Эстер поймала булочку.

— Мне хотелось выяснить, могу ли я еще быть доброй.

— Ты таким способом это проверяешь? — выговаривала Даниела. — Лучше следующий раз покорми уток черствым хлебом. Это дешевле.

— Я хотела быть доброй по отношению к человеку. Думала, это меня взбодрит. — Эстер печально жевала булочку, вокруг рта у нее белели «усы» из сахарной пудры.

— Тогда брось мне черствого хлеба. — Даниела показала руками, что она плывет, и издала громкое кряканье. — Давай, попробуй. Уверена, ты попадешь прямо в клюв.

Эстер почувствовала себя уже не такой несчастной. Отломив кусочек от булочки, она бросила его Даниеле, которая почти поймала его ртом, чуть не упав при этом.

— Кряк, черт! Я почти поймала! Давай снова!

На этот раз кусок булочки пролетел над головой.

Даниелы и ударился о большую серебряную свечу в форме горы Сен-Мишель.

— Моя очередь! — С видом вратаря, который должен взять пенальти, Эстер с готовностью вскочила на ноги. — Я тоже хочу попробовать.

— Только если прокричишь как гусь, — потребовала Даниела.

— Га! Га! ГА-А-А! — закричала Эстер, хлопая крыльями и шевеля хвостом.

Одобрительно кивая, Даниела отломила еще один кусочек булочки, тщательно прицелилась и...

— М-м! — В восторге размахивая руками, Эстер изобразила победный танец. Половина булочки торчала у нее изо рта, все лицо было испачкано сахарной пудрой, но ей было все равно, потому что она поймала кусок с первого раза, она бросилась к нему со скоростью газели...

Наконец-то она нашал то, что у нее хорошо получалось!

— Она эта сделала! — взвизгнула Даниела, испытывая не меньший восторг. — У нее получилось! Леди и джентльмены, поаплодируем...

Эстер кивнула, чтобы она продолжала. Почему она остановилась? Она забыла ее имя? Чтобы помочь Даниеле преодолеть неприличный провал в памяти, она торопливо вытащила изо рта кусок булочки, широко раскинула руки и объявила:

— Пожалуйста, поприветствуем аплодисментами... меня!

К этому моменту у киоска собралась приличная толпа туристов. От души развлекаясь, они смеялись и хлопали в ладоши. В ответ на их одобрение Эстер улыбалась и кланялась и не могла понять, почему Даниела вытворяла бровями нечто странное. Какой кошмар, как будто по ее лбу ползли две гусеницы — такой глупый вид...

— Привет, Эстер.

Эстер широко открыла рот с сахарными «усами» и повернулась. Сама она не выглядела глупо, просто тупо смотрела на Нэта.

— Нэт?

Это правда он?

— Я-то думал, ты сидишь в углу и чахнешь по мне, — говорил Нэт. — Ты ведь так скучала.

— Ч-что ты здесь делаешь? — выпалила Эстер.

— Я вернулся. — Нэт внимательно наблюдал за ней. — Вопрос в том: для тебя это хорошая новость? Или нет?

Что за нелепость, разве он не знает? Стараясь взять себя в руки, Эстер стряхнула со рта сахарную пудру.

Наконец она сказала:

— Все зависит от тебя. Если ты явился, чтобы сообщить, что женился на Анастасии, то это совсем не хорошая новость.


ГЛАВА 40


Даниела вызвалась присмотреть за киоском до конца дня. Эстер была как в тумане и позволила Нэту вывести себя на улицу. Когда он привел ее в одно из переполненных уличных кафе на Касселл-стрит, у нее возникло подозрение, что он нарочно выбрал это место, потому что полагал, что легче окончательно порвать с ней на людях, ведь так меньше вероятность, что она начнет завывать как привидение и устраивать неприличные сцены.

Ха, ха, как будто неприличные сцены не были ее специализацией.

— Ладно, — сказал Нэт, когда им принесли напитки. — Нам нужно поговорить.

— Именно это я и пыталась сделать последние несколько недель. Но ты всячески меня избегал. — Эстер не хотела жаловаться, но трудно разговаривать весело, когда твои колени стучат под столом, как кастаньеты. Нэт был очень серьезен, и это не облегчало задачу.

Я не видела его целых три месяца, вдруг осознала Эстер. Теперь он стриг волосы короче, чем раньше, на нем была желтая рубашка, которую она никогда не видела, у него даже появился новый шрам на руке... все это произошло, пока он был в Глазго, а она здесь гонялась за Лукасом.

Не думай о Лукасе.

— Мне жаль, — наконец произнес Нэт.

О боже.

— О чем ты? — Эстер сжала свои скачущие коленки. — Тебе жаль, что между нами все кончено? Тебе жаль, потому что ты нашел другую? Тебе жаль, что тебя никогда не было на месте, когда я звонила, потому что ты был слишком занят, трахаясь с Анастасией?

Нэт даже не вздрогнул.

— Это не так. У меня ничего не было с Анастасией. Не было того, что ты имеешь в виду. — Он подождал. — Но мне жаль, что я заставил тебя так думать.

