Огромный тугой комок вдруг поднялся к горлу Касс. Годы унижений, бедствий, горя и раздоров вдруг забылись, как сон, и вот она снова — маленькая девочка. А рядом лежит ее мама.

— О! — простонала Кассандра, и слезы покатились у нее из глаз. — О, бедная моя, бедная мамочка!

Она присела на постель, взяла мамину руку и прижала ее к своей теплой щеке. Рука была совсем холодная и очень слабая.

На пару секунд — не больше — Дороти Вудбер очнулась и узнала дочь. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Привет, Касс-Касс, — прошептала женщина.

От этих слов у девушки перехватило дыхание. Она так долго не слышала этого детского имени — лет, наверное, с пяти или шести, когда ее папа был еще жив. Один малыш, живший тогда по соседству, приходил к ним играть с ней, он и придумал ей прозвище Касс-Касс.

— Дорогая, милая мама. Ты обязательно поправишься. Теперь я здесь, с тобой, — откликнулась она, пытаясь придать голосу бодрость.

Но рука, которую держала Кассандра, не ответила на ее пожатие, и веки миссис Вудбер снова опустились. К постели подошла сиделка, посмотрела на пациентку, потом перевела взгляд на миссис Мартин.

— Думаю, вам лучше попросить отца подняться, шепнула она.

Дороти Вудбер так и не пришла в сознание.

С ужасом ощутив, как зыбка грань между жизнью и смертью, Касс пошла в свою старую детскую спальню и долго горько рыдала там.

Кассандра позвонила Кевину и сказала, что сегодня не вернется, но обязательно приедет завтра рано утром.

— Какой ужас, что мама так внезапно скончалась, — выговорила она.

— Грустно, да, — согласился ее муж. — И тебе тоже тяжело, бедняжка.

— Ты не поверишь, — пробормотала девушка приглушенным голосом, чтобы никто не подслушал. — Но мне даже стало жалко нашего вояку. Он храбрится, как старый солдат, — расправляет плечи, поправляет усы и говорит: «Мы должны вести себя так, как ей хотелось бы». Но мне кажется, он искренне расстроен.

— Не трать на него особенно свое сочувствие. И возвращайся скорее ко мне, ты мне нужна, — попросил ее возлюбленный.

От этого у Касс на сердце потеплело. Пробыв в доме умирающей матери несколько часов, она почувствовала страшный холод близкой смерти. Кассандра отчаянно захотела вернуться обратно к Кевину, очутиться в его объятиях, ощутить его родную, согревающую душу близость.

Мистер Вудбер расплатился с сиделкой, распорядился о перевозе тела жены в морг, затем съел яичницу с беконом, которую приготовила падчерица, и выпил чашку крепкого черного кофе. Он, видимо, был не расположен говорить о смерти жены, и речь за столом шла о политике. После ужина генерал объявил, что похороны состоятся через три дня.

— Тогда мне, придется сначала съездить домой, — заметила девушка. — Но, разумеется, я приеду на мамины похороны, и, если вы не возражаете, мой муж прибудет со мной.

Отчим вытер усы салфеткой и уставился прямо перед собой.

— Как хочешь, — недовольно проворчал он наконец.

— Я хочу вам сказать, — продолжала Касс, — что я очень сожалею о кончине мамочки. И сожалею об этом тем больше, что мы с ней расходились во мнениях по поводу моего замужества и в последнее время совсем не виделись.

— В этом нет ее вины, — холодно ответил генерал.

Кассандра не стала с ним пререкаться в такой момент. Пусть старик остается при своем мнении. Кто бы мог подумать, что придет день, когда она будет готовить ему еду! Девушка вдруг почувствовала, что очень устала, и ей захотелось плакать.

Она попыталась продолжить разговор с отчимом, но он наглухо замолчал. Наконец Касс спросила его, какие у него планы на будущее.

— С этим все ясно, — последовал сдержанный ответ. — Скорее всего, я продам этот дом и буду жить у себя в клубе. Я не хочу оставаться здесь один, без твоей матери. — Тут мистер Вудбер позволил себе единственную похвалу в адрес жены, в первый и последний раз: — Бедная Дороти, она была хорошей женщиной и так славно ухаживала за мной.

«Да, — думала про себя девушка, — ты-то, бездушный старик, за ней никогда не ухаживал».

А может быть, она слишком строга к отчиму? Чем старше становилась Кассандра, тем сильнее она начинала понимать, что все люди живут по-своему — и любят по-разному. Может быть, генерал тоже любил маму своим холодным сердцем. Но для него заботиться о жене значило оплачивать счета и командовать в доме.

Как такой человек, как Майлз Вудбер, может знать, чего на самом деле хочет женщина? Что требуется жене? Только любовь, нежность и привязанность, близость, при которой любые неприятности кажутся не такими страшными. Такая любовь, какая связывает их с Кевином.

— Я знаю, вы никогда не были высокого мнения о моем муже, но он чудесный человек, — внезапно произнесла Касс. — Я с ним очень счастлива.

Генерал перевел на нее желчный взгляд.

