Кальман Миксат - Миклош Акли, или История королевского шута

Пока его благородие господин Баймоди осматривал местность, вверху послышался скрип (в ту минуту он и не обратил внимания на него и только много позднее вспомнил о нем), и что-то тяжелое рухнуло ему на шею. Бедняга и охнуть не успел как упал на землю будто вот, оглушенный ударом топора в лоб - отчасти со страху, отчасти под тяжестью рухнувшего на него груза.

Хотя глыба свалилась сверху, с неба, была она отнюдь не телом небесным, Потому что, скажем, метеорит не умеет ругаться. Медведем она тоже едва ли была, потому что и медведь по-венгерски не ругается. А свалившаяся туша мало того; что чуть ли не переломила бедняге Баймоди крестец и ключицу, еще и имела наглость недовольна заявить.

- Ах черт побери. Кто еще тут под ногами путается?!

И они, схватившись, покатились по мерзлой и скользкой земле. Баймоди оказался внизу, засипел, засвистел будто свирель. Сиротка же кричал ему от кареты по словацки:

- Cso je to? Tu som31.

Но именно то-то и было плохо, что он был не здесь, а там, возле кареты, и никак не хотел от нее оторваться. Ему-то что, даже если бы господина Баймоди убивали!

Но ничего подобного в намерениях насевшего на господина Баймоди чудища не было, и господин управляющий имением, высвободившись чуточку, начал, словно возвратившись с того света, прикидывать, в самом ли деле он попал на прежнюю планету. С еще не большим удивлением он признал в поднимающемся с земли великане Пала Бори.

- Ты смотри-ка, да это же Бори!

Не меньше удивлен был и сам господин Бори.

- Фу, черт побери, так это же вы, господин управляющий? Вы только посмотрите!

- Чуть не задавили меня! - проворчал тот. - Да вы что - призрак? Или еще черт знает что? Прыгаете тут с облаков на землю - прямо на голову прохожим!

- Это уж точно странно все получилось, - рассмеялся Пал Бори, счищая глину со своих штанов. - Извините, конечно, но вами понимаете. Я ж на разведку был послан. Вот и сидел на этом проклятом дереве.

- Смотри-ка, - перебил Баймоди, - а я даже и не заметил тут никакого дерева.

Он обрадовался, что странный случай нашел свое объяснение, и ему теперь нечего больше думать, что с ним произошло какое-то небесное чудо.

- Надеюсь, не очень сильно зашиб вас?

- Ваше счастье, что вы - дворянин, - осуждающе заметил Баймоди.

- Я не виноват, и претензии ко мне, конечно, вы не можете иметь, потому что случилось это все при исполнении обязанностей, - оправдывался Пал Бори.

- Ну, если вы сидение на дереве называете "исполнением обязанностей"!

- Именно так! Иначе за каким бы рожном я полез на дерево. Если бы это не было предусмотрено военным планом? Хотел заглянуть во двор, черт - он ведь тоже не дремлет. Вдруг они уже все про нас знают? А что если другое такое же письмо все-таки дошло до адресата, и во дворе уже ждут нас, - может и солдатня и пушечки. А мы туда влетим сдуру, как к черту на рожон. Это, ваша милость, дело не шуточное! Тремястами голов рискуем. И если бы просто человеческих, а то ведь все головы - дворянские!

- Не спорю, но и с другой стороны тоже...

- Говорю вам: влез на дерево, изучаю местность, обдумываю, прикидываю... Вдруг слышу, кто-то ходит внизу взад-вперед перед домом, будто патруль. Э, черт побери, должен же я знать, кто такие - полиция или военные? Откуда же мне было знать, что это вы, господин управляющий, под окнами прогуливаетесь? Попробовал раздвинуть ветки. Да куда там - все равно не видно ни самого человек, ни одежды его из-за веток. Поднялся еще выше, на одну ветку, а она тонюсенькая оказалась. Раз - и обломилась. И вниз - вместе со мной. Вот я и полетел прямо на вас.

- Ну ладно, хватит об этом, - великодушно предложил Баймоди оставить неприятную тему в покое. - Когда служишь родине, личные обиды в счет не идут. Перейдем к результатам. И что же вы заметили во дворе? Нет ли чего подозрительного?

- Ничегошеньки. Ну полчаса назад, когда окно на кухне светилось, - оно как раз напротив дерева, - видно было, как служанки и кухарки посуду мыли. А другие особы женского пола, уперши руки в бока без дела болтали и хихикали. Ну это меня окончательно успокоило.

- Почему так?

- А потому, что если бы солдаты были в саду, или, скажем, в каком-нибудь сарае спрятаны, тогда бы женщины не промеж собой судачили бы, а куры-амуры строили бы солдатне.

Господину Баймоди настолько понравился такой вывод. Что он почти обрел прежнюю веселость.

- Это уж точно. Святая правда! (Он заулыбался, закачал головой.) И кому еще, кроме вас, может такое прийти в голову?!

- А разве я не говорю, что я - умнейший человек? - стукнул себя кулаком в грудь Бори, а Баймоди хлопнул своей ладонью по его ладони.

- Все Бори - страх какие ловкие ребята! - сказал он дружески. - Но теперь, пожалуй, пора взглянуть и на наших людишек.

Сиротка был очень удивлен, видя как только что дравшиеся люди не только не убили друг друга, а рука о руку удаляются вместе, по улиц Реннвег. Он теперь жалел, что сам не подошел к дерущимся.

