Жоржетта хотела было подняться и уйти, но неожиданно даже для себя, вдруг спросила резко:

- Почему вы не поверили ему? - Шарлотта тотчас вопросительно вскинула на нее заплаканные глаза. Тогда Жоржетта вернулась в каминную залу, закрывая за собой дверь, и уточнила: - Я о Шарле. Кому, если не вам верить ему целиком и безоговорочно?!

Говорила она жестко, буквально обвиняя ее. По лицу Шарлотты было заметно, что сперва она хотела ответить что-то резкое - но потом как будто сдалась и уронила с прежней безучастностью:

- Я бы так хотела ему поверить. Но, как же я могу, когда все говорит против него? И даже мсье Госкар…

- Забудьте вы о мсье Госкаре! - резко перебила Жоржетта. - Без оглядок на всех прочих… ведь дело даже не в том, совершил ли он это ужасное преступление или нет, а в том - верите ли вы человеку, которого любите! Ведь если не верите, то и все остальные ваши слова и обещания гроша ломаного не стоят… это же так просто!

Шарлотта смотрела в ответ немного удивленно и как будто даже забыла, что должна плакать. А потом спросила с надеждой в голосе:

- Так вы думаете, это не он? Вы правда так думаете?

Она заволновалась, резко поднялась с кресла и сделала несколько шагов к окну, выходящим на высокую круглую башню Фонтенуа.

- Шарль был прав - я опять поверила не ему, а наговорам, - произнесла она. - Как в тот раз. А потом корила себя за это снова и снова. Вероятно, я должна поверить ему, раз он утверждает, что невиновен… - она развернулась к Жоржетте, видимо, ожидая ее одобрения. - В любом случае, мне нужно хотя бы его выслушать!

- Конечно! - подхватила Жоржетта.

- Признаться, я и сама думал о том, что мсье Госкар ошибается, - продолжала, между тем, Шарлотта, очень взволнованно, - ведь кроме него этот нож мог взять еще один человек?

- И кто же? - скептически приподняла бровь Жоржетта.

- Фон Дорн - его слуга!

Жоржетта задумалась было, а потом хмыкнула: надо же, а на пару секунд ей и вправду показалось, что Шарлотта придумала что-то дельное:

- Я даже не стану спрашивать у вас, какая радость мсье фон Дорну от смерти вашего мужа, но ответьте мне, для чего ему брать именно канцелярский нож, когда к его услугам была любая из трех шпаг Шарля с таким же точно клеймом? Или хоть кинжал. Хочу вам заметить, что мсье де Руан обладает скверной привычкой бросать свои вещи, где попало и не знать им счета, так что труда бы это не составило.

Шарлотта, наморщив лоб, крепко задумалась над словами Жоржетты. Видимо, она все же согласилась с ней, но также была и уязвлена, потому как говорила Жоржетта в излишне саркастичном тоне. Ее взгляд вдруг остановился на Жоржетте с затаенным, полным подозрительности вниманием:

- Мадам де Руан, а могу ли я спросить, чего ради вы убеждаете меня в невиновности Шарля - вашего, между прочим, мужа?

- А Шарль вам не сказал? - изумилась с ухмылкой Жоржетта. - Мы расстались. В мире, знаете ли, много мужчин и более достойных, чем мсье де Руан.

Шарлотта хмыкнула - кажется, ее так и подмывало поспорить, что Шарль - достойнейший из всех. Будто это не она минуту назад еще обвиняла его в убийстве. А Жоржетта добавила:

- Когда все это разрешится - если вообще разрешится, конечно - то я буду подавать прошение о расторжение брака.

- Едва ли его удовлетворят, - с сомнением отозвалась Шарлотта. - И что тогда будет - если не удовлетворят?

Что будет, что будет! Разумеется, шансы на то, что Папа Римский позволит им развестись, ничтожно малы: ее родители ждут такого позволения уже десять лет. Жоржетта все это понимала, но все равно твердо была уверена, что надобно хотя бы пытаться что-то делать! А не задаваться глупыми вопросами!

Она снова начала злиться:

- Что будет?! - резко переспросила она. - Я расскажу вам, что будет! Ни одна приличная семья не захочет знаться с вами, соседи станут шептаться - и совершенно справедливо, между прочим, - что вы живете во грехе, невенчанные. И будьте готовы к тому, что каждый выход «в люди» с вашей-то изнеженной психикой будет заканчиваться для вас слезами. И, надеюсь, вы понимаете, через что придется пройти вашим с мсье де Руаном детям - зато, возможно, они вырастут более приспособленными к жизни, чем их родители.

Замолчав, Жоржетта не могла не подумать, что все это в равной степени ожидает и ее саму. С тем, разумеется, условием, что мсье Госкар, вообще захочет видеть ее своей спутницей, в чем она уверена вовсе не была.

- Так что подумайте, Шарлотта, - продолжила она, - это Шарль связан священными узами брака, а вы свободны, как ветер. Вполне можете окончить свои дни в образе степенной вдовы, которую уж точно никто не станет осуждать, а наоборот будут приводить всем в пример - де какая праведная особа! Или же еще раз выйти замуж за старика или за кого помоложе - уверена, желающих найдется масса! Выбирайте! Жизнь ваша, и никто, кроме вас самих счастливой вас не сделает.

У Шарлотты в глазах снова стояли слезы, но это не мешало ее взгляду пылать такой ненавистью, что Жоржетте подумалось, не выберет ли та третий путь - сделать своего возлюбленного вдовцом и спокойно выйти за него замуж. Жоржетта даже усмехнулась этой мысли.

