— Отец? — спросил тот и, заметив, как шедший позади Заяц включил перед кольцевой правый поворот, мигнул ему на прощание аварийкой.

— Сейчас посмотрим. Пять раз отец звонил и… — Катя замолчала.

— Кто еще?

— Муж. Бывший, — поправилась она. — Четыре раза вчера вечером, трижды сегодня. Что ему нужно? Вроде, обо всем договорились.

— Ты с ним виделась После того, как была на Гвардейской?

— Нет.

— И не созванивалась?

— Не было нужды. Узнать бы, кто ему дал новый номер.

— А зачем скрывать? По-моему, это нормально, когда люди поддерживают отношения. А что касается твоего мужа… Думаю, совесть замучила. Не могла же ты столько лет прожить с полной сволочью? А так — протрезвел человек, посидел, подумал. Ты, кстати, тоже подумай: может быть, твой Виталик не так уж и плох, — посоветовал Вадим. — Разрушить жизнь легко, построить заново — сложно.

— Спасибо за совет, но я уже подумала, — холодно отозвалась Катя. — Вот только странно слышать подобные слова из уст человека, проповедующего полную свободу.

— Свобода дорогого стоит, — неожиданно ответил он и добавил: — Андрюха вчера пожаловался, что ему дочка стала по ночам сниться. А ведь мог остановить и вернуть жену — гордость помешала. Сейчас уже поздно.

— Зато никогда не поздно пообщаться с ребенком. Он когда в последний раз видел дочь?

— Летом. Полина приезжала к бабушке с дедушкой на каникулы. Большая, десять лет весной исполнилось. Крестница моя. Помню, как забирали ее из роддома. Саня лично нам ее выносил. Как вчера было, — вздохнул Вадим и грустно заметил: — Вот потому и говорю: подумай хорошенько, пока не поздно.

— Поздно, — отрешенно наблюдая за светящимися окнами, негромко ответила Катя. — В четверг я подала заявление на развод. Возможно, поэтому он меня и разыскивает.

— Тебе решать, — пожал плечами Вадим. — Позвони отцу, — напомнил он. — Можем к нему заехать.

— Он в Ждановичах живет, придется возвращаться… Привет, папа. Что там у вас случилось?.. Я? Ездила с друзьями на дачу. С ночевкой. Извини, что не предупредила… Да, у меня все в порядке. Домой возвращаюсь… Я знаю, что он меня разыскивает… Что? К тебе приезжал?.. Не поняла, что привез?… Шубу и ключи от квартиры?! — недоуменно посмотрела Катя на Вадима. — У вас ночевал?.. Папа, да ты с ума сошел! Я ведь просила тебя не вмешиваться!.. Даже не хочу разговаривать на эту тему!.. Зачем? Ну зачем ты дал ему телефон и адрес на Чкалова?! Я ведь тебя просила! Еще раз повторяю: я развожусь! Я не смогу жить с человеком, который меня предал… Ах, недоразумение! И ты ему поверил, пожалел… Меня пожалел? А вот этого не надо — я не маленькая девочка, чтобы меня жалели!.. И без его шубы как-нибудь обойдусь! Так и передай ему в следующий раз! Все, папа, до свидания!

Отключив телефон, Катя в сердцах бросила его в сумку и тут же достала пачку сигарет.

— У тебя в машине можно курить?

Вместо ответа Вадим открыл пепельницу и опустил стекло.

— Представляешь? Он к моему отцу поехал совета просить, как меня вернуть! — не удержавшись, поделилась она подробностями разговора. — И папочка хорош: то чуть ли не отношения с Виталиком рвался выяснять, а то вдруг дома его принял, стол накрыл, спать уложил! А под водочку вместе порешили, что надобно меня пожалеть!

— Зря ты так с отцом разговаривала, — не поддержал ее Вадим. — Его в этой истории понять проще всего: волнуется за дочь, боится, как бы ты сгоряча дров не наломала.

— Интересно, а что бы он сказал, если бы у него под носом мама целый год встречалась с кем-нибудь из сослуживцев? А все друзья об этом знали и хихикали у него за спиной. Он бы простил маму? Помирился? Дудки! Уж я-то его знаю… И Виталик хорош: всех обошел! В четверг Ленка звонила, умоляла простить заблудшего супруга, в пятницу Людмила мозги вправляла: пропаду, мол, одна. Переживают за него: бедняжечка, ищет меня по всему городу, с ног сбился, — выдохнув дым, скривилась она. — Нет, ты скажи: почему вдруг все так сочувствуют бедному Проскурину?

— Ошибаешься, никто ему не сочувствует, — не согласился Вадим. — Все в первую очередь сочувствуют тебе. Я понимаю: обида, оскорбленное самолюбие, но посмотри на эту ситуацию глазами близких. Подумай, ведь ты способна все взвесить и сделать верные выводы.

— Вот именно! Кто-нибудь из сочувствующих подумал, буду ли я счастлива с человеком, который, кроме меня, умудрялся любить еще кого-то?

— Это не обязательно была любовь.

— А что же тогда любовь? — загасив сигарету, нервно поинтересовалась Катя. — Почему мужчины считают: любовь — это одно, занятие сексом — совсем другое?

— Вопрос не ко мне. Читай Библию, — полушутя-полусерьезно ответил Вадим.

— Библию, говоришь? А по-моему, именно в Библии сказано: не предай!

— Там сказано о духовном.

— А секс, выходит, вещь бездуховная?… Тогда что же такое любовь? — повысила голос Катя. — И вообще, как можно простить подлость?!

