… это звонит телефон.

Вы принимаете утреннюю ванну. Но ведь вы знаете, что резкий звонок обычно раздается в самые неудобные моменты, поэтому заботливо поставили мобильный телефон на уголок ванны, (вы его носите даже в туалет…).

— Завидую нашим предкам: они жили без этой пищащей мерзости, — говорите вы своему дорогому Мельхиору Подзаборному (он же — «Котик», он же — «Киса-кисанька»). — Правда, у них были трубы, колокола, барабаны и бараньи рога. Мужчины, как маленькие мальчики: они всегда любили шуметь.

— Хм-хм! — отвечает Котик.

Ему наплевать.

Взобравшись на бортик ванны, он старается лапой столкнуть в воду ваше жасминное мыло. Вы его потом никогда не найдете.

БИП-БИП… БИП-БИП… упрямо нудит телефон.

Придется ответить.

— Судя по времени, кто-то просто ошибся номером, — вздыхаете вы.

К счастью, однажды вы нашли в журнале набор чудных ответов на такой случай.

Мужской голос: «Алло, это ты, Бригитта? Это я, твой Жорж.»

Вы (с антильским акцентом): «Бигитта уехать с мисье Фансуа»…

или:

Вы (шепотом): «На линии агент 008. Сообщение принято».

Или:

Вы (гневно): «Черт! Я же просила, чтобы мне на операционный блок не пропускали никакой связи!»

или:

Вы (восторженно): «Ах, Месье! Вас послало само небо: у меня засорился унитаз!».

Увы, сегодня звонит не Жорж.

— Это я! — кричит в трубку молодой, прекрасно знакомый вам голос.

— Кто это — «я»? — ворчите вы. Вы ненавидите, когда люди, даже самые близкие, считают естественным, что вы узнаете их с первого же тявканья.

Но Милой Крошке не до шуток.

— Я могу на несколько дней переехать домой? — спрашивает она срывающимся голосом.

— ГДЕ бы это?

— Ну, комнате, где я жила девочкой.

— А! А ты больше не девочка?

— Прекрати свои шутки! Так да или нет?

— А почему? Что случилось? Твою квартиру затопило? Тебя взорвал твой бывший корсиканский возлюбленный?

— Все гораздо серьезнее и довольно сложно. Я тебе объясню.

— …Ты понимаешь… — бормочете вы, — есть одна проблема. Я превратила твою комнату в кабинет для твоего отца, и он там спит.

— А? Что?! Папа занял мою комнату?!!

Вы воздерживаетесь от замечания, что родители едва не разорились, чтобы купить ей тридцатиметровую однокомнатную квартиру, и что она не ступала в свою “комнату, где жила девочкой” в течение пяти лет.

— А где спишь ты?

— В священной супружеской спальне.

Ализа испускает долгий стон:

— Почему? Вы разводитесь?

— Конечно нет! Но…

— Мамочка, я прошу вас — не разводитесь! Я сейчас приеду!

Шмяк — она бросила трубку.

— Замечательно. Мирное рабочее утро погибло! — объявляете вы Котику.

— Вот что значит слишком баловать дочерей, — иронизирует Мельхиор, шлепая хвостом по мыльной пене.

— Я сделала все, что могла, — с досадой отвечаете вы. — И заметь, Милая Крошка попросила разрешения приехать, а могла бы просто свалиться нам на голову со своими вещами.

— Она прекрасно знает, что ты ей никогда ничего не запрещаешь, — цедит Котик ревниво (Ему вы запрещаете за завтраком таскать из вашей тарелки его обожаемые ракушки Сен-Жак).

— Если я скажу «нет», она поедет жить к подруге, и я неделями не буду ее видеть, — жалуетесь вы.

Ворчание лифта замолкает на вашем этаже. На помощь! Циклон Милая Крошка уже здесь! Она, должно быть, звонила вам из такси по мобильному телефону. Чума на новую технологию! Вы поспешно вылезаете из ванной и словно большой синий кит поднимаете огромную волну, которая заливает кафельный пол. Вы хватаете махровый халат. Недостаточно быстро. Ализа ураганом влетает в ванную комнату. (Несмотря на ваши протесты, она оставила у себя ключ от вашей квартиры. Старшая Дочь тоже. Ни одна из них не дала вам ключей от своего жилища).

— Это что за история? Ты больше не спишь с папой? Вы поссорились?

— Да нет же! Нет! Только…

Вы не привыкли посвящать дочерей в секреты своей семейной жизни. И вообще никого. Антисексуальное воспитание, полученное благодаря сестрам Святого Георгия в монастыре Святой Жанны д’Арк подобное строго запрещает.

А Милая Крошка воспитана учителями поколения 1968. Она бесстыдно настаивает:

— Только — что?

Вы бормочите, что когда пара стареет, у каждого появляются привычки, раздражающие другого.

Например, Мужчина храпит все громче и громче: это мешает вам спать (и соседкам снизу тоже). Кроме этого он очень высокий, его ноги свешиваются с кровати, вместе с одеялом и когда он ими шевелит, у вас начинают мерзнуть бедра. А самое противное, рядом с ним всю ночь бормочет канал «Культура». Ваш супруг — фанатичный (единственный?) слушатель канала «Культура», который он включает на всю ночь. И таким образом слушает невероятные передачи о мифологии Эскимосов, о развитии вируса Эбола, или о секретах тайных орденов. Вы много раз пытались, слыша, что он храпит, тихонько выключать радио. Он тут же просыпался:

— Оставь, я слушаю, это интересно!..