Руки Эстер тряслись. Она не осмеливалась взять бокал, потому что боялась пролить все себе на грудь.

— И что ты здесь делаешь?

— Я же сказал. Я вернулся домой. Насовсем, — ответил Нэт.

Насовсем?

— Почему?

Он пожал плечами.

— А что?

Эстер удивленно выдохнула:

— Они тебя уволили?

— Нет. Я сам подал заявление об уходе.

— Почему?

— Потому что я скучал без тебя. — Голос Нэта был спокоен, но она чувствовала, что это только видимость. — Мой отъезд не пошел нам на пользу. Но, конечно, остальное решать тебе, — продолжил он медленно. — Возможно, ты не хочешь, чтобы я возвращался. Я видел того парня, который привез тебя домой после вечеринки, помнишь? Откуда я знаю, может, вы встречаетесь.

— Я и Кон Деверо? Ты серьезно? Я же говорила, — простонала Эстер. — Он меня подвез. У нас с ним ничего не было, это святая правда. Что мне сделать, чтобы ты поверил?

— Я тебе верю. — Нэт кивнул, подтверждая, что так и есть.

— А теперь ты должен рассказать мне об Анастасии, — заявила Эстер.

Боже, это примерно то же, что велеть дантисту вырвать все зубы мудрости без анестезии. Она правда этого хотела?

— Энни — телевизионный продюсер, — сообщил Нэт.

Ревность, как волна, поднялась в Эстер. Блестяще, она ничего из себя не представляет. Просто и банально, она всего лишь телевизионный продюсер. Ладно, ладно.

Она сглотнула и прохрипела:

— Продолжай.

— Ее компания снимала в ресторане документальный фильм скрытой камерой.

— Это когда посетитель находит в супе муху и все это снимают? — Эстер ничего не могла поделать; когда нервничала, она всегда говорила глупости.

— Неважно. — Нэт не стал обращать внимания на ее слабую попытку пошутить. — Они начали снимать три недели назад. Жак был в своем репертуаре, как всегда не в духе, что-то изображал перед камерой, швырял кастрюли в молодых помощников, от него все плакали... ты знаешь, какой он бывает.

Эстер кивнула. Она никогда не видела темпераментного повара, которого прославил каталог «Мишлен», но много слышала о нем от Нэта.

— Все остальные старались не мешать Жаку. В конце концов, именно он был звездой этого шоу.

Мой рот был на замке, и я держался в тени. Анастасия слишком его боялась, чтобы задавать вопросы. Поэтому каждый раз, когда ей нужно было что-нибудь выяснить или разобраться в технических уловках, она обращалась ко мне. И через какое-то время она стала повторять, что я так естественно веду себя перед камерой, что она просто видит меня на телевидении с моим собственным шоу.

Ха! Эстер рассвирепела. Конечно, она видит! А она тем временем не прижималась к тебе всем телом и не тянулась ручкой к твоей молнии?

Стараясь не представлять эту сцену — по крайней мере, не добавлять душераздирающих подробностей к тому, что она уже вообразила, — Эстер произнесла обличающим тоном:

— Ты об этом ни разу не упомянул.

— Это случилось уже после приема у Орлы Харт. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. — Нэт бросил на нее многозначительный взгляд. — Энни все больше и больше увлекалась идеей, давила на меня, требуя принять решение, мне нужно было подумать и над этим. Это значило бы переехать в Лондон. Погрузиться в телевизионный водоворот, заниматься бесконечными презентациями, чтобы программа лучше продавалась. Я тебе ничего не говорил, — продолжал он, — потому что не хотел, чтобы это повлияло на твое отношение ко мне.

Большое спасибо, с негодованием подумала Эстер, но, к своему стыду, где-то в глубине души она знала, что он прав. Съежившись, как улитка, которую посыпали солью, она напомнила себе, что первоначальная причина ее бурного увлечения Лукасом заключалась в том, что тот работал диджеем и вел свою программу на модном и ярком «Радио Корнуолла».

Хуже всего было то, что Нэт об этом знал. О боже, она была не лучше тех девиц, чьи честолюбивые мечты не шли дальше желания переспать с футболистом из премьер-лиги. Неудивительно, что он ей не доверял.

— Ладно, — прошептала Эстер, — что произошло потом?

Он вернулся на несколько дней, догадалась Эстер. Потом он отправится в Лондон, чтобы начать свою блестящую карьеру в качестве знаменитого шеф-повара.

Нэт был невозмутим.

— Я решил не принимать предложения.

— Что? Почему? — От удивления голова Эстер шла кругом.

— Я хочу готовить, а не показывать другим людям, как готовить. Я повар. Горбатиться на кухне — мое призвание. Я люблю этим заниматься. А жить по правилу «неважно, что вы знаете, а важно, кого вы знаете» и появляться на нужных приемах — все это не для меня.

Эстер представила себе Нэта на телевидении. В горле у нее был комок размером с киви.

— Ну, я рада, что ты не едешь. Но у тебя бы получилось. Ты бы отлично смотрелся по телевизору.