Бюрон Николь де - «Милый, ты меня слышишь?.. Тогда повтори, что я сказала!»

— Итак, теперь ты воруешь?

Он распахивает огромные невинные глаза.

— Я? А что я украл?

Вы потрясаете рубином Старшей Дочери.

— Кольцо у матери.

— Но оно мое!

— Как это, твое?

— Ну да. Мама всегда говорила, что хранит его, чтобы я отдал его своей невесте. Бриллиантовое кольцо — для Маттиаса, а с изумрудом — для Эмили.

Вас прижали.

— Допустим. Но почему ты взял его потихоньку, не спросив у нее?

Ваш внук в отчаянии складывает руки.

— Потому, что я был уверен, что будет скандал. Она не верит, что я люблю мадмуазель Флёр и что мы с ней жених и невеста.

— Я в это верю, говорите вы мягко. Но мадмуазель Флёр не может любить мальчика, ворующего у своей матери драгоценности.

Атилла упрямо хмурится.

— Это мое кольцо.

— Нет. Оно будет твоим, когда ты вырастешь. Это не одно и то же. Ты доставишь мне удовольствие, если вернешь его на место, так, чтобы мама ничего не заметила.

— Нет.

Минута ужасной тишины.

Вы чувствуете, что ваш упрямый, как осел, внук скорее выпьет средство для мытья стекол, чем уступит.

Уступаете вы.

— Хорошо. Я сделаю это вместо тебя. А ты возвращайся домой. Я не хочу тебя видеть.

Атилла багровеет и выходит, не взглянув на вас, с высоко поднятой головой, черными от гнева глазами и сжатыми губами.

На следующий день.

Воспользовавшись отсутствием Жюстины (в магазине), Месье Зятя № 2 (в своем зубоврачебном кабинете), и детей (в школе), вы просите у консьержки ключ от дома вашей старшей. Под туманным предлогом измерения окон с целью подарить ей новые шторы.

Оказавшись в супружеской спальне, вы открываете секретный ящичек стола, который был вашим, пока вы не подарили его Старшей Дочери.

И кладете на место кольцо Атиллы.

Вами овладевает детское желание поиграть, и вы примеряете все драгоценности из ящика. Бриллиантовое кольцо Маттиаса прекрасно смотрится на вашем указательном пальце. Вы всегда мечтали носить кольцо на указательном пальце, но Мужчина яростно против этого восставал, заявляя, что так носят нувориши. На самом деле, ваш дорогой супруг против драгоценностей вообще. На рождения дочерей он дарил вам трактора для дома в деревне (маленький гусеничный, потом большой, 6 °CV). И ни единого несчастного бриллиантика. А в ответ на прямое требование, возвел глаза к небу и воскликнул: «Какая же ты мещанка!». Ничего не поделаешь. Да, вы — мещанка. С домом в деревне, с мужем, с тракторами, но без бриллиантов.

Резко распахивается входная дверь. Входит Старшая Дочь.

Ошеломленная.

— …Ты что здесь делаешь? Что это за история со шторами? Я обожаю свои шторы!.. Я не хочу их менять!

Вы окаменели.

Как объяснить Жюстине, что:

1. Вы солгали консьержке, в то время как все детство внушали своим дочерям, что «ложь — это страшный порок».

2. Вы пробрались к ней, чтобы порыться в ее украшениях.

Вы рассказываете бог знает что:

— Я увидела у Шанель очаровательное кольцо с белым ониксом…хм…которое…очень тебе пойдет, и зашла посмотреть размер твоих пальцев.

Старшая дочь бросается вам на шею.

— Мамочка, ты прелесть!

Вы, сжав губы, целуете ее в ответ. Вы действительно любовались этим кольцом, но…для себя! И отступили перед ценой!

Слово есть слово. Вы едете к Шанель, проклиная любовь Атиллы, опустошающую ваш сберегательный счет.

Жюстина тут же приглашает вас к себе поужинать и готовит ваше любимое блюдо: молочный ягненок по-пиренейски, обжаренный в сухарях «а ля дофинуа».

— Балуют тебя — заявляет Мужчина. — Для меня вот никто не готовит утку с кровью.

— Приготовлю! — объявляет Жюстина. Как только подаришь что-нибудь похожее.

— Мне дешевле встанет пригласить вас на ужин в «Серебряную Башню».

— Заметано!

И тут вы замечаете отсутствие Атиллы.

— Он уже два дня не вылезает из кровати, — объясняет его мать. — Я ничего не понимаю. У него нет жара. Я не знаю, что с ним.

Вы знаете: депрессия.

— Небось, его любовь с мадмуазель Флёр плохо клеится — ехидно замечает юная ехидна Эмили.

— А ты помолчи! — приказываете вы внучке. Восторженные фанатки всяких кретинских Данииииииии Рокеров не имеют права смеяться над другими.

Эмили опускает нос в тарелку.

Вы встаете и вежливо просите у Старшей Дочери разрешения уйти на несколько минут поцеловать Атиллу.

Он зарылся в свою кровать. Только пара светлых прядей торчит из-под одеяла. Вы тихо приподнимаете его.

Лицо вашего внука мокро от слез.

— Не плачь, сокровище мое, — шепчете вы. — История с кольцом улажена.

