— Ничего себе… И как он туда угодил? — удивилась Катя.

— Все то же, любовь, — многозначительно вздохнула Зиночка. — Володя у нас с пятого курса радиотехнического подрабатывал. Можно сказать, с улицы пришел, без всяких рекомендаций, а через три года возглавил инженерно-технический отдел, главным инженером стал. Знаете, какая у нас сложная аппаратура? Ого-го! Короче, девушка, которую он обожал еще со школы и даже собирался жениться, вдруг заявила, что любит его лучшего друга и выходит за него замуж. Ну, тихоня Красильников и сорвался, поехал к тому на ночь глядя выяснять отношения! Посидел, подождал, выпил чаю с родителями, а под утро к нему домой менты заявились… Оказалось, родители жениха написали заявление, что у них пропала крупная сумма денег, отложенная на свадьбу. К слову, люди они весьма обеспеченные. Никаких денег у Володьки, конечно, не нашли, но почти месяц он отсидел в СИЗО, пока свадьба не состоялась. Уж и не знаю, как Андрей Леонидович вместе с адвокатами Вадима Сергеевича его оттуда выцарапал.

— У вас не шеф, а прямо мать Тереза, — то ли уважительно, то ли насмешливо заметила Катя. — Ангел во плоти.

— Ангел не ангел, но мы его любим. Он своих в беде не бросает. Внешне, может быть, суров, а так — нормальный человек. Кстати, у него скоро день рождения… А день рождения шефа и день рождения компании почти в один день. Так что после обеда мы все до одного обычно уезжаем на боулинг: это железная традиция.

— И пропустить мероприятие никак нельзя? — насмешливо поинтересовалась Катя.

— Да вы что?! Такой праздник: Вадиму Сергеевичу исполнится тридцать восемь, а «Интермедсервису» — десять. Юбилей! К тому же в этом году красный день календаря выпадает на субботу. Вот уж гульнем!

— Надо же, как подгадал! — снова усмехнулась Катя.

— Случайно получилось, уж я-то знаю! Вы не подумайте чего: Вадим Сергеевич терпеть не может подарков и подхалимов! Можно, конечно, подарить что-то оригинальное, смешное, но главное, чтобы всем было весело! Ну, и первенство по боулингу, конечно!

— Ясно, нескучно живете. А сколько у вас сотрудников? Я как-то с утра не сориентировалась.

— Тридцать три, с вами — тридцать четыре. В представительстве — двое, остальные — в «Интермедсервисе». Но в целом все мы — одна команда, — Зина поставила на поднос пустую чашку, блюдце, смахнула салфеткой со стола несуществующие крошки и нерешительно спросила: — Екатерина Александровна, я вам больше не нужна?

— В общем, нет, — пожала плечами Катя. — Вы куда-то спешите?

— У меня сын болеет… Сидит дома с бывшей свекровью. А еще в кафешку забежать, Нине Георгиевне обещала хлеб зерновой купить. Можно, я пойду?

— Конечно! О чем речь? И завтра можешь с ребенком остаться: я сама справлюсь со своим заданием.

— Трудное? — сочувствующе поинтересовалась секретарша и сама же ответила: — Скорее всего. Иначе Вадим Сергеевич не пригласил бы человека со стороны. У нас хорошие специалисты, особенно технари.

— В том-то и дело, что здесь не технари нужны.

— А кто нужен? Люди с особыми связями? Типа журналистов?

— Вроде того.

Катя задумалась: а ведь это подсказка! Удостоверение журналиста всегда при себе, можно воспользоваться.

— Спасибо, Зина, за полдник. Беги к ребенку.

— Завтра увидимся, — улыбнулась на прощание гиперактивная секретарша.

Вернувшись к компьютеру, Катя еще раз пробежала глазами по вопросам. Легкий перекус и непринужденная беседа пошли на пользу: кривая настроения изменила направление и пошла вверх.

«Пожалуй, на пару вопросов я еще отвечу. Остальное — в общих чертах… Надо начинать обзванивать центры… Если по телефону не получится, пройдусь по старым связям — может, кто и поможет. С Зубовой надо связаться: вдруг она по-прежнему трудится в „Медицинском вестнике“? Конвертик, оставленный Ладышевым, в этом случае не помешает: к Аньке без презента даже не подходи. Вот только как же без машины?»

Стоило ей подумать об автомобиле, как позвонил Поляченко и сообщил хорошие новости: объявился виновник аварии. Игорь Николаевич решает, что с этим типом дальше делать. Аварийная машина оттранспортирована в автоцентр, на завтра назначена экспертиза. Присутствие хозяйки необязательно, так как это чистой воды формальность: машина осмотрена, все уже решено. Даже запчасти заказаны. В конце разговора Андрей Леонидович уточнил, нужна ли ей сегодня машина.

— Сегодня — нет. Спасибо. Я здесь еще пару часиков поработаю, а потом домой. Мне рядом. Но завтра… — нерешительно начала Катя.

— В какое время?

— С самого утра.

— Хорошо. В половине девятого Саша Зиновьев, наш водитель, будет ждать вас у подъезда.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, я выполняю указание шефа. В таком случае до завтра.

