— Уильям! Вернись сейчас же! — воскликнула леди Элизабет и погрозила сэру Уильяму кулаком.

Она наконец добралась до ристалища и теперь вместе с Ларк стояла у ограды и наблюдала за беглецами. Когда все скрылись из виду, она скрестила на груди руки и процедила:

— Впрочем, можешь и не возвращаться. Всю равно я велю выбросить твою кровать в ров!

— Матушка, надеюсь, ты шутишь? — Ларк вытерла пот с разгоряченного лба.

— С чего бы мне шутить? И не думала. — Элизабет сжала губы.

Несмотря на агрессивный тон, видно было, что она сдерживается, опасаясь наговорить лишнего и потом пожалеть об этом.

— Если уж кто и виноват, так только я. Это я упросила отца разрешить мне поупражняться с ним в фехтовании.

Элизабет гневно уставилась на дочь:

— Ты что — смерти ищешь? Чтобы расстроить свой брак? Клянусь, я все равно устрою двойную свадьбу, даже если мне придется рядом с твоей сестрой поставить у алтаря твой труп.

— Возможно, лорд Эвенел не захочет венчаться с трупом…

— Давай, детка, веселись, высмеивай свою мать. В этом смысле ты достойное дитя своего отца. Между тем, когда лорд Эвенел узнает, что вышивать, шить и прясть ты не умеешь, а приготовленный тобой пирог нельзя взять в рот, он, наверное, решит, что ему и впрямь лучше жениться на трупе.

— Так за чем же дело стало? Давай сходим на кладбище и выкопаем для него хорошенький трупик.

— Ох, Ларк, язык не доведет тебя до добра. — Леди Элизабет погрозила дочери пальцем. — Ума не приложу, что мне с тобой делать? У тебя ни на грош ответственности.

Хозяйка замка беспомощно развела руками, и длинные рукава ее платья затрепетали на ветру.

— Матушка, это всего лишь шутка. Если ты научишься подмечать вокруг себя смешное, тогда проделки весельчаков покажутся тебе не такими уж глупыми.

— Ничего смешного в твоем разнузданном поведении я не нахожу. Ты могла бы проявить чуть больше интереса к собственной свадьбе. Пока Элен, как и подобает хорошей дочери, старательно помогает мне во всех моих начинаниях, чем занимаешься ты? Упражняешься в фехтовании, чтобы навостриться половчее протыкать мечом наших гостей — так, что ли, прикажешь тебя понимать?

— А почему я должна проявлять особый интерес к свадьбе? Как известно, дата еще не определена, да и лорд Блэкстоун еще не решил окончательно, брать ему в жены нашу Элен или нет.

— Да стоит Блэкстоуну бросить на нее один только взгляд, как он сию же минуту даст согласие венчаться, причем в тот самый день, который назначу я.

Элизабет покосилась на дочь и тяжело вздохнула: уж слишком Ларк отличалась от красавицы Элен. И не в лучшую, на взгляд Элизабет, сторону.

— Ну конечно, он даст согласие. — Улыбка на лице девушки увяла. Она вдруг ощутила непонятную тяжесть на сердце и загрустила.

— Разумеется. Потому что Элен — душка. Но давай поговорим о тебе. Ты у нас не красавица, не умеешь в отличие от Элен пользоваться маленькими женскими уловками и хитростями, и тем более не имеешь представления, как вскружить мужчине голову. Элен знает, как ублажить мужа, и будет счастлива в браке, а вот ты… — Леди Элизабет замотала головой с такой силой, что концы ее вуали взметнулись вверх. — Истинно тебе говорю: лорду Эвенелу скоро наскучат твои чудачества, и он начнет колотить тебя.

— Поверь, матушка, ни один мужчина, будь это даже мой супруг, никогда не дотронется до меня пальцем. — Ларк сложила на руки на груди и упрямо вздернула подбородок.

— Ты не столь уж неукротима, как тебе кажется, детка. Позволь, я скажу тебе одну важную вещь, и запомни ее до конца своих дней. Вступив в брак, ты становишься собственностью мужа. Думаешь, твой супруг обрадуется, обнаружив у себя в постели солдата? Ничего подобного! Мужчине нужна не воительница, а послушная жена, умеющая вести хозяйство и ублажать мужа. Такая, к примеру, как Элен.

— Какая жалость, что, когда родилась Элен, Господь не послал тебе двойню!

Ларк с трудом скрывала обиду. Сколько она себя помнила, ей всегда ставили в пример Элен. Ларк давно следовало бы привыкнуть к этому, но почему-то с каждым годом обида усиливалась.

— О, Ларк, ты не должна так со мной разговаривать!

— Ты права, матушка. — Ларк заметила негодование в голубых глазах Элизабет. — Мы же обе знаем: ты хочешь, чтобы я походила на Элен. Увы, должна разочаровать тебя: я — это я, и копией Элен мне не стать никогда.

— Очень жаль. Твоя сестра — истинная леди, и тебе следует поучиться у нее уму-разуму. В восемнадцать лет ты все еще понятия не имеешь, как должна вести себя настоящая леди. А ведь старшая сестра — ты, поэтому тебе не мешало бы служить Элен примером. Однако вместо этого… — Леди Элизабет сердито махнула рукой в сторону турнирной площадки.

— Хорошо. Я постараюсь вести себя так, как тебе хочется. Об одном прошу — не сердись на отца за то, что он позволил мне биться на мечах.