- Люди все расставлены по своим местам! - отвечал удовлетворенно Бори.

- Согласно плану?

- Так точно. По плану.

Все было так, как он говорил. Отряды переодетых в полушубки дворян разместились на прилегающих улицах. На противоположной стороне Инвалиденштрассе, никем не замеченные, по одному, как бы прогуливаясь, заняли свои исходные позиции люди Бенце-Шебештена и Михая Инокаи. Теперь они прятались в подворотнях. На улицу Шнгаргассе по свистку выйдут только люди Пала Бори, Денеша Томпы, Антала Карачи и Болдижара Вереша. Они, собственно, и будут штурмовым отрядом. А отряд Бенце-Шебештена останется в резерве и будет пущен в дело на Шнгаргассе, если со стороны Инвалиденштрассе появится полиция или солдаты и атакуют штурмующий отряд. Сигнал для отряда Бенце - пастуший рожок. В результате полиция окажется между двух огней и будет нейтрализована. Если же полиция нападет со стороны Реннвега, с улицы Фазенгассе, которая проходит параллельно Унгаргассе, ее встретит левое крыло армии барона, то есть отряды Ференца Шамарьяи и Антала Гедеона - и тоже по сигналу пастушьего рожка - ударят по полиции, зажимая ее в клещи с двух сторон.

Полиция может появиться и со стороны Файангассе. Но и такой случай предусмотрен. Тогда ополчене Шамарьяи незаметно сгруппируются на углу Реннвега и Хауптвега и, спрятавшись там, дождутся, пока полицейские проследуют к месту действия, после чего запрут выход с этой стороны, как бутылку пробкой.

Но самая великая стратегическая хитрость или, как господин Бори ее назвал, "жемчужина плана" состояла в том, что большая часть отряда в триста человек располагалась перед совершенно нейтральным зданием, создавая впечатление, будто они собираются там "работать". Это был небольшой особняк на Баришгассе, пересекающей улицы Шнагаргассе и Ландштрассе, где проживал ненавидевший венгров бывший канцлер граф Штадион. Пусть власти думают, что это рыцари "сторожевого войска Европы" устроили графу "ночную серенаду". И пока полиция будет заниматься разгоном демонстрации, с соседней улицы уже выкрадут девицу. А там ищи ветра в поле!

- А где же стоят повозки? - поинтересовался господин Баймоди. - Потому что нужно позаботиться и об отходе армии.

- Повозки? Пока повсюду. Но у меня на этот счет тоже есть грандиозный план.

- Да что вы?!

- Когда все, кто назначен, уже будут на Унгаргассе, подводы, разделившись на две части, спокойно и чинно въедут на Инвалиденштрассе со стороны Реннвега, и там, где эти обе улицы сливаются, образуют лагерь из боевых телег, забаррикадировавшись с обеих сторон так плотно, что и мышь не прошмыгнет.

- Вот это здорово! Великолепная идея! - весело вскричал господин Баймоди.

- Ну, кому я говорил, что у меня ума палата?

- Вы настоящий Наполеон! Теперь я уже свято верю, что дело удастся.

- Еще как! Без единой капли крови. В пансионе одни бабы, да привратник. Ну и девочки - воспитанницы. Они так перепугаются, то без слов выдадут ту, единственную, ради которой мы сюда и прибыли. А что им останется делать? Все эти приготовления - попросту чепуха, если, конечно, полиция не учинит чего-нибудь непредвиденного. Но и тогда мы увезем эту барышню, это уж как пить дать.

Si vis pacem, para bellum.32 Это даже хорошо, что нас так много.

- Конечно хорошо. Нужно ведь не только выкрасть девицу, а еще и домой увезти. За нами могут выслать погоню. И еще неизвестно, кто кого сожрет: мы их, или они - нас.

Разговаривая таким образом, господа-ополченцы провернули по Реннвегу в сторону Хауптштрассе, откуда им навстречу улыбались освещенные окна какого-то веселого заведения, вроде кафе.

- Смотрите, господин Бори, вон какой-то кабачишка открыт. Что если нам там подадут по стаканчику пунша, а?

Пунш был в то время весьма модным напитком у пьяниц Вены.

- Да, принять чуточку горяченького сейчас нам не мешало бы, - высказал свое мнение подпоручик ополчения. - И если мы поспешим, может быть и успеем. Только так сделаем: пока один пьет, другой на улице стоит и слушает, не подают ли сигнал свистком.

- И они убыстрили шаги. На улице Фазангассе со стороны Реннвега можно было разглядеть одиночных пешеходов. Уже какие-то неясные фигуры маячили, мелькали между домов. Но сам Реннвег был безлюден. Только в одном подъезде толпилась вывалившая на улицу веселая компания; молодые дамы, попав из тепла на мороз, кутались в капюшоны. Офицеры бряцали саблями, юные баричи с заломленными набекрень котелками шумно переговаривались. Один из них напевал веселую, популярную народную мелодию:

- Ну и поезжайте! - пробурчал, ощупывая ноющие ребра, господин Баймоди и заковылял вслед мчавшемуся впереди господину Бори - в надежде все же заполучить стаканчик пунша.

Но, увы, судьба была к нему беспощадна. Как раз в этот миг в ночной тишине резко, словно саблей рассекая воздух, прозвучал свисток барона Сепеши.