С усилием оторвав взгляд от кресла, он судорожно вдохнул, выдохнул и шагнул в гостиную. Неподалеку от разожженного камина в огромном кресле-качалке дремал прикрытый пледом маленький мумиеподобный человек, в котором мозг категорически отказывался признавать Мартина Флемакса. Сердце моментально сжалось, скукожи-лось от боли, и захотелось сбежать из этой комнаты, чтобы не видеть, не слышать, не верить в торжество смерти над жизнью!

Поборов этот порыв и стараясь не шуметь, Вадим при-сел в соседнее кресло и уставился на огонь в камине.

«Каково же видеть это Хильде? — думал он, отрешенно следя за языками пламени. — Как огонь лижет и пожирает эти аккуратно нарубленные поленья, так и Мартина на ее глазах день за днем медленно пожирает его болезнь. Какая же она злая тварь: прекрасно знает, что погибнет вместе со своей жертвой, но от этого становится еще злее! В последний раз я заезжал к ним месяц назад: увы, разница между тем и этим Мартином не в пользу жизни», — сделал он печальный вывод и тут же краем глазауловил легкое шевеление пледа.

— Ты уже здесь? — приоткрыв глаза и тяжело задышав, едва слышно произнес Флемакс.

Стараясь придать телу вертикальное положение, он слегка подался вперед, кресло под ним закачалось. Вскочив с места, Вадим помог его зафиксировать, переместил подушки за спину больного, поправил плед, сжал сморщенную ладонь и присел подле на корточки.

— Ну здравствуй, «папа», — тепло произнес он. — С днем рождения! Рад видеть тебя живым и… — запнулся он. — Но не совсем здоровым, к сожалению… Как себя чувствуешь?

— В туалете пока сам управляюсь, — сыронизировал Мартин. — Я ответил на твой вопрос?

— Вполне. В таком случае, я надеюсь…

— …что это не последняя наша встреча, — подхватил Флемакс и вдруг закашлялся.

В комнате со стаканом воды в руках и чистой салфеткой моментально появилась сиделка Магда, с которой Вадим познакомился в прошлый приезд. Тут же прибежала Хильда.

— Вот видишь, даже чихнуть не дают, — справившись с приступом кашля, пожаловался Мартин хриплым голосом. Дышал он при этом часто, натужно, со свистом захватывая воздух. — Эти женщины… Все бы им… кого-то опекать… за кем-то ухаживать.

Не обращая внимания на его ворчание, Магда с непроницаемым лицом открыла лежавший на столике футляр, достала тонометр, измерила давление, а заодно и температуру тела, бесстрастно произнесла: «Good» — и вышла из комнаты.

— Знаю я это «good», — буркнул ей вслед Мартин и не ошибся.

Спустя пару минут женщина в белом халате вернулась с наполненным прозрачной жидкостью шприцем.

— Простите, но мне нужно сделать больному инъекцию, — обратилась она к Вадиму.

— Сделаете позже, — попытался отказаться Мартин, у которого при виде шприца на лице промелькнул прямо-таки детский страх.

— Нет, мы должны это сделать сейчас, — категорично заявила типичная немка средних лет: среднего роста, плотная, с короткой стрижкой и полным отсутствием косметики. — А вашему гостю я посмею напомнить, что больного нельзя утомлять, — стрельнув в Вадима строгим взглядом, добавила она.

— Те немногие, кто вхож в этот дом, меня… не утомляют, — в поисках поддержки Мартин поднял взгляд на жену и, уловив едва заметный кивок, продолжил: — Они дарят мне мгновенья счастья. Ответьте, Магда: может ли человек устать от счастья, которое приносит близкий человек?

— В инструкции доктора есть пункт, в котором черным по белому написано: посетители могут задерживаться у вас не более пятнадцати минут, — бесстрастно напомнила сиделка. — Простите, но это моя работа, — снова обратилась она к Ладышеву.

— Да, конечно, я все понимаю, — кивнул тот и встал. — Я сам в прошлом доктор и знаю, что больным нужен покой.

— Однако нельзя их лишать последних радостей, — снова ворчливо вставил Мартин. — Так и быть, Магда: делайте свой укол и оставьте нас одних хотя бы на полчаса. Прогуляйтесь, к примеру, по улице.

Заметив, что Флемакс хочет подняться, и почувствовав его неуверенность, Ладышев не задумываясь подхватил на руки показавшееся невесомым тело, перенес на диван и отошел к окну.

— Ну вот… А вы боялись, — услышал он за спиной голос Магды. — Рекомендую вам немного полежать. Хотя бы до моего возвращения. Так и быть, пойду подышу воздухом, — дипломатично добавила она.

Дожидаясь жену, которая отправилась закрывать дверь за сиделкой, полулежавший на подушках Мартин прикрыл глаза и вдруг резко встрепенулся.

— У меня к тебе одна важная просьба: не забывай Хильду.

— Мартин, я не собираюсь…

— А сейчас возьми это, — перебил он Вадима и кивнул на столик, на котором, кроме медицинских принадлежностей, лежала черная кожаная папка. — Дорогая, ты скоро? — позвал он жену и продолжил: — Чтобы не утомлять себя и тебя лишними разговорами, хочу сообщить главное: в скором времени ты станешь владельцем основного пакета акций компании «Моденмедикал». Юристы уже занялись переоформлением. У Хильды останется минимальный процент, и формально она будет являться исполнительным директором. Это для того, чтобы проще было вести дела. Если вдруг процесс затянется, моя воля отражена в завещании. Здесь его копия.