— Только не напоминай мне о твоем отце! Всякий раз, когда я о нем думаю, мне выть хочется! Да, чуть не забыла. Тебе нужно вернуться в замок. И поспеши. Дело в том, что Элен согласилась показать тебе, как варить мыло.

— Лорду Эвенелу на ужин? — не удержалась Ларк.

— Опять взялась за старое? Сейчас же прекрати! Если ты не бросишь свои шуточки, я велю продать твои доспехи и боевого коня сию же минуту — пока твой папаша наливается в деревне элем. Быть может, такая радикальная мера положит наконец предел твоему бессмысленному увлечению оружием и воинскими упражнениями?

Завершив разговор с дочерью этой весьма болезненной для нее угрозой, леди Элизабет решительно зашагала к замку.

Ларк покачала головой и пошла к замку. Из кустов, окаймлявших тропу, выскочил ручной волк Балтазар, любимец девушки, и направился к ней. Его серая, с белыми вкраплениями, шерсть после купания в пруду влажно блестела.

Ларк наклонилась и, обхватив ладонями мокрую морду зверя, потерлась о его холодный нос. Балтазар лизнул девушку в лицо.

— Ах ты трус! Впрочем, я не виню тебя за то, что ты спрятался, увидев Элизабет. И отца тоже не виню.

Ларк погладила Балтазара и посмотрела в сторону деревни. Эх, если бы она могла в эти минуты оказаться в таверне и пить эль вместе с отцом! Увы, вместо этого она вынуждена слушать скучные нотации Элизабет. Понурив голову, Ларк направилась во внутренний двор замка.


Нахмурившись, Ларк наблюдала за действиями Элен. Расположившись у садовой ограды, сестра варила мыло. Стройная девушка склонилась над огромным железным чаном. Над жирной, пузырящейся и булькающей в чане жижей клубился густой пар, скрывая черты Элен и ее роскошные, струящиеся по спине каштановые волосы. Хорошенькое личико Элен, обычно бледное и такое бесстрастное, что ей позавидовала бы и сама Пресвятая Дева, раскраснелось от жары, но это ничуть не портило его.

Всякий раз, глядя на Элен, Ларк думала о том, какая у нее самой загорелая и обветренная кожа и жесткие, непослушные полосы. Ларк следовало бы ненавидеть свою красавицу сестру, но все, кто знал Элен, любили ее.

Элен вскинула огромные карие глаза на сестру и улыбнулась:

— Ой, Ларк, как хорошо, что ты пришла! Но почему, скажи, ты такая грустная?

— Мать потребовала, чтобы я вернулась в замок и научились варить мыло.

— Вот оно что… — Элен поглядела на чан и вздохнула: — Тебе досталось от матушки. Мне очень жаль, что она на тебя напустилась.

— Ничего страшного, я уже привыкла. — Ларк заглянула в чан и поморщилась: — Что это за дрянь? На первый взгляд похоже на помои, которыми кормят свиней.

Элен мелодично засмеялась:

— Здесь козий жир, древесная зола и лаванда. Нашим гостям понадобится душистое мыло.

Ларк опустилась на скамейку и, прижав колени к груди, обхватила руками длинные худые ноги. Между тем Элен колдовала над булькавшим в чане густым месивом. Движения сестры отличались грацией и изяществом, а ее руки, помешивающие деревянной лопаткой адское варево, были такими тонкими и хрупкими, что казалось, вот-вот переломятся.

— Хочешь, я буду помешивать? — предложила Ларк. — По-моему, ты устала.

— Что ты, не надо. — Элен покачала головой и кротко улыбнулась.

— Не понимаю, почему мы должны заботиться о чистоте наших гостей. Уж если они такие грязные, пусть пойдут в лес и искупаются в ручье.

Голосок Элен зазвенел как колокольчик:

— Хорошо, что матушка сейчас не слышит тебя.

— Не важно, слышит она меня или нет. Что бы я ни сделала, что бы ни сказала, все не так.

— Надо потакать матери.

— Даже если я буду выполнять все ее распоряжения, она тут же найдет в моих действиях ошибку. Но оставим это. Я, сестренка, хотела поговорить с тобой о другом.

— О чем же? — Элен вынула из чана лопатку и посмотрела на густые коричневые капли, стекавшие с нее. — Надо бы еще помешать.

— Элен, ты слышала меня?

— Ах да, извини. — Элен смущенно взглянула на Ларк. — Так о чем ты хотела меня спросить?

— Ты согласилась на брак с графом Блэкстоуном только в угоду матери?

Элен опустила лопатку в чан.

— Это самое достойное из тех предложений руки и сердца, какие я получила. Матушка убеждена, что большинство браков заключается не по любви, а из трезвого расчета. Любовь же приходит потом.

— Слушай ты ее больше — она еще и не то скажет. Просто ей хочется заполучить графа в родственники, и она ради этого жертвует… хм… тобой. С чего ты взяла, что полюбишь мужчину, которого никогда не видела?

— Я знаю, что он красив и богат. Верю, что он добр. Что еще нужно?

Ларк подумала о лорде Блэкстоун. Исходя из того, что она о нем слышала, добрым его не назовешь. Ларк, однако, не хотелось пугать Элен, а потому рассказывать ей правду она не стала. Лорд Блэкстоун получил прозвище Черный Дракон в Святой Земле за проявленную им в сражениях доблесть. Поговаривали, что он собственноручно истребил более двухсот сарацин. Ходили также слухи, что меч графа благословил сам архангел Гавриил и это оружие легко разрубало даже хваленую германскую сталь. Ларк не сомневалась, что, увидев этого грозного воина, чувствительная Элен упадет в обморок.