Вопрос остался без ответа, так как в салоне раздался звонок громкой связи. Посмотрев на встроенный монитор, где высветился номер абонента, Ладышев переключил телефон на ручной режим и поднес трубку к уху.

— Да… Да, я слушаю… По какому поводу?.. Хорошо… Нет, сегодня не могу… Завтра вечером меня не будет в городе… Хорошо, сегодня… Пока занят. Как освобожусь — перезвоню… До свидания.

Закончив короткий разговор, Вадим вернулся в режим громкой связи и спрятал телефон в карман.

— Подлость прощать нельзя, согласен, — произнес он после долгой паузы, во время которой успел заехать во двор дома на Чкалова. — Но ошибки людям прощать надо, иначе — никак. А вот устраивать истерики, повышать голос и делать из меня крайнего — не стоит. Все, приехали…

Не заглушив двигатель, он открыл дверцу и достал из багажника дорожную сумку.

— Спасибо за компанию, — протянул он ее Кате, даже не предложив помочь поднести до подъезда. — Не забудь отослать мне по почте электронный вариант ответов. До понедельника. То есть до завтра.

Через минуту, сделав на запруженной машинами асфальтированной площадке самый что ни есть полицейский разворот, машина Ладышева скрылась за домом.

«А ведь верно, я неблагодарная истеричка, — посмотрев ему вслед, расстроилась Катя. — И чего меня понесло? Глупо…»

Едва она скрылась за дверью подъезда, как, включив фары, одна из припаркованных на площадке машин сорвалась с места вслед за «Range Rover».

Ладышев притормозил на светофоре напротив Дворца железнодорожников и мягко покатился дальше на загоревшийся зеленый свет. Тут же в салоне раздался звонок.

— Да.

— Это снова Виталий.

— Я же сказал, что перезвоню, как только освобожусь! — недовольно буркнул Вадим.

— Насколько я видел, ты уже освободился. Или обещал вернуться? — перейдя на «ты», зло поинтересовался мужчина. — Значит, так оно и есть… Вправо посмотри, урод.

Повернув голову, Ладышев заметил двигавшийся параллельно ему автомобиль. За рулем с телефоном в руке сидел Проскурин. Внезапно машина ускорилась, перестроилась на полосу Вадима и резко затормозила. То, что не произошло столкновения, можно было объяснить интуицией, а вернее, внезапно включившимся у Ладышева инстинктом: на него охотятся!

Долей секунды хватило на то, чтобы глянуть в зеркала, оценить обстановку и резко вывернуть руль вправо. Тело прошибло горячей волной, спина моментально взмокла, сердце забилось в бешеном ритме.

— Ах ты сволочь! — в сердцах выдохнул он и надавил на педаль газа: не мешало бы от греха подальше оторваться от этого типа.

— От сволочи слышу! — раздалась из динамика довольная реплика. — Что, драпать надумал? Никуда ты от меня не денешься!

Проскочив пешеходный переход на желтый, Ладышев резко свернул вправо на Могилевскую.

«Если Проскурин остановится на красный, успею уйти и затеряться», — подумал он.

Но не тут-то было! Семерка «БМВ» и не собиралась останавливаться. Перестроившись через полосу вправо, автомобиль пересек пешеходный переход, по которому уже пошли люди, и, даже не притормозив, свернул вслед за «Range Rover». Машину тут же вынесло на встречную и развернуло на девяносто градусов. Уходя от столкновения, водитель поднимавшегося на мост микроавтобуса экстренно затормозил, на скользкой дороге его тоже стало разворачивать. Если бы «БМВ» замешкался на пару секунд и не вернулся на свою полосу, машины как пить дать столкнулись бы боковыми сторонами.

«Вот идиот! Совсем крыша поехала, — наблюдая в зеркало за огнями оставшихся за спиной автомобилей, подумал Вадим. — Надо остановиться, иначе этот придурок наломает дров», — моментально оценил он обстановку и свернул на открытую парковку торгового центра «Мост».

Найдя свободное место, выключил свет, заглушил двигатель и быстро покинул салон. Ждать долго не пришлось. «БМВ» тормознул прямо за джипом, водитель пулей выскочил из машины и, издавая нечленораздельные рычащие звуки, бросился на Ладышева. Тот, интуитивно приготовившийся к нападению, повременил, пока Проскурин приблизится, в последнюю секунду отпрянул в сторону, ловко ушел от удара и тут же подсек ему опорную ногу. Не ожидая подсечки, нападавший рубанул пустоту кулаком, в который вложил всю свою силу и ненависть, потерял равновесие, по инерции пролетел несколько метров и грохнулся на покрытый ледяной коркой асфальт. Полностью контролируя ситуацию, Вадим быстро прижал его коленом к земле, заломил руку и, дожидаясь, пока остынет воинственный пыл Виталия, замер: похоже, им предстояли новые баталии.

В этот момент позади раздался резкий скрип тормозов, хлопнули двери, послышались мат, ругань. Ладышев обернулся, ослепленный ярким светом фар, машинально зажмурился и в следующий же момент получил неожиданный удар в лицо. Интуитивно отпустив соперника, он сгруппировался, откатился в сторону, быстро вскочил на ноги и с изумлением заметил, что в нескольких метрах от него двое разъяренных верзил лупят ногами лежащего на земле Проскурина. Не раздумывая ни секунды, Вадим бросился ему на помощь и в одно мгновение переключил на себя весь гнев неведомых агрессивных личностей: сначала один, а затем и второй из них оказались на земле. Но ненадолго. В отличие от Виталия, который никак не мог прийти в себя, эти тут же вскочили и, громко матерясь, ринулись на Ладышева.