Стася Андриевская - Милаха

– Забавная, это про собачку, Лёш, а Наташка, между прочим, по уши в тебя! Не думаешь, что не совсем честно пудрить ей мозги?

– Да это я уже потом понял, насколько её замыкает, когда она стала провоцировать – то целоваться полезет, то обниматься, а мне этого не надо! У неё же на лбу написано, что если что, обязан жениться. – Рассмеялся. – Поэтому она и не знает, где я теперь живу.

– Значит, целовались всё-таки…

– А может, хватит про неё? Или ты ревнуешь?

– Пфф… Короче, пришёл ты вчера в Олимп, и что?

– Мне сказали, что ты только что уехала. Ну, вышли с Зойкой из подвала, она расспросила, зачем ты мне. Я сказал, что ты меня искала.

– Отлично! Савченко, блин, кто тебя за язык тянул?!

– А что не так-то?

– Да ничего! Можно подумать, не понимаешь. Она как отреагировала?

– Подкалывать стала, типа, школьная любовь что ли?

Я резко остановилась:

– А ты?

Он тоже остановился, скользя по моему лицу тёплым смеющимся взглядом.

– Сказал что да.

– Савченко, блин! – схватилась я за голову. – Какая любовь?! Нельзя было сказать, что просто учились вместе?

– Ну это, может, ты просто училась, – усмехнулся он, – а у меня всё серьёзно. И мне скрывать нечего и прятаться тоже не от кого.

Дурак какой, господи… Бестолковый! Я вздохнула и снова пошла.

– Дальше что?

– Да ничего. Она сказала, что понимает, что ты девочка красивая и всё такое… Да блин, Люд, это Зойка! Не знаешь её что ли? Всё как обычно – похохмила, и до свидания! Тем более, муж её начал подгонять. А она тогда неожиданно предложила мне вместо Башки́ поехать в Москву. Заболел он там, или что-то такое. Я не понял.

– Ну а с какой целью-то? Что ты должен здесь делать?

– Ясное дело – сопровождать. Ты думаешь, в первый раз что ли? Да она постоянно пацанов из клубной охраны в поездки с собой таскает.

– А что я тоже еду, говорила?

– Нет.

– А что ты в армии должен быть – знала?

– Ну, по идее – да. Я ж буквально за три дня до этого уволился, она сама предложила до последнего работать, чтобы зарплату не терять. А что, – глянул на меня серьёзно, – какая-то проблема?

– Да Лёш. И честно тебе скажу, она в том, что мы с тобой тут вместе.

– Угу… А для кого проблема-то? Для тебя, что ли?

– Да для всех! В воскресенье должен подъехать Денис…

Лёшку аж перекосило. Поджал губы и резко отвернулся.

– И он будет взбешён, когда увидит тебя, а ещё больше – когда узнает, что Зойка навязала мне тебя в охрану!

По его раздражённому лицу мгновенно скользнула улыбка:

– Серьёзно?

– Зря радуешься, Лёш! Говорю, проблемы светят!

– Да мне пофиг, Люд, неужели это не понятно? У меня с твоим папиком проблем нет, а если будет создавать их тебе – получит по морде.

– Господи, Савченко, какой же ты всё-таки дурак!

Прошли через холл гостиницы, вызвали лифт. Лёшка всё это время о чём-то думал, глядя перед собой, и наконец выдал:

– Нет, Люд, это он дурак, если думает, что в своём предпенсионном возрасте имеет право диктовать тебе как жить. И если некому ему это объяснить – я с радостью! Я бы и тебе объяснил, только не знаю как. – Помолчал немного, периодически поглядывая на меня, и вдруг рассмеялся: – Слушай, а может, тебя поцеловать надо, чтобы ты расколдовалась? Нормально так, по-молодёжному, взасос. Ты только скажи, я же всегда готов!

– Пфф… Помечтай, ага! – фыркнула я и зашла в лифт. – Завтра в восемь выезжаем. Зойка подбросит нас до места и свалит, а дальше уже сами. Форма одежды удобная, но приличная. И обязательно документы возьми.

– Слушаюсь, шеф!

Всю дорогу до одиннадцатого этажа молчали, а когда двери разъехались, и я собралась было сбежать, Лёшка преградил мне дорогу, уперев руку в дверь, не давая лифту ни закрыться, ни поехать дальше.

– Хочешь правду, Люд?

– Удачное место, для исповеди.

– Да пофиг. Лично я благодарен Зойке за то, что она всё это состряпала. Хрен его знает, конечно, что у неё на уме, пацаны поговаривают, что в поездках она частенько зазывает их к себе в номера, со всеми вытекающими… Но это тоже пофиг, по сравнению с тем, что я проведу эти дни с тобой. Может, даже, в последний раз.

– Лёш, ты просто меня не слышишь. В воскресенье по прогнозу всю нашу компашку ждёт большой мандец. Так что нечему радоваться, вот правда!

– Нет, это ты меня не слышишь, и не там ищешь этот свой мандец! И если уж совсем откровенно, он в том, что ты спишь с отцом одноклассницы, а я, вместо того, чтобы ввалить ему за то, что вообще ума хватило на такое, даю тебе возможность разобраться в себе.

– Ой, ты, батюшки родные, благодетель нашёлся! Вот зазовёт тебя Зойка к себе в номер, отработаешь на ней свой уикенд – тогда и поговорим об отцах и детях, ага?

Лифт отчаянно пытался закрыть двери, но Лёшка не давал.

