Анастасия Логинова - Милая Шарлотта

- Брижит! - крикнула, как могла громко Шарлотта во двор. Ответом ей было лишь кудахтанье кур из птичника. - Ох, и достанется же когда-нибудь этой девчонке!

Ворча в адрес горничной, Шарлотта сама принялась стягивать на себе корсет, влезать в домашнее платье и заплетать в простую косу волосы.

- Сильва, - влетая в кухню, все еще кипела она, - верно, во всей деревне нет более ленивой крестьянки, чем моя Брижит! Хоть бы раз она разбудила меня, как полагается будить барышню… Полей мне, кормилица, умыться хочу.

- Батюшка ваш тысячу раз предлагал взять другую девчонку. - Сильва нехотя обтерла руки о передник и лила воду из кувшина на руки девушки. - Вон управляющего дочка уж такая умелица растет…

- Она и двух слов сказать не может - скучно с ней.

- Люсиль можно взять, птичницу, она вашего возраста как раз.

- Эта страшная как смертный грех, ночью увижу - испугаюсь.

- Ну а Николь, племянница моя, чем не угодила? - уже со смехом спрашивала Сильва.

- Племянница твоя просто глупа: что на уме, то и на языке - разве такой должна быть горничная?

- Тогда и мучайтесь с этой неумехой: какие господа, такова и прислуга.

- Что?! - возмутилась было Шарлотта, но быстро стихла - кормилица позволяла себе и не такие вольности.

К тому же появилась, наконец, Брижит - невысокая чернявая девушка в розовом, некогда господском платье. Она, кокетливо покачивая бедрами, прошлась по кухне и с лукавой улыбкой смотрела на хозяйку.

- Где ты пропадала все утро?! Ни платья мне не приготовила, ни воды для умывания, и я уже молчу о ванной!… И, кроме того, ты должна помочь мне истолковать сон!

- Сон? Вам приснилось что-то о мсье…

- Не здесь, я тебя умоляю, пойдем, - барышня вскочила из-за стола и, бросив сердитый взгляд на Сильву - не дай Бог расскажет папеньке - повела горничную в свои покои.

Лучшими подругами Шарлотты считались мадемуазель де Бриенн и мадемуазель де Жув. При встрече они радостно бросались на шею друг дружке, целовались в щечки и, тепло пожимая руки, начинали говорить о моде и провинциальных сплетнях. Однако свои сердечные тайны и мечты о будущем Шарлотта поверяла лишь своей горничной, которую и в мыслях не могла назвать своей подругой, и была полностью уверена, что та ее тайн никому не выдаст - просто потому, что Шарлотта в равной степени владела и сердечными тайнами своей служанки…

Заперев поплотнее дверь спальни, Брижит села на кровать подле госпожи и со всей серьезностью принялась толковать давешний ее сон. По словам служанки выходило, что со дня на день Шарлотту ждет встреча, которая изменит всю ее жизнь.

- Кроме того, сегодня вас ждет письмо! - радостно объявила Брижит.

- Письмо? Да нет, ты что-то путаешь - сон мой совсем не об этом.

- Сон, может быть, и не об этом, но… - Недоговорив, девушка извлекла из-за корсажа запечатанный конверт. - Письмо вам, барышня. Крестьянка из соседней деревни сегодня передала, сказала, что вашей госпоже - вам, то есть - лично в руки. Ну же, открывайте, что там?

Шарлотта медлила. Неужто мечта ее сбылась, да так скоро? Чуть подрагивающими пальцами она сломала печать и развернула послание:

«Любезная мадемуазель д’Эффель, я, как Ваша старшая подруга, чрезвычайно обеспокоена тем, что намедни в воскресенье Вы пропустили церковную службу. Все мы грешны, моя дорогая Шарлотта, и соблазны подстерегают нас на каждом шагу, потому прошу Вас быть завтра в церкви Святой Елены на утренней проповеди отца Иоанна.

За сим прощаюсь, Ваша подруга, Жоржетта де Мирабо»

Перечитав письмо трижды, Шарлотта отложила послание, не в силах разобраться. С чего это Жоржетте, которая и здоровается-то с нею сквозь зубы, вдруг называть себя подругой Шарлотты? И когда та успела стать столь набожной? Шарлотта действительно пропустила вчерашнюю службу, потому что папенька в единственной коляске уехал по делам - не являться же в церковь на телеге или верхом?

С чего бы вообще Жоржетте печалиться о грехах Шарлотты? Или же… ведь та говорила, что с детства знакома с мсье де Руаном, должно быть, они сохранили дружбу и сейчас. Что, если Жоржетта пригласила ее по просьбе Шарля?!

Осененная этой мыслью, Шарлотта подхватила юбки и со всех ног понеслась к папеньке - ей нужно быть на завтрашней службе во что бы то ни стало!

Без стука она вбежала в батюшкин кабинет, где тот, как всегда перед обедом, разбирал счета:

- Папенька, моя подруга, Жоржетта де Мирабо, писала мне - она просит меня быть завтра на утренней службе! Умоляю вас, можно мне взять коляску?

Батюшка тяжело смотрел из-под бровей и, казалось, дословно знал, о чем думает его дочь:

- В церковь, говорите? А с каких это пор дочь герцога числится в ваших подругах?