— Что ж, судя по твоему виду, тебя не бьют и ты не голодаешь, — ответил он с неожиданным юмором.

Девушка порадовалась этому и стала расписывать достоинства Кевина, пока преувеличенно громкий кашель отчима не предупредил ее, что ему это наскучило. Но в целом он пытался быть любезным. Ей стало жаль, что мама так никогда и не узнает, как неплохо они ладят со стариком сейчас, после ее смерти.

Кассандра была удивлена еще больше, когда генерал сообщил, что «не имеет возражений», если падчерица заберет некоторые вещи, принадлежавшие ее матери: например, туалетный набор из черепахового панциря с серебром, кожаную сумочку и прочие, по мнению отчима, «безделушки». Она может забрать также опаловые кольцо и брошку — подарок Дороти от отца Касс.

Девушка в изумлении уставилась на генерала.

— О, спасибо большое, — произнесла она негромко. — Думаю, маме это было бы приятно.

— Я так понял, что вам крупно повезло, — добавил мистер Вудбер. — Как бы это выразиться… В общем, твой муж получил в наследство загородный дом.

— Да, он принадлежал одной из его тетушек, — сообщила падчерица. — Дом прекрасный, но он слишком велик для нас, и нам предстоит еще придумать, как заработать на него денег.

Генерал глянул на нее поверх очков:

— А, значит, средств эта родственница вам не оставила? Что ж, это обидно, — буркнул он, потом спросил: — А как он выглядит?

— Викторианская постройка, — начала описывать Кассандра. — Стоит прямо на озере, там много диких гусей и уток: их разводил мистер де Грут.

Майлз Вудбер очень заинтересовался этим сообщением.

— А охота там разрешена? — полюбопытствовал он. — Я, помнится, в юности увлекался охотой на диких уток. Мы часто ездили охотиться в Норфолк, еще когда я был молодым офицером. А еще мы иногда стреляли дичь, когда стояли полком в Кении.

Как потом говорила Касс мужу, в этот момент она почувствовала приступ тихой паники.

Девушка поспешно объяснила отчиму, что они переехали в новое жилище только сегодня утром и там еще многое нужно сделать, прежде чем принимать гостей. Но, разумеется, если как-нибудь на выходные ему захочется приехать, они будут рады. В следующее мгновение Кассандра пожалела о своем необдуманном приглашении.

Однако поделать с этим было уже ничего нельзя, да и генерал вряд ли решил бы их навестить.

На следующее утро Кассандра и ее отчим расстались в самых дружеских отношениях. Мистер Вудбер даже расщедрился на еще одну похвалу — уже в адрес Касс.

— Кажется, замужество пошло тебе на пользу, — проворчал он. — Ты стала вполне зрелой взрослой женщиной.

— Спасибо, генерал, — ответила девушка и заторопилась прочь.

Глава 11

Как-то утром, в декабре, Касс натянула свои боты, лыжные штаны и толстый свитер и пошла к старику Уильяму, который копался в огороде. Сотрудничество Кассандры и Уильяма получилось очень удачным. Кевин не особенно интересовался садоводством, овощами он предоставлял заниматься Касс. Но не потому, что был ленив. Большую часть дня молодой человек проводил в своем кабинете. Теперь это был его собственный кабинет, там осталось немного вещей мистера де Грута.

Мартин решил написать настоящий серьезный роман. По вечерам он вслух читал только что написанные главы своей жене, которая сидела у его ног и преданно слушала. Девушка всей душой верила, что литературный труд непременно принесет ее любимому славу и состояние. Полгода, проведенные в новом доме, показали, что супругам понадобятся деньги, и немалые, если они намерены и дальше жить в нем.

Жили они довольно скромно. Молодые люди специально не заводили знакомств в округе, потому что не могли позволить себе принимать гостей. Почти весь день они работали. Пять тысяч фунтов в банке приносили очень небольшой доход. Сбережения супругов быстро таяли. Кевину пока заказали только одну серию статей, хотя оставалась надежда, что в дальнейшем будут еще заказы.

Но больше всего надежд он возлагал на свою книгу. Это был детектив на шпионскую тему. Действие происходило в Западном Берлине. Мартин, правда, там никогда не был, но воображение у него было богатое, и он проштудировал все книги на эту тему, какие его жена смогла отыскать в местной библиотеке. Помимо этого начинающий литератор пользовался записями, сделанными еще в университете. Тогда он жил в одной комнате со студентом из Германии. От этого парня он узнал многое о столичной жизни до и после возведения Берлинской стены.

По мнению Касс, история была захватывающе интересной, а Кевин оказался талантливым писателем. Язык у него был превосходный, гораздо лучше, чем у многих современных авторов. Он не терял времени даром, пока учился в Бристоле.

Девушка не тратила на себя ни копейки, донашивая старую одежду. Да ей и не нужны были модные обновки в сельской местности. Но вот счета за электричество у них были огромные.

Самым лучшим подарком, кроме тех денег, что оставила Кевину тетя, была кухонная плита — она согревала их на кухне, и на ней можно было готовить.