Атилла разражается громкими всхлипами.

— Я не из-за кольца.

— Тогда…почему?

— Мадмуазель Флёр живет с парнем. Он старый. И он хочет на ней жениться!

— Вот как! И сколько лет этому старику?

— Не меньше двадцати пяти.

— Действительно, старик. Но, милый мой, когда любят, не плачут. За любовь надо бороться. Поговори с этим типом. Как мужчина с мужчиной. Скажи ему, что ты тоже хочешь жениться на мадмуазель Флёр через…ну…одиннадцать лет. Может быть, он не захочет ждать так долго.

Атилла серьезно кивает.

Через два дня. Семь вечера.

Бип-Бип…Бип-Бип…

Старшая дочь в безумном состоянии.

— Атилла исчез. Он не вернулся из школы. Он случайно, не у тебя?

— Нет. Извини. Ты звонила в школу?

— Там уже никого нет.

— Ты обзвонила его друзей?

— Конечно. Его нигде нет. Он удрал…Или его украл какой-нибудь педофил!

— Да нет же! Атилла слишком хитер. Успокойся. А ты звонила его учительнице, мадмуазель Флёр?

— Я не знаю ни фамилии, ни адреса.

— Кажется, я знаю. Я тебе перезвоню.

Да, вы не умеете пользоваться электронной справочной. Но телефон мадмуазель Флёр Перро запросто находится в старой доброй толстой телефонной книге.

Она у себя. Вы объясняете ей ситуацию.

— Его и здесь нет, стонет она. Это ужасно! Только бы он не ничего не сделал!

— А вы смотрели на коврике у двери?

— Сейчас посмотрю.

Она возвращается через пять минут, которые показались вам пятью веками.

— Он сидит у меня на лестнице! Он не хочет идти ни ко мне, ни к себе, пока не поговорит с моим другом «как мужчина с мужчиной». Ришар только что вернулся, и они оба пошли пить «Колу» в «Гортензии».

— Что за «Гортензии»?

— Кафе на углу.

— Прекрасно. Вы не могли бы завезти его домой, когда эта встреча в верхах закончится?

— Конечно!

Вы звоните Старшей Дочери и успокаиваете ее. Ее сыночек сейчас, пьет «Колу» и говорит «как мужчина с мужчиной» с Ришаром, другом своей учительницы, которая отвезет его домой, когда военное соглашение будет подписано.

— Черт побери всю эту историю! — кричит Старшая Дочь. — Я поменяю ему школу и все!

— Да нет же! Уже не надо.

Вы никогда не узнаете, что сказали друг другу в «Гортензиях», беседуя, «как мужчина с мужчиной» будущий супруг мадмуазель Перро и ваш внук. Они стали друзьями. Теперь Атилла не только не прокалывает шины у мотоцикла своего нового приятеля, но участвует в поездках на огромном Кавасаки 500, крепко сжатый между Флёр и Ришаром. Они даже все втроем ездили в Диснейленд. Горячая страсть вашего внука понемногу угасла. К нему вернулся былой задор.

Беатрис, маленькая блондинка из его класса, влюбилась в него и послала ему записку. Он дал вам ее прочесть:

«Атила, ты кросивый и я тибя лублу.».

— Малявка! — снисходительно прокомментировал Атилла.

Беатрис все еще не повзрослела и Атилла прекратил мелкие подработки. Мельхиор говорит, что окна у вас в кабинете становятся все грязнее и грязнее.

В жизни нельзя иметь сразу все.

В начале весны на вашу семью обрушилась эпидемия.

Ревность.

«Мрачная ревность, с кожей мертвенно бледной» (Вольтер)

Удивительно, но болезнь сперва атаковала Дедушку Жюля.

А ведь казалось, что у ваших патриархов все идет замечательно. Лилибель была завалена цветами и мелкими подарками. Вы неустанно кисло подчеркивали это своему мужу, а он усиленно делал вид, что не понимает намеков.

Контр—адмирал ворвался к вам однажды днем, якобы чтобы взять книжку, пока Лилибель сидит у своего парикмахера (простите, «художника по волосам»).

Как только он вошел, вы обратили внимание, что усы его траурно приопущены. (У Дедушки Жюля, а не у художника по волосам).

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросили вы с легким беспокойством.

Если с ним хоть что-нибудь случится, ваша свекровь поднимет звон, который дойдет до самого министерства морского флота.

— …Ревматизм! — пророкотал он.

Признание произошло, когда он нервно опустошал вашу библиотеку.

— Лилибель мне изменяет!

— Что?

— Лилибель мне изменяет!

— Я вам не верю!

— Она играет в бридж с этим надутым идиотом, с бывшим директором Лионского Кредита, и не перестает строить ему глазки. Она садится рядом с ним в ресторане и сладко спрашивает, не передать ли ему хлеба. А я бешусь.

Вы засмеялись. Чертова Лилибель!

— Она просто хочет заставить вас ревновать! Все женщины так делают. На самом деле она вас обожает.

Тогда Дедушка Жюль начал говорить так быстро, что вставная челюсть за ним не поспевала. Вы ничего не понимали из его речей. Но истина все-же пробилась в ваше сознание, оставив вас с открытым ртом и круглыми от удивления глазами.