Я никак не отреагировала на это. Выпив текилу и съев шоколад, я пошла спать.


На следующий день в кафе я рассказала Дженни о фотографии в журнале, и она посоветовала забыть об этом, но я не забыла… и не перезвонила ему.

Через пару дней, когда я возвращалась домой из банка, я вдруг увидела знакомое лицо. Остановившись как вкопанная, я обернулась и присмотрелась к этому человеку, и он сделал то же самое. Это был повзрослевший Джейсон Беннетт, единственный ребенок в Ист-Виллидже, с которым я тусовалась летом, когда приезжала к отцу. Он жил на другой стороне улицы, напротив нашего кафе, пока ему не исполнилось двенадцать лет и вся его семья не переехала в Южную Африку. Я была убита горем, когда они уехали. Пару лет мы переписывались, но со временем потеряли связь.

– Миа Келли?

– Джейсон? Бог ты мой, никогда не думала встретить тебя снова.

Протянув руку, я обняла его, а потом, отстранившись, внимательно посмотрела ему в лицо. Я взяла его за подбородок. Ты красавец.

Джейсон был невысокого роста, кожа да кости, русоволосый. Точеный подбородок. Не из тех, чья внешность бросается в глаза, но намного симпатичнее, чем в детстве.

– Ты великолепна, но ты всегда была такой.

– Спасибо. Так приятно снова увидеть тебя. Как поживаешь и что здесь делаешь?

– У меня все замечательно. Я хотел привести сюда свою невесту, чтобы показать ей, где я вырос. – Не успел он это сказать, как из магазина на углу вышла изумительной красоты азиатка и встала рядом с ним.

– Лаура, это Миа, я рассказывал тебе о ней. Миа, это Лаура.

– Привет, приятно познакомиться. – Она протянула мне руку, и я с улыбкой пожала ее. Я обратила внимание на ее сильный английский акцент. У Джейсона тоже был акцент, но не такой заметный.

– Я тоже рада знакомству. Ребята, вы заходили в наше кафе?

– Мы как раз направлялись туда. Как отец?

Мне показалось, что мне в сердце медленно вонзили нож.

– Он умер в прошлом году. – Я постаралась сказать это как можно хладнокровнее, но в последний момент мой голос дрогнул.

– Прости, Миа, – сказал он. Оба они стояли, сочувственно глядя на меня.

– Спасибо. – Я глубоко вздохнула. – Эй, ребята, если у вас нет планов на сегодняшний вечер, может, зайдете ко мне? Я что-нибудь состряпаю.

– Ты теперь живешь здесь?

– После смерти отца я приехала, чтобы наладить дела в кафе, и влюбилась в здешние места и здешних людей. А как ты? Где ты теперь живешь?

– В Лондоне. Я там уже пять лет.

– Замечательно. Так что насчет ужина?

Джейсон посмотрел на Лауру, которая, улыбнувшись, кивнула.

– Отличная мысль.

– Хорошо, приходите около семи.

Джейсон и Лаура были очаровательной парой, они, несомненно, любили друг друга. Она училась на преподавателя философии, а он руководил благотворительной организацией, которая помогала закупать компьютеры для детей в Южной Африке, где он несколько лет прожил со своими родителями до отъезда в Лондон. Пока я готовила пасту по одному из рецептов Уилла, мы разговаривали, наверстывая упущенное. Когда я жарила в масле овощи на сковороде, зазвонил телефон, и я сказала Джейсону, чтобы он снял трубку.

– Алло? – Он замолчал и посмотрел на меня. – Это Джейсон, друг Миа. – Именно в этот злосчастный момент я обожгла руку и немедленно побежала к раковине, чтобы подставить ее под воду. Я слышала, как Джейсон говорит:

– Она сейчас занята. Вы можете перезвонить?

Повесив трубку, он подошел к раковине.

– Это был парень по имени Уилл. Твой приятель?

– Нет, сосед.

– Ой, кажется, он недоволен.

– С женщинами он намного любезнее. – Я без всякой на то причины развеселилась, поскольку Джейсон даже не был знаком с Уиллом. Уилл был одинаково любезен как с мужчинами, так и с женщинами, но я была немного сердита после того, как увидела в магазине их с Соней фотографию, поэтому у меня вырвалось такое замечание. Я знала, что Уилл теперь раздумывает, кто такой, черт побери, этот Джейсон, и была уверена, что воображение не подведет его, но в тот момент мне было все равно.

Когда Джейсон и Лаура ушли, позвонила Дженни.

– Что ты делала сегодня вечером? – даже не поздоровавшись, выпалила она.

– Ничего.

– Хватит врать. Уилл позвонил Тайлеру и спросил его, встречаешься ли ты с кем-нибудь. Он сказал, что звонил тебе домой, и ему ответил какой-то парень.

– Дженни, давай не будем об этом. Уиллу не следовало втягивать вас в это дело.

– Ладно, хорошо, Миа, мы оставим тебя в покое. В любом случае я не в силах помочь тебе. Хватит играть в свои игры – это все, что я могу тебе сказать.

Мы попрощались, и на этом все закончилось. Больше она к этому не возвращалась.

Трек 17: Крылья ангела

Двадцать шестого января, ровно за неделю до того, как Уилл должен был вернуться домой, умер Джексон. В то утро я повела его на прогулку в парк. Я бросала ему мячик, и он бегал за ним, как щенок. Мы вздремнули, лежа на одеяле на лужайке над детской площадкой. Он казался таким счастливым и довольным. Когда мы вернулись домой, он лег и свернулся в клубок на своей подстилке, а я стала принимать душ. Выйдя из ванной, я бросила взгляд в дверной проем своей спальни и заметила, что он лежит в другой позе. Мордой к стене, что было странно, и очень спокойно. Слишком спокойно.

