Вы находитесь на верху блаженства, и вдруг во дворе дома раздается дикий вопль:

— Держи вора! Держи вора!

Муж подскакивает, хватает с ночного столика свой револьвер (военный трофей — не зарегистрированный…) и бросается открывать окно. Вы за ним.

В слуховом окне противоположного дома мечется жилец. Он кричит и на что-то указывает пальцем.

— Вот! Вот! Какой-то тип карабкается по вашей стене

Точно.

В нескольких метрах от вас в полумраке черный силуэт (Корсиканский мафиози, экс-волюбленный вашей Милой Крошки?) цепляясь за водосточную трубу, карабкается к открытому окну вашей дочери.

— Живо спускайся, или я стреляю! — ревет Мужчина, потрясая револьвером.

— Нет! Нет! Папа! Не стреляй! — пищит тихий испуганный голос Ализы. — Это…хм…друг!

— А зачем он занимается скалолазанием по нашей стене?

— Ну…он пришел меня проведать.

— А почему он не пользуется лифтом, как все?

— …Чтобы не побеспокоить!

— Браво! Результат поражает.

Легким прыжком черный силуэт вскакивает в комнату Ализы.

Тишина.

— Что он там делает? — беспокоится ваш супруг.

— Он целует твою дочь.

— Это все тот же безработный программист?

— Ты отстал на троих ухажеров. Скорее ревнивый корсиканец или бразильский танцор.

— У меня дома это так просто не пройдет! — возмущается Мужчина. — Я пойду и быстро вышвырну вон этого типа.

— Хорошо, но сперва оденься.

Потому что вы оба совершенно голые. Малоподходящая одежда, чтобы играть оскорбленных родителей. Вы натягиваете халаты и торжественной процессией направляетесь в комнату вашей младшенькой.

Отец со свирепым видом открывает дверь и слегка подскакивает от удивления.

Как вы и предсказывали, джентльмен-скалолаз покрывает Ализу страстными поцелуями. Он отстраняется.

Это эбеновый красавец-негр.

Мужчина не расист, о нет! Он достаточно постранствовал по свету в дни своей бурной молодости, чтобы обзавестись друзьями всех цветов и всех культур.

Но от этого, до того, чтобы отдать свою Милую Крошку огромному бразильцу, который берет штурмом фасады зданий — большой шаг. Да и вы, честно говоря, тоже не в восторге. Идея, что Милая Крошка может поселиться так далеко от вас в незнакомой семье, возможно, в сердце фавелы без воды и электричества, разбивает вам сердце.

Мужчина приходит в себя.

— Ты можешь представить мне этого господина? — ледяным тоном спрашивает он у своей наследницы.

— Хоао. Хоао Васкес. Он великий бразильский танцор.

Милая Крошка поворачивается к своему обожателю с непонятными знаками, на которые молодой человек (он действительно бесподобен: с зелеными глазами и очень белыми зубами, которые блестят на фоне черной гладкой кожи) отвечает не менее непонятной тирадой.

— На каком языке он говорит? — немного нервно спрашивает Мужчина.

— Ну… на португальском — высокомерно отвечает Ализа. — В Бразилии говорят на португальском.

— Я знаю, — гремит ваш муж. — Я не совсем безграмотный.

— А ты говоришь по-португальски? — удивленно спрашиваете вы.

— Нет.

— Так как же вы друг друга понимаете?

— Мы не понимаем друг друга, — хихикает Милая Крошка, — наверное, поэтому у нас все так хорошо…

Она прекращает смеяться, видя наши потрясенные лица. Поворачивается к своему любовнику и выдает несколько жестов.

Бразилец кивает головой и…

…раздевается до трусов.

— Что он еще делает? — рычит Мужчина все более раздраженно. — Может он еще и догола разденется?!

— Не знаю. Он совершенно непредсказуем.

Милая Крошка включает диск Болеро Равеля.

Хоао начинает танцевать.

Вы замираете в восхищении. Этот мальчик — бог танца. Вам кажется, что муж разделяет ваш энтузиазм. Когда музыка смолкает, вы не можете удержаться от аплодисментов, и вслед за вами — Мужчина и ваша младшенькая.

Ухажер Ализы застенчиво улыбается.

Это действительно “отпадно”.

— А теперь — праздник! — кричит ваша дочь и включает дьявольскую мексиканскую мелодию. Хоао принимается танцевать. Ваш муж после секундного сомнения делает то же самое, вместе с вами. Ча-ча, ча-ча-ча, ча-ча, ча-ча-ча… Вы счастливы. Вам снова двадцать лет, когда вы были лучшей танцоршей в Сен-Жермен де Пре. Во что не могут поверить ваши очарованные внуки: “бабушка, расскажи еще раз, как ты была молодая и худенькая и прыгала через плечо своего партнера”. Короче, вы кайфуете.

Пока до вас не долетает сердитый голос из дома напротив.

— Эй, вы скоро закончите этот шум?

Вы прекращаете танец и музыку.

— Извините, месье Мартан, — кричит Мужчина, — маленький импровизированный праздник…

— А я, между прочим, завтра работаю! — ревет месье Мартан, все еще торча в своем узком окошке (в туалете он, что ли?).

— Я тоже, кретин! — горланит ваш муж, багровея.

Вы спешно закрываете окно, пока между соседом и вашим супругом не разразилась ссора. Вы так покладисты, потому что иначе господин Мартан полгода будет орать, встречая вас у араба-бакалейщика.

