Пенелопа Уолш - Милая Бренда

— Жгут?

— Что-то в этом роде. Боже, Бренда, мне, кажется, тоже надо найти работу.

— Неплохая мысль. Чем бы ты хотела заниматься?

— Чем-нибудь связанным с одеждой, конечно. Возможно, стать моделью — но ты отклонилась от темы…

— Прости.

— Кругом было столько крови… Вода в ручье стала красной. Меня стошнило, но им всем было наплевать. Филипп пришел в ярость. Мне хотелось лечь и умереть. Я чувствовала себя ужасно, и знаешь, что он сделал?

— Нет.

— Заставил меня бежать что есть силы к отелю, чтобы они вызвали «скорую помощь» и дали мне одеяла и бутылки с горячей водой.

Я не выдержала и улыбнулась:

— Похоже, мне надо поблагодарить не только Филиппа, но и тебя.

И тут красивая, самоуверенная Джейн разрыдалась! Я не стала ее утешать. Ей надо было выплакаться. Я прикрыла глаза, чтобы не смущать Джейн. Через минуту ее пальцы коснулись моей щеки.

— Бедная Джейн! Кажется, тебе пришлось даже хуже, чем мне.

Джейн вскинула голову:

— Представляешь, когда я прибежала в гостиницу, служащий решил, что я его обманываю. Я задыхалась, волосы у меня спутались, к тому же я сильно натерла ногу. И только по пути обратно я сообразила, что на мне этот чертов костюм! Я чувствовала себя такой дурой! Неудивительно, что служащий счел меня сумасшедшей. Он притащил с собой носилки и несколько бутылок с горячей водой. Они разорвали и его рубашку на бинты. Честное слово, Бренда, такое впечатление, что они занимались этим каждый день. Филипп повез тебя в больницу. Гарри остался со мной, а гостиничный служащий напоил нас чаем и перевязал мне ногу. Гарри отправился за своей камерой, а в отель стали сходиться зеваки, знаешь, эти туристы в куртках и шортах с огромными рюкзаками за спиной. А я в этом идиотском костюме! Как же мне хотелось разбить камеру о голову Гарри. Все из-за его дурацкого фильма! Он отвез меня в коттедж на «ягуаре» Филиппа и даже ни разу не сказал, как он мечтает о такой машине, а ведь обычно он ни о чем не может говорить, кроме своей машины и глупого кино. В следующий раз ему придется найти других актеров. С меня довольно!

— Ничего, через пару недель ты будешь вспоминать об этом как о веселом приключении.

— Ни за что! Я хочу обо всем забыть.

— Я даже могу представить, как ты рассказываешь об этом своим детям или внукам.

Джейн вздохнула.

— В коттедже без тебя все стало по-другому. Гарри постоянно молчит, а Филипп больше не прислуживает за столом. Честно говоря, не понимаю, почему миссис Кларк так скрытничает насчет него. Она твердит, что пока он не в состоянии работать и я должна довольствоваться ее услугами.

— Возможно, ты могла бы помочь ей по дому.

Джейн выпучила глаза:

— Я?! Помочь по дому? Милая, не говори глупостей. Вообще-то мы ей уже помогли, потому что пару раз ужинали с Гарри в ресторане. Кстати, я надела твое платье. Ну, то, черное.

— Надела мое платье?

— Гарри сказал, что на мне оно сидит хуже, чем на тебе.

— Его сшили специально для меня, — холодно отозвалась я.

— Знаешь, Бренда, что меня поразило, когда миссис Кларк попросила собрать твои вещи? Похоже, ты много денег тратила на одежду. Папа хорошо вас обеспечивал.

— Боже мой, Джейн! Я тебе сто раз говорила, что мы с мамой не были бедны. Даже ты могла бы покупать с нами вещи.

— Еще чего! Позволь заметить, что я всегда одеваюсь только в «Soeur Cecile».

— Знаю.

— Откуда?

— Дело в том, что это и был мамин магазин. Там она и познакомилась с Полом, когда он пришел оплачивать твой счет. Разве они тебе не говорили?

К счастью, в этот момент сиделка предупредила нас, что время визита истекло. На следующий день Джейн пришла опять.

— Милая, я просто не могу поверить в то, что ты сказала. Это невероятно!

— Но это правда.

— Да, милая, и мне очень жаль. Не понимаю, как такое могло случиться. Когда папа погиб, я думала, что не смогу пережить. Никогда. Наверное, ты чувствовала то же самое. Знаешь, иногда я совсем не вспоминаю о папе и даже не плачу.

— А что толку в слезах? Все равно мы не сможем их вернуть. Они были счастливы и умерли вместе. Всем нам придется когда-нибудь уйти, так что…

— Бренда, ты такая практичная!

— Но даже и мне иногда становится не по себе от того, что я больше не увижу маму. И когда ты вспомнила про магазин…

— Я уже извинилась. Просто я была слишком взволнована и не знала, что говорю.

— И почему это тебя так взволновало? — с кислой улыбкой поинтересовалась я. Похоже, дело пошло на поправку, потому что у тяжелобольного человека обычно нет сил даже на иронию. Я давно не видела Джейн такой оживленной.