– Да вообще не проблема! Тебя на её месте представлять буду и таких пистонов ей навставляю, что вся гостиница будет слышать. А знаешь зачем?

Сцепились взглядами.

– Чтобы премию выписала!

– Не-а. Чтобы ты пришла ко мне потом и сказала – тоже так хочу. Так что, я буду ждать тебя, имей в виду.

– Дурак ты, Савченко, и шутки у тебя дурацкие! И после Зойки я к тебе точно не приду, тоже имей в виду! А если ты устроишь то, что обещал – то и я в долгу не останусь. И знаешь с кем? Правильно, с Денисом. Чтобы ты понимал, как вообще пистоны вставляют. По-настоящему!

– Тоже меня представлять будешь?

– Пфф… А чего тебя представлять? Чего я там у тебя не видела-то?

В одно мгновенье глаза его опасно заблестели. Показалось, зажмёт сейчас в углу.

– Людка, блин… Доиграешься.

– Игры остались в песочнице, Савченко! Руку убрал!

Открывая соседние номера, мы молчали. Но уже скрываясь каждый за своей дверью, обменялись взглядами. Лёшка, кажется, готов был выдать ещё что-то, но я его опередила:

– Всё, хватит, Лёш! Детский сад какой-то. Завтра без пяти восемь уже будь внизу, ясно?

Наши номера были зеркальными отражениями друг друга и ночью, лёжа у смежной стены, я поймала себя на том, что думаю – интересно, а Лёшка где спит? Возможно, что вот, за перегородкой в полкирпича от меня. И хотя я и мысли не допускала о том, чтобы изменить Денису – ощущение Лёшкиной близости топило нутро сладким, грешным пламенем. Удивительно ли, что мне приснился секс с ним?

Честно сказать, я ожидала чего-то более грандиозного. Москва, конференция! Да и Зойка так часто напоминала о стоимости мероприятия и его статусе, что мне представлялось что-то такое умопомрачительное, как на импортных видеокассетах, которые я смотрела, готовясь к поездке. Там были огромные светлые залы с окнами в пол, за которыми раскидывалась то панорама мегаполиса, то горный пейзаж или берег моря. В тех видео всё было так стильно и современно…

Но Зойка выгрузила наш фитнес-десант возле какой-то общеобразовательной школы и умчала по делам.

Мы с Галей, как участницы конференции, зарегистрировались у тётки, сидящей за обычной школьной партой, выставленной в фойе. После этого Галине показали, как пройти на третий этаж – в актовый зал, а мне – в раздевалку спортзала.

Раздевалка, как и сама школа, была, конечно, на порядок круче, чем моя родная сто пятнадцатая, но всё-таки обычная школьная. Шмотки участниц лежали стопками на лавке у стены, крючки были уже безнадёжно заняты. Стены исписаны матерными признаниями в любви и похабными рисуночками.

Но, несмотря на лёгкое разочарование, на меня вдруг нахлынуло! Ярко вспомнилось, как заныкавшись в подобном местечке, я впервые поцеловалась в губы с мальчиком. А точнее – с Лёшкой. Кажется, это было так давно, а задуматься – всего-то три года назад…

Ровно в десять нас, человек сорок участниц, построили в спортзале в три ряда. Видно в этой школе зал использовался ещё и для массовых мероприятий, потому, что у дальней стены было что-то наподобие невысокой сцены без кулис – как подиум. На него-то и вскочил хорошо сложенный мужичок в ярком трико, напульсниках и бандане. Он двигался пружинисто, изящно. Весь его облик кричал о каком-то другом уровне, о крутости какой-то что ли…

– Это Тим Джонс? – шепнула мне соседка по ряду, и я только пожала плечами. На видеокассетах Тим Джонс, восходящая звезда Европейского фитнеса, выглядел иначе. Накачаннее как-то, красивее на лицо. Но в целом очень похож, да.

– Здравствуй Москва! – крикнул он на ломаном русском, и я только сейчас заметила на нём головной микрофон. – Как настроение?

Участницы загудели в ответственном приветствии, но словарный запас Тима, судя по всему, был на этом исчерпан. Дальше он лопотал что-то на английском, а стоящий возле сцены мужчина бегло переводил. Тим оказался шутником. Располагал к себя, заражал энтузиазмом и поэтому, когда он, закончив речь, встал на передний край пьедестала и воскликнул: «Аre you ready?»* (вы готовы?) – зал хором откликнулся: «Yes!» И началось!

Синди Кроуфорд? Ну-ну… По сравнению с Тимом, её программа казалась предназначенной для стариков. Он скакал как угорелый, раз за разом повторяя связки упражнений, давая нам возможность подстраиваться, хватать налету. Подбадривал короткими возгласами на английском, вклинивая в них иногда «на здоровье!», «поехали!» и «ещё-ё-ё!»

Я думала сдохну! Честно старалась не отставать, не простаивать… но это было просто нереально. Благо я была не одинока в этом. Участницы, среди которых были и женщины в возрасте, позволяли себя уходить с мест, пили воду, отдыхали, потом возвращались на места и продолжали… И один только Тим, как заведённый проскакал свои полтора часа. Ему на смену выскочила заводная девчонка с хвостом-пальмой и переняла эстафету…

Ведущие инструкторы менялись каждые полтора часа, без пауз между программами. Каждый показывал что-то своё и это затягивало. Я наконец поймала ритм, поняла, что моя задача не столько в том, чтобы отпахать тренировку, сколько в том, чтобы пробовать, мотать на ус и набираться самой атмосферы.