. И помни — чтобы никто из широкой публики и слова не слышал о помолвке, пока девушка не покажется в свете.

— Но…

— Ты понял, Эдвард? Ни слова! Пусть сперва свет убедится, что она — само совершенство. Конечно, все сразу же начнут гадать про нее, кто она да откуда, но нам это только на руку. Помни, в тот миг, как возникнет хотя бы малейшее подозрение, что неуловимый лорд Хаксли помышляет о женитьбе, весь цвет общества пожелает увидеть особу, которая сумела соблазнить самого выгодного и недоступного жениха сезона.

— Проклятие!

— Я вовсе не намерен ждать. Или разбираться с возможными соперниками.

Графиня раскрыла веер.

— Предоставь это мне. Я знаю, что делаю. Так ты даешь слово меня слушаться?

Чего доброго, откажись он, тетушка ему такое устроит, что он еще десять раз пожалеет, что не согласился. Не хватает еще выяснять отношения с любимой родственницей.

— Как пожелаешь, — холодно отозвался виконт.

— Очень мудро с твоей стороны, Эдвард. А что до всего остального, запомни, пожалуйста, я состою в родстве — правда, со стороны мужа и в очень дальнем — с корнуоллскими Гранвиллами.

Наконец ей удалось всецело завладеть его вниманием.

— В родстве?

О Боже! Прекрати наконец повторять за мной, точно попугай. Что за утомительная привычка! Да, я состою с ними в родстве. — Не глядя на племянника, графиня отколола с лифа жемчужную брошку и с довольным видом полюбовалась искусным узором. — В дальнем, очень дальнем, но тем не менее…

На лице Хаксли медленно появилась улыбка. Видно, он и впрямь так поглощен своими заботами, что разучился думать обо всем прочем.

— Подумать только, что я совсем выпустил из виду такой важный факт.

— Да. Только подумать. Гранвиллы очень… Ты говорил мне, что мисс Гранвилл — последняя в роду? — Дождавшись его кивка, графиня продолжала: — Да-да, помню. Я и сама знала. Итак, Гранвиллы были очень достойной семьей. Знаешь, пожалуй, я даже довольна, что ты решил жениться на мисс Гранвилл, — по крайней мере столь благородный род не угаснет совсем. Удачно получается.

— Гм. Удачно. — Лучше поздно, чем никогда. Антония наконец-то загорелась идеей его брака с мисс Гранвилл. Ее восторженная поддержка и помощь в организации этой свадьбы позволят ему сберечь время и заняться более важными делами. — Итак, теперь мы наконец-то можем приветствовать наших гостей?

— Нет.

Хаксли, уже протянувший руку тетушке, чтобы сопровождать ее вниз, замер как вкопанный

— Нет?

— Ох, полно тебе, в самом деле. — Леди Баллард поднялась на ноги. — Это уже чересчур. Ты должен подождать здесь, по крайней мере полчаса. Потом можешь спускаться к нам.

— Но…

— Потом, Эдвард. Важно сразу же задать нужный тон. Я понимаю, конечно, что тебе неймется увидеть свою пассию, но коль скоро уж я отвечаю за то, чтобы подготовить ее к выходу в свет, мне нужно сперва посмотреть, какова она. А если вы с ней будете ворковать, как два голубка, это нас отвлечет.

— Ворко… — Эдвард сдержался. Ворковать, как два голубка? — Как хочешь, тетя.

Весь этот любовный вздор, однако, начинает уже изрядно действовать на нервы. Ну ничего, только бы дотерпеть, пока мисс Гранвилл станет его виконтессой, а там уж сплавить ее в какое-нибудь из девонширских поместий. Там ей будет хорошо, даже очень. И они прекрасно смогут прожить остаток дней друг без друга.