Я поняла, что он умер, еще до того как подошла ближе.

– Нет, нет, нет! Только не это! – Я выбежала из квартиры в одном халате. Меня насквозь продуло морозным воздухом, я кричала во весь голос. В истерике влетела в дверь кафе. Марта и Дженни бросились ко мне.

– Джексон, – рыдая, прошептала я.

Обняв меня, Марта повернулась к Пэдди и Джо. – Ребята, вы можете постоять за стойкой?

Встав с места, они гордо отдали честь Марте и рванули за стойку, словно это была самая важная работа, которую им когда-либо приходилось выполнять.

– Спасибо вам, – пробормотала я едва слышно, но они поняли.

– Не за что, любимая, – сказал Джо сочувственно, точно так же, как говорил мой отец. Мое сердце снова пронзила острая боль. Я вздрогнула. Дженни погладила меня по спине и поспешила вывести за дверь.

Как только мы оказались на улице, она позвонила Тайлеру и попросила его немедленно приехать. Когда мы втроем поднялись на лестничную площадку у двери моей квартиры, я повернулась к ним. Учащенно дыша, я попыталась подобрать слова.

– Я не могу… пойти… туда. – Мы дружно шлепнулись на верхнюю ступеньку, при этом обе они крепко держали меня, пока мы ждали Тайлера. Я тихо плакала, уткнув лицо в ладони, пока не услышала, как он подошел. Согнувшись, он наклонился к моему уху и прошептал:

– Мне так жаль, Миа.

– Я знаю, – хрипло пробормотала я. – Спасибо за помощь. – Поцеловав меня в висок, он пошел в мою квартиру.

Он вынес оттуда Джексона, завернутого в одеяло. Я встала и положила на него ладонь. Рыдая, я прощалась со своей любимой собакой.

– Прости, приятель. Я люблю тебя, ты – лучший – действительно был лучшим. Он даже ни разу не пожаловался, умирая, он просто свернулся клубком на своей маленькой подстилке и уснул. Лучший друг человека. У меня он был.

Когда мы вошли в квартиру, Дженни обняла меня.

– Тайлер обо всем позаботится, у него есть друг, который работает в ветеринарной клинике.

– Что они с ним сделают? – спросила я, искоса глядя на нее. В Анн-Арборе мы сжигали трупы собак на заднем дворе. В Нью-Йорке это было невозможно.

– Они кремируют его и принесут тебе урну с прахом, но не нужно сейчас беспокоиться об этом. Хочешь, я позвоню Уиллу?

– Нет, – угрюмо ответила я. – Я позвоню ему позже. – Я знала, что Уилл тоже расстроится, и хотела избавить его от этого, пока он далеко. У меня не было никакого желания звонить ему.

Посмотрев на Марту и Дженни, я со слезами на глазах поблагодарила их. – Вы можете идти. Со мной все в порядке. Я просто хочу побыть одна.

– Не смеши. Мы не оставим тебя одну, – сказала Дженни.

– Нет, правда, я серьезно. Я просто хочу поплакать в одиночестве. Пожалуйста… – Они переглянулись, а потом посмотрели на меня.

– Пожалуйста, – повторила я.

Они стояли не шевелясь, пока Марта не нарушила молчание: – Мы будем рядом, в кафе. – Упав в ее объятия, я зарыдала у нее на плече. – Ох, моя маленькая Миа, бедная девочка. Сначала отец, а теперь Джексон.

Я зарыдала в голос. Когда я наконец обрела возможность говорить, то сказала:

– Я в порядке, мне просто нужно побыть одной. Я люблю вас, девчонки.

После их ухода я разделась и натянула одну из белых маек Уилла. Я с трудом держала себя в руках, находясь в своей комнате, где скончались отец и Джексон, поэтому пошла и свернулась калачиком на кровати Уилла, оплакивая себя, пока не уснула в два часа дня.

Через несколько часов я проснулась, меня окружала темнота, и я чувствовала себя такой же опустевшей, как моя квартира. Было девять часов вечера, и я думала, как я переживу эту ночь. Я тосковала по Уиллу, и мне было еще хуже оттого, что я лежу в его постели, в окружении его вещей.

Я пошла на кухню и открыла бутылку вина, пытаясь заглушить боль. Разумеется, после того как я опустошила бутылку наполовину, боль не утихла. Я словно превратилась в оголенный нерв. Сев за пианино, я снова и снова играла «Wild Horses», то в быстром, то в медленном темпе, а слезы текли ручьем. Только незадолго до полуночи я захлопнула крышку пианино и положила на нее голову. Я плакала навзрыд, не понимая, откуда берутся эти слезы. У меня заболела голова. Я мочила слезами один носовой платок за другим, оплакивая свою собаку, и отца, и Уилла тоже.

Именно в тот момент, когда мы засыпаем, когда наше тело слегка расслабляется, наши смутные мысли превращаются в сны. Я проснулась, словно меня кто-то толкнул, когда услышала чьи-то шаги на лестнице. Не глядя и ни на что не обращая внимания, я распахнула дверь настежь и столкнулась лицом к лицу с моим ангелом. Правда, этим вечером он казался вполне смертным. Он похудел еще больше, у него были воспаленные глаза, и он дрожал под тонкой майкой с длинным рукавом. Его голова была опущена, капюшон толстовки надвинут на грустные черные глаза, которые, прищурившись, вглядывались в меня. Засунув руки глубоко в карманы, он нервно переминался с ноги на ногу.