— Но… — окинул Вадим растерянным взглядом скрепленные два листа бумаги с апостилем.

— Это наша обоюдная воля, — сказал Мартин, коснувшись рукой ладони присевшей на край дивана жены. — Тебе ничего не остается, как принять это решение. Извини, что не оставили тебе выбора… Каюсь, порой я позволял себе шаги, за которые позже мне было стыдно, но теперь искупил свою вину: в твоих руках вся цепочка. После моей смерти у тебя не должно возникнуть проблем с ведением бизнеса.

— Штат сотрудников уже осведомлен о смене основного собственника. Ты всех их хорошо знаешь, — вступила в разговор Хильда. — Керолайн, как и прежде, будет твоей правой рукой. Теперь у нее один босс, — печально улыбнулась она.

— То есть… — никак не мог прийти в себя Вадим. — Как же без вас?

— Хильда всегда будет рядом, — успокоил Мартин. — Она давно мечтала окончательно отойти от дел и посвятить себя фонду Вайса. Из-за моей болезни там и так многое пущено на самотек.

— Все под контролем, дорогой, — не согласилась супруга и нежно погладила его ладонью. — Все под контролем.

— Мартин, Хильда… Это так неожиданно… У меня нет слов… Я не заслужил такого подарка.

— Это не мы делаем тебе подарок, это ты нам его сделал, — задумчиво ответил Флемакс и перевел взгляд на огонь в камине. — Тем, что появился в нашей жизни, тем, что оправдал мое доверие, мои надежды. Десять лет назад в мой офис пришел мальчишка. Теперь же я горд, что смог передать ему все свои знания, умение, вырастил настоящего бизнесмена. Не открою секрета, если признаю: компанию «Моденмедикал» я создавал с тобой, но… большей частью для себя. Теперь мне это не нужно, но ты обязан продолжить начатое дело. Работа есть работа, за эти годы между нами всякое случалось: размолвки, недопонимание. Но я… мы полюбили тебя как сына, и рады, что нас свела судьба. Правда, Хильда? — поднял он взгляд на жену.

Женщина согласно кивнула, погладила руку мужа и тепло улыбнулась потрясенному Вадиму. Неужели все это ему не снится? Неужели он не ослышался? Холодные, педантичные, расчетливые немцы, какими привыкли их воспринимать во всем мире… и такое?! Конечно же, он понимал, что дни Флемакса сочтены и надо что-то решать с общим бизнесом, что придется при случае самому завести разговор, на который так и не решился в прошлый визит. Но ожидать такого великодушного поступка от Мартина?! Нет, это нереально… невозможно… Это… Господи, как же ему близки и дороги эти люди!

— Поверь, что, поступая так, — позволив себе отдышаться, продолжил хозяин, — я чувствую себя счастливым.

— А я… Я могу что-то сделать для вас? — проглотив комок в горле, выдавил Вадим. — Я могу хоть чем-то вам помочь… отблагодарить?

— Не забывать Хильду, — повторил Мартин, сделал очередную паузу и неожиданно лукаво улыбнулся: — И еще одно: назови своего сына Мартином. Мы с Хильдой пришли к выводу, что тебе давно пора жениться, — вдруг строго добавил он. — Это печально, что мы ни разу не видели тебя с девушкой, — переглянулся он с женой. — И это наводит на определенные опасения. Неужели у себя на родине ты так и не нашел достойной кандидатуры?

— Пока нет, — виновато опустил голову Вадим. — Но я исправлюсь. Честное слово, — поднял он повеселевший взгляд. — Я теперь обязан родить сына!

— Мартин — красивое имя, — продолжая поглаживать руку мужа, как бы невзначай заметила жена.

— Обещаю, что, как только вернусь в Минск, сразу же займусь поисками невесты, — улыбнулся Вадим. — Мать тоже житья не дает, внуков требует.

— Как себя чувствует фрау Нина? — тут же поинтересовалась Хильда.

— Давление иногда прыгает, но в целом терпимо.

— Передавай ей от нас привет.

В прихожей раздался звонок — вернулась Магда.

— Ну что, пора к столу? — хозяин приободрился: после инъекции ему стало заметно лучше. — Надо отметить наши договоренности и скрепить их хорошим виски. Жаль, что после химиотерапии я не могу оценить его вкус.

— А ведь наш гость принес твой любимый виски, дорогой! Надеюсь, сиделка не будет возражать, если ее подопечный выпьет капельку? — вопросительно посмотрела Хильда на дверь прихожей.

— О! Это именно то, что доктор прописал! — обрадовался Мартин и прокричал в сторону холла. — Магда! Мой новый личный «Мерседес», пожалуйста!.. Сейчас ты оценишь достоинства этого чуда техники, — шутливо подмигнул он Вадиму.

Улыбнувшись, тот помог ему перебраться в инвалидную коляску. Радуясь, точно маленький ребенок, больной лихо покатил в сторону столовой…

6

Еще с вечера температура во Франкфурте преодолела минусовую отметку, а под утро и вовсе пошел снег. На подъездах к аэропорту моментально образовались пробки, и Ладышев не пожалел, что предусмотрительно поселился в гостинице неподалеку.