И наоборот, сам он теперь не переносит, что вы встаете в 5 часов утра, чтобы поработать. Он, видите-ли, потом не может заснуть («с годами я стал так чутко спать…») и брюзжит все утро.

Короче, однажды, после долгой и серьезной супружеской беседы, вы решили спать отдельно. Но это не мешает вам…. ну, короче….

Как объяснить все эти интимные детали вашей наследнице? Вы слышите, как Котик, видя ваше смущение, тихо усмехается в усы, а сестры Святого Георгия просят Святую Деву сохранить вас целомудренной и чистой в выражениях.

— В любом случае, тебя это не касается, — гордо говорите вы наконец.

— Нет, касается! Я умру, если вы разведетесь! — кричит она.

— Тебе не кажется, что ты слишком сильно из-за этого переживаешь? Теперь объясни мне, почему в 25 лет ты возвращаешься жить к матери…

— Я бросила Тома.

Тома в течении последних шести месяцев был милым другом Ализы. Молодой безработный программист, живет мелкими подработками.

— А почему?

— Он нудный, как дождь, и он занимается любовью в носках.

— Какой ужас, бедная моя девочка!

— Прекрати надо мной издеваться! Проблема в том, что он не хочет меня бросать, или, скорее, уходить квартиры. Он прицепился к моей кровати, как ракушка к скале. И каждый вечер рассказывает мне истории о своей работе, которые меня раздражают… так раздражают…

— Надо привыкать, козочка моя. Все мужчины вечером рассказывают истории о своей работе. А женщины должны их слушать и изображать восторг. Это их обязанность.

— А потом, — Милая Крошка смущена, — он утверждает, что именно он — моя любооооооовь на всю жизнь, и что моя страсть к Хоао скоро пройдет.

— Кто такой Хоао? — слегка потерянно спрашиваете вы.

— Он бразильский танцор, — нежно воркует ваша дочь неожиданно влюбленным голосом. — Он большой. Он красивый. Он нежный. Он часами похлопывает меня по руке, пока я плачу из-за сцен того, другого мерзавца. Я без ума от него. От Хоао, конечно.

Вы привыкли к изменчивому сердцу Ализы. Вы видели, как по ее жизни проходят молодые самцы всех видов, от снобов и конформистов высшей пробы до самых экстравагантных рокеров. Вы остаетесь хладнокровны.

— Как ты думаешь, папа согласится поговорить с Тома? — озабоченно спрашивает Милая Крошка, заталкивая в свою бывшую комнату гору чемоданов и плохо завязанных пластиковых пакетов. Настоящее цыганское переселение.

— Чтобы сказать ему что?

— Уйти из вашей квартиры.

— Это не “наша” квартира. Это “твоя” квартира. Мы ее тебе подарили. Я не уверена, что отец захочет ввязываться в твои сердечные дела.

— Ерунда! После пары поцелуев в шею он скажет “да”, — убеждает Ализа тоном пресыщенной куртизанки.

Мужчина оценил пару поцелуев в шею, но прямо объявил, что он не пойдет просить юного Тома убраться от Милой Крошки. В 25 лет пора ей выкручиваться самой. Demerdassek, как сказал бы ваш отец-полковник.

Следующий день вы проводите на телефоне в поисках доброй души, которая даст вам достойный совет, как вернуть квартиру Милой Крошки.

Старшая Дочь советует оставить Ализу выкручиваться самостоятельно, как взрослую. “Это ее проблемы” — утверждает она. Это вообще любимая фраза Жюстины. Когда вы несчастным голосом говорите ей: “Твой отец не может бросить курить”, она холодно отвечает: “это его проблемы”.

Ваша подруга Ида считает, что нужно утопить юного Тома в ванной. Она даже предлагает себя в качестве алиби: “Мы обе были в кино, господин судья”. Идеальное преступление. Дамская Лига советует позвонить в мэрию и вызвать команду по травле крыс, чтобы они наполнили дом удушающими газами дней на пятнадцать. И пусть Тома сидит внутри.

Ваша сестра Ариэль злорадствует: “Будешь знать, как баловать дочь! А то вырастили маменькину дочку, детку богатеньких родителей. Она никогда не вернет свою квартиру. Так ей и надо!”.

С приходом ночи вы обнаруживаете себя с Мужчиной в большой супружеской постели. Это вовсе не неприятно. Вы его обнимаете.

— Прекрати! Я устал, у меня болит голова, — ноет Мужчина.

— Тебе не стыдно разыгрывать мадам Рекамье? Это женщины обычно жалуются на головную боль.

Ласки становятся более направленными. Ваш большой мальчик кудахчет и даже решается пылко вас поцеловать. Он шепчет:

— Хорошо, давай займемся любовью, но только чур, потом ты не будешь храпеть!

— Что? — возмущенно восклицаете вы. — И тебе не совестно! Это ты тарахтишь так, что соседи постоянно жалуются консьержке. И даже в синдикат домовладельцев.

— Но ты тоже храпишь.

— Неправда.

— Хорошо. Этой ночью я запишу тебя на карманный магнитофон, и ты увидишь! — меняя тон — … а пока — я обожаю твои славные маленькие круглые ягодицы…