— Разве ты не понимаешь, что если я унаследую папино поместье, то унаследую и часть магазина Хелен? Это же просто потрясающее известие!

— Надеюсь, ты будешь не только пользоваться накопленным, но и вкладывать свой труд.

— Ну конечно же! Я так давно мечтала об этом. Я смогу работать там. Милая, я шагу не сделаю, не посоветовавшись с тобой или с тем, кто сейчас владеет магазином. Мне хочется изучить этот бизнес досконально. Не знаю, что для этого нужно, но я готова на все. Можешь мне не верить, но папа никогда не позволял мне работать, а мне этого так хотелось. Ты ведь не против, если я буду работать в магазине?

— Мне все равно, лишь бы не пришлось бросать учебу.

— Ты предпочитаешь быть рентгенологом, вместо того чтобы работать в элитном магазине?

— Да. Если бы я захотела, то работала бы там. Но мне все это ужасно скучно.

— Бренда, ты такая странная, но я тебя обожаю!

Джейн продолжала бы восторгаться и дальше, но у меня не было ни малейшего желания слушать. Ее радость так меня раздражала, что я принялась придумывать, чем бы ее расстроить. Почему Джейн должна быть на седьмом небе от счастья, в то время как я лежу в тугих повязках?

— Что было в письме мистера Фаррера? Он все уладил? — резко перебила я излияния Джейн.

Ее глаза затуманились.

— Представляешь, я вспомнила про это письмо только на следующее утро после несчастного случая. Видишь, как я была расстроена!

— Неужели?

— Конечно! Когда получаешь письмо, то хочется его сразу открыть, если оно не принадлежит к числу тех, которые надо читать в одиночестве. Наверное, тебе нечасто доводилось получать подобные письма, бедняжка, но…

— Хватит болтать! Письмо мистера Фаррера было совсем другого рода.

— Милая, ну почему ты так сердишься?

— А ты бы не сердилась, если бы тебе пришлось провести остаток своего отдыха в постели вместо того, чтобы исследовать окрестности? Возможно, я уже больше не приеду в Уитком.

— Именно об этом и пишет мистер Фаррер. Он велит нам немедленно вернуться в Уэст-Уиндоуз.

— Но почему?

— Не знаю. Какая наглость! Вот прочти сама.

Джейн помахала письмом перед моим носом, и я принялась читать:

Я вздохнула.

— Когда мы уезжаем?

Джейн вздернула подбородок.

— Мы никуда не поедем. Почему он решил, что может мне приказывать, как маленькой?

— Но ведь так и есть.

— Мне почти двадцать один год. Но даже если бы мне было десять лет, я все равно не позволила бы ему решать за меня. Приказывает мне вернуться домой, как заигравшемуся ребенку! Когда мы вернемся, я ему покажу. В любом случае я не могу оставить тебя здесь одну. Кстати, кто прислал тебе эти розы?

— Не знаю.

— Неужели там не было визитной карточки?

— Понятия не имею. Мне вообще было не до цветов.

Джейн принялась осматривать букеты, но так и не сумела выяснить, кто их прислал.

— Странно, — пробормотала она. — Ты не спросила у сиделки? Нет, конечно же не спросила. Тогда я спрошу.

— Они решат, что ты лезешь не в свое дело.

— Ну и пускай! Если у тебя появился поклонник, я должна на него посмотреть. С моим богатым опытом…

Я холодно улыбнулась. Вряд ли этот человек продолжал бы оставаться моим поклонником после встречи с Джейн.

Когда сестра принесла чай, Джейн осведомилась:

— От кого эти прелестные цветы?

— Сирень от рентгенологов, а насчет роз не знаю. На букете не было карточки.

— От рентгенологов? Как странно!

Я равнодушно пожала плечами:

— Как будущему коллеге…

Мне не хотелось, чтобы Джейн узнала, что я была когда-то знакома с Дэвидом. Узнав об этом, она может пронюхать и обо всем остальном.

Прошло еще много дней, прежде чем я смогла выйти на первую прогулку в коридор. Когда я вернулась, в дверь постучали, и в палате появилась незнакомая женщина.

— Вы Бренда? Вы меня не помните?

Я покачала головой.

— Я Мардж Гарстанг.

— Жена Дэвида?

— Да. Вы не возражаете, если я буду называть вас Бренда? Не могу вам описать, как я благодарна…

— За то, что я пыталась украсть вашего мужа?

— За то, что вы были добры к нему, когда у нас были разногласия, и за то, что оставили его, когда я наконец пришла в себя.

— Тогда я не знала, что он женат. Даю вам честное слово.

Мардж кивнула:

— Теперь я понимаю, что вы говорили правду. Но тогда я вам не поверила. Я просто не могла себе представить, чтобы кто-то мог влюбиться в Дэвида, а потом спокойно отказаться от него.

Мои глаза наполнились слезами. Мардж заметила это и похлопала меня по руке.

— Я спрошу сестру, можно ли показать вам ребенка.

И тут я не выдержала и разрыдалась, потому что у Дэвида с Мардж был ребенок, а у меня — никого и ничего, и даже мой отпуск подошел к концу, поскольку мистер Фаррер велел нам возвращаться домой.