Шарлотте же в ответ только гордо вскинула голову и, взглянув еще раз с ненавистью, торопливо и молча покинула комнату.

Глава 58. БАШНЯ

Вырвавшись из каминного зала, Шарлотта тотчас бросилась к окну, что выходило на высокую, овитую диким виноградом башню - по словам Жизель туда давно уже никто не заглядывал. И света в окнах нет, а главное, искать там едва ли кто будет… Шарлотта была уверена, что если Шарль в замке, то укрывается он именно в башне. Не теряя больше времени, она сняла со стены подсвечник и направилась разыскивать нужную лестницу.

Чем выше забиралась Шарлотта по крутым каменным ступеням, тем более зрело в ней понимание, как сильно она обидела Шарля. Разумеется, он не мог никого убить! Конечно, не мог! Должно быть, теперь он считает ее предательницей…

Лестница оборвалась. На верхней площадке в полумраке она разглядела несколько дверей - все тяжелые, из массива дерева. Башня и правда была необитаемой, Шарлотте даже было жутко здесь.

- Шарль!… - негромко позвала она.

Никто не ответил.

Тогда Шарлотта наугад толкнула одну из дверей и не без опаски шагнула в темноту. Огонь свечи немного осветил крохотное помещение, но по всему было понятно, что сюда уже несколько десятилетий никто не заглядывал.

В отчаянии она обернулась, чтобы выйти и - едва удержала подсвечник в руках: по ту сторону площадки в проеме открытой двери стоял Шарль.

Первым порывом было бросить к нему, но Шарлотта сдержала себя. Зато Шарль, лицо которого буквально сияло, не собирался сдерживаться: он подбежал к ней с таким рвением, будто хотел подхватить на руки, однако, так и не решился, застыв в шаге от нее:

- Как же я рад, что вы пришли! Я так боялся, что вы не захотите мне поверить.

- Простите меня! Простите, что не поверила сразу, - горячо отозвалась Шарлотта. - Теперь я вижу, как в ясный день, что этот нож кто-то подкинул! Но зря вы остались здесь, в Фонтенуа - здесь вас могут найти.

Улыбка на лице Шарля несколько померкла:

- Я не убивал де Виньи, Богом клянусь, что не убивал! Но, кажется, это сделал кто-то из тех, кто был в замке тем вечером накануне. Причем кто-то из господ.

Шарлотта невольно ахнула.

- Бернар поспрашивал слуг по моей просьбе: оказывается, в тот вечер из замка уехал посыльный со срочным письмом в Париж - к начальнику гвардейцев. Вы понимаете, что это означает? Это письмо отправили, чтобы гвардейцы прибыли в замок как можно скорее и схватили меня - это мог сделать только тот, кто и убил барона! Причем на конюшне слышали, как посыльный ворчал, что не успел он вернуться из одного путешествия, как его отправляют снова. Вы не думали, почему барон вздумал искать вас здесь? Ему написали - донесли на вас.

- Кто написал? Вероятно, это мог сделать только хозяин замка - прислуга гонцов не отправляет. Уж не хотите ли вы сказать, что это сделал герцог де Монтевиль? Или герцогиня?

Шарль измученно покачал головой:

- Не хочу в это верить. Не желаю… но, право, я уже и себе доверяю с трудом. Потому-то и просил Бернара привести вас как можно скорее. Шарлотта, вы должны покинуть Фонтенуа. Здесь творится что-то неладное, здесь просто опасно находиться.

- Шарль, я не могу уехать - здесь повсюду солдаты, вы забыли?

- Ах, да… ну, ничего, я придумаю что-нибудь. Только пообещайте мне, что при первой же возможности уедете! Вернетесь в Седан, запретесь в комнате и велите никого к себе не пускать. Никого, слышите! Даже герцогиню. Хорошо?

- Хорошо, - покорно кивнула она, - только и вы мне пообещайте, что, как только сможете, приедете ко мне. Обещаете?

- Обещаю. Как только смогу.

Совершенно счастливая, Шарлотта прижалась к его груди, сладко улыбаясь:

- А потом мы уедем в Шато-де-Руан, как вы предлагали, помните? Первым делом мы навестим папеньку и во всем ему признаемся. Он, конечно, будет страшно недоволен… но со временем, я уверена, простит нас. А даже, если не простит - мне все равно, Шарль! - она подняла голову, чтобы увидеть его глаза. - А Жоржетта собиралась хлопотать о расторжении вашего брака - вдруг у нее и правда что-нибудь выйдет?

- Я уверен, что выйдет: не родился еще тот Папа Римский, который уступил бы ей в упорстве.

Оба рассмеялись. Шарлотта сама не ожидала, что способна шутить на подобную тему, но ей было так хорошо и спокойно, и даже мысли об убитом бароне в эту минуту не терзали и не мучили ее. Она предпочитала сейчас не думать о плохом, а ценить то, что у нее было. Потому что очень боялась, что завтра уже не будет и этого.

- Поцелуйте меня, Шарль, - попросила она едва слышно.

И закрыла глаза, в то же мгновение чувствуя, как теплые губы Шарля прикасаются к ее губам с такой нежностью, от которой замирала душа. Она теряла счет времени и ощущение реальности - будто в целом мире не осталось никого, кроме них двоих. Когда Шарль оторвался от нее, Шарлотта еще продолжала тянуться к его губам.