- Ах, папенька, на этом балу в замке де Граммон я так сдружилась с мадемуазель де Мирабо, что теперь считаю дни до следующей нашей встречи… Вы же знаете, мы, провинциальные девушки, живем от бала до бала, а в остальное время только и перебираем в памяти наши разговоры, тоскуя за пяльцами о приличном обществе…

- Помню-помню я тот бал, - папенька, кряхтя, пересел на софу с побитой молью обивкой и ладонью похлопал по месту рядом, приглашая сесть дочку. Шарлотта не замедлила присесть: она с ногами забралась на софу и положила голову на плечо папеньки.

Девушка вспомнила, как любила сидеть точно так же на этой софе в детстве: папенька читал бумаги и, бывало, даже «советовался» с ней по вопросам ведения хозяйства. Сейчас Шарлотта понимала, что батюшка играл с ней, но тогда полагала свои советы очень важными и правильными. Нет, хотя и было ее детство бедным, но Шарлотта всегда была счастлива.

- Бал-то я помню, - продолжал папенька, - да только вы не с барышнями, а молодыми дворянами все больше разговоры водили. Эх, была бы мать жива, никогда бы такого не позволила…

- Да что вы, батюшка, рано мне еще о молодых дворянах думать! - горячо возразила девушка.

- В самый раз вам о них думать, в самый раз, - вздохнул отец. - Уже семнадцатый годок пошел, давно невеста.

- Восемнадцатый, - поправила Шарлотта.

- Тем более! Ну да ладно, ваш брак - моя забота. А дочку герцога уважьте, раз сама в подруги набивается. Возьмите коляску, я Жану сам велю, чтоб отвез вас завтра в церковь.

- Спасибо, папенька! - Шарлотта звонко чмокнула отца в лоб, вскочила на ноги и понеслась к себе: еще ведь надобно обсудить с Брижит наряд для завтрашней встречи.

Шарлотта извелась, пытаясь выбрать платье для завтрашнего свидания - ничего не подходило. Самое красивое - бальное - было слишком открытым и блестящим для посещения церкви, а простое платье из серой шерсти, в котором она обыкновенно ходила на воскресную службу, не произведет никакого впечатления на мсье де Руана. Остальные же наряды Шарлотта сочла либо не к лицу себе, либо безнадежно вышедшими из моды.

- Мне совершенно нечего надеть… - простонала Шарлотта, в то время как птичница Люсиль, срочно вызванная на помощь барышне, с трудом прижимала крышку сундука, не сходящуюся на ворохе неподошедшей одежды.

- Вот! Вы только поглядите, какое чудо, - в комнату ворвалась Брижит, бережно неся в руках нежный шелк глубокого синего цвета, сходу прикладывая его к домашнему платью госпожи. - Очень вам идет!

Шарлотта рассматривала свое отражение в потемневшем от времени зеркале и не могла не согласиться - ее и без того нежная кожа стала как будто еще белее и прозрачней, оттеняемая платьем.

- Где ты взяла его? - заворожено глядя в зеркало, поинтересовалась она.

- В сундуках вашей маменьки - вот уж модница была.

Наваждение схлынуло, едва Шарлотта поняла, что платью столько же лет, сколько и ей самой, а то и больше. Сразу стало видно, что фасон безнадежно устарел, рукава протерлись в районе локтей, а подол изъеден молью.

- Как же обидно, Брижит: такая красота, и невозможно носить…

Она опустила руки, и платье скользнуло на пол. Но горничная моментально его подхватила и принялась убеждать:

- Это поправимо, барышня, я уже все придумала! Рукава ведь можно и отпороть, и пришить, скажем… - она выдернула из сундука снежно-белое платье, давно ставшее Шарлотте малым, - вот эти! Синее с белым будет смотреться великолепно! А юбку украсим кружевами - тоже белыми!

Горничная чуть ли не прыгала вокруг Шарлотты, то тут, то там прикладывая ленты и уже начав отпарывать рукава. И, в конце концов, глаза Шарлотты снова вспыхнули зелеными искрами:

- А вышедший из моды вырез я прикрою кружевной пелериной!

Работа закипела. Всех дворовых девушек, оказавшихся в поле зрения, Шарлотта, к превеликому их возмущению, пристроила перешивать платье. Конюшему Жану срочно было велено чистить и приводить в порядок лошадей и коляску, и только Сильва, уперев руки в бока, наотрез отказалась участвовать в приготовлениях:

- Стыд совсем потеряли, барышня! Где это видано - в церковь, и так наряжаться!

Видя, что криворукие крестьянки все делают не так - пачкают кружева и пришивают их не по моде, Шарлотта не утерпела и сама принялась помогать и показывать, как надо.

Засиделись до поздней ночи. Уже и папенька начал ворчать, что опять без толку свечи жгут, и Брижит намекнула:

- Коли не выспитесь, будете завтра бледны - никакое платье не поможет.

Шарлотта не могла не согласиться и, оставив Брижит за старшую, удалилась в опочивальню. В третьем часу ночи горничная, держа в одной руке едва тлеющую свечу, на цыпочках пробралась в спальню барышни и, тщательно расправив складки, разложила бело-синее шелковое чудо поверх сундуков. Залюбовавшись, снова поправила что-то и потом только отошла. Правда, не удержалась, и на обратном пути хорошенько опрыскала себя парижскими духами из красивого, украшенного каменьями, флакончика. Духи были ужасно дорогущими, подаренными барышне кем-то из ее поклонников, и та сама ими пользовалась только по особенным случаям. Но не одной же мадемуазель Шарлотте блистать! Брижит тоже нужно выглядеть великолепно - ее уже полтора часа, как дожидался Жан…