— Все, теперь пошли спать, — командует Мужчина.

И величественно покидает комнату, широко махнув рукой. Вы следуете за ним, послав воздушный поцелуй влюбленным.


Снова оказавшись в супружеской постели, вы чуть насмешливо замечаете:

— В конце концов, ты решил не вышвыривать бразильца нашей Милой Крошки…

Ваш супруг изображает, что не расслышал и бормочет сонным голосом:

— Этот тип мне не нравится!

— Почему?

— Он выше меня!

Можно было догадаться. Мужчина, в котором 192 сантиметра, очень гордится своим ростом и терпеть не может всех мужчин, превосходящих его хотя бы на миллиметр. Это не мешает ему заснуть и приняться храпеть, как запыхавшийся паровоз, не забыв, естественно, включить Франс-Кюльтюр. (“Отношения Единственного и Множественного у Пифагора”). Отлично. Бессонная ночь обеспечена.

Самые безумные идеи начинают копошиться в вашей голове. А если Милая Крошка с ее пылким характером действительно выйдет замуж за Хоао?

— Да нет же! — шепчет вам на ухо Мельхиор, покинувший корзинку, чтобы занять свое ночное место у вас на шее. Ты прекрасно знаешь, что она десять, сто раз клялась не выходить замуж и никогда не иметь ребенка. Она хочет “быть Пикассо”.

— У Пикассо была куча детей, это не мешало ему рисовать.

— У него так же была куча женщин, чтобы заниматься детьми. Его жизнь не наполняли соски и пеленки.

— Знаешь, Котик, девушки часто резко меняют мнение, когда встречают прекрасного возлюбленного.

Перспектива жить в тысячах километрах от Милой Крошки снова вызывает у вас дрожь.

— Поедешь жить в Бразилию, вот и все, — урчит Мельхиор.

— Ты с ума сошел! Оставить мужа, Старшую Дочь, троих внуков… невозможно!

— Ну так эмигрируем туда все. Маленькая сиамочка с шестого этажа говорила мне, что это восхитительная страна. Ее хозяева часто туда ездят. Кажется, там очень большие мыши и куча других забавных животных.

Вы погружаетесь в мечты. Возможно, на этих дальних землях вы сможете реализовать свою юношескую мечту? Огромная фазенда с очень красивым домом, патио с голубым мозаичным полом, 30000 гектаров земли, 30000 голов скота, 50 vaqueros [1], которых будете вести вы, несясь вскачь на маленькой черной лошадке. Вы были созданы не для этой домашней французской жизни, а для того чтобы быть Скарлет О’Хара в поместье Тара, Каламити Джейн, первопроходцем дальнего Запада или бесконечных пространств Латинской Америки, или — как Джон Уэйн — конвоиром грандиозных стад Зебу.

Проваливаясь в сон вы представляете, как ведете в Рио крохотный личный самолетик: сделать покупки и искупаться на пляже Копакабана.

— Да здравствует Бразилия, — вздыхает Котик, в свою очередь засыпая.

Через несколько дней.

8:30 утра.

Вы сражаетесь с компьютером.

Ну да, вы наконец уступили давлению Мужчины, возмущенного, что вы до сих пор печатаете свои тексты на вашей обожаемой Валентине: механической печатной машинке «Оливетти 1930».

Он подарил вам чудо современной техники — так, во всяком случае, кажется — со встроенным принтером или чем-то в этом роде. И угрожал не разговаривать с вами три месяца, если вы не научитесь им пользоваться.

— Вcе мои секретарши прекрасно справляются. Ты не глупее их.

Видя вашу растерянность, он оплатил вам частные уроки. Очаровательная женщина пришла к вам и объяснила, что делать.

Вы ничего не поняли.

Особенно, почему стрелка, которая гуляет по экрану, называется “мышка”. Почему не просто “стрелка”? Вы ненавидите эту “мышку”. Когда вы немного резче, чем надо, нажимаете на какую-то фиолетовую кнопку, ффффт…, стрелка пересекает экран со скоростью военного самолета… и исчезает. В первый раз вы были так поражены, что посмотрели, не упала ли она на землю слева от стола. Вы снова нажали на фиолетовую кнопку. Ффффффтттттт….военный самолет снова пересек экран в другом направлении и исчез справа.

Даже женщина, дававшая вам уроки, оказалась неспособна найти кнопку двойного интервала. На бабушке Валентине был маленький рычажок с цифрами: 1…2…3. Просто, а? На вашем «чуде современной техники» — ничего. А в контракте с вашим новым издателем черным по белому написано, что рукопись должна быть “напечатана с двойным интервалом, чтобы составлять 1500 знаков на страницу”… ” (Это просто чистый садизм для таких авторов, как вы — взращенных с неандертальским Унтервудом). У вас никогда не получится.

Одно вас утешает: Мужчина, всегда стремящийся быть на гребне модернизма, сейчас борется с машиной, которая управляется голосом. Вот именно. Такое существует. Мужчина диктует. Кэнон печатает. К сожалению, Мужчина подхватил насморк. Машина не узнает его голос и отказывается работать, или пишет что попало. Ничто не заменит старой доброй секретарши с парой рук, парой больших голубых глаз, парой ушек с золотыми колечками, накрученными волосами, вечным пером и тетрадкой в клетку.