— До свидания.

Не успела Катя положить трубку, как позвонил взволнованный отец: куда пропала? А ведь она его так и не набрала! Сначала Зиночка отвлекла, затем сама закопалась… А так как ничего не рассказывала ни о Ладышеве, ни о новой работе, пришлось изворачиваться и придумывать, что целый день провозилась с машиной. Слава Богу, завтра экспертиза! Александра Ильича такой ответ более чем удовлетворил. Спросив, где будет ремонтироваться, он предложил свою помощь: в автоцентре дорого. Но услышав, что это условие страховой компании, успокоился и почти сразу распрощался: кто-то позвал его к рабочему телефону.

Катя снова вернулась к ноутбуку. Неожиданно для себя она вдруг почувствовала интерес к вопросам, которые еще несколько часов назад казались ей нелепыми и никому не нужными. С таким заботливым отношением начальства к проблемам сотрудников она еще не сталкивалась. И это стоило особой благодарности.

«В любом случае информация не пропадет даром: не угожу Ладышеву — сделаю неплохую статью. Жоржсанд наверняка оценит, — подумала она и загрустила: — Может быть, зря поторопилась и объявила Камоловой, что не вернусь в газету?..»

5

Как только самолет набрал высоту и стюардессы деловито засновали по салону, Ладышев открыл сумку с походным ноутбуком и достал переданную Поляченко папку. Пробежав глазами несколько свежих сообщений по старым делам, он взял в руки прозрачный файлик, в котором лежало досье на Проскурину.

Странное дело, но он вдруг поймал себя на мысли, что ему не хочется его читать. Ну что нового могла рассказать ему информация в этих бумагах? Сухая констатация фактов: когда родилась, когда окончила школу, университет. Послужной список. Отец, муж. Где прописана, где живет в настоящее время.

«А ведь, пожалуй, на сегодняшний день я знаю о ней гораздо больше, чем Поляченко, — подумал он, отстранение наблюдая в иллюминатор за плотным облачным ковром, закрывшим землю. — Человеческие качества, проявляемые и экстремальных ситуациях, не втиснешь в скупые строки отчетов. Это надо увидеть, прочувствовать, стать невольным свидетелем пары-тройки таких моментов и самому делать выводы. А они у меня уже есть. Во всяком случае, она не случайно появилась в моей жизни. Пока не знаю, зачем и для чего, но явно не случайно. Не буду читать, — снова перевел он взгляд на файлик, решительно сложил его в папку, спрятал в сумку с ноутбуком и, откинув голову на мягкий подголовник сиденья бизнес-класса, прикрыл глаза. — Придет время — сопоставим сухую информацию в жизнь. А сейчас лучше подремать. Ночь почти не спал и в ближайшие дни будет не до сна и отдыха…»


Он был единственным отпрыском весьма известной и интеллигентной семьи: дедушка — профессор иняза, папа — профессор мединститута, мама — сначала аспирантка все того же иняза, затем кандидат наук, доцент. Можно сказать, что путевку в сказочную страну счастья Вадим Ладышев получил вместе с метриками: все блага цивилизации, существовавшие на тот момент в этой стране, были доступны ему с рождения. Лучший уход, лучшее питание, лучшие книги из семейной библиотеки, лучшие выставки, музеи, лучшая школа города (в детский сад не пустила бабушка, зато учиться отвела с шести лет), лучшие санатории.

В детстве маленький Вадик часто болел и каждое лето проводил с бабушкой в Крыму. Его вообще можно было нажать бабушкиным ребенком. Так уж сложилось, что все воспитание единственного внука пало на нее: родители и дедушка преподавали, оперировали, писали диссертации, защищались, занимались переводами, ездили на конференции, симпозиумы. Всем им было как-то не до ребенка.

Да и кому, как не ей? Дочь выпускницы Института благородных девиц занималась с внуком по самой что ни есть высокоинтеллектуальной программе: едва ли не с пеленок обучала иностранным языкам, прививала любовь к классической литературе, водила в музеи, в театры, в филармонию. Будущая профессия любимца даже не ставилась под сомнение: лингвистика, искусствоведение.

Тем неожиданней для родителей прозвучало заявление четырнадцатилетнего подростка: он, как и отец, станет хирургом. Спорить с ним, а тем более отговаривать никто не стал: бабушки с дедушкой к тому времени в живых уже не было, ну а родители… Мама, боготворившая отца, а вместе с ним и всю медицину, казалось, даже обрадовалась, отец привычно усмехнулся. Короткое «время покажет» и очередное «посмотрим» — вот и все, на что Вадим мог рассчитывать.

Профессор Ладышев редко кого хвалил, даже самых перспективных учеников и последователей. В домашнем же кругу Сергей Николаевич вообще был скуп на слова: наука, ученики, защиты, сложнейшие операции. Вся жизнь семьи подстраивалась под его график: если он находился в своем кабинете, домашние ходили на цыпочках, боясь лишний раз зашуметь, потревожить. Разговаривали шепотом. Даже любимая собака не подавала голоса: отсыпалась на коврике у двери и стерегла покой хозяина.

На поведение отца наложило отпечаток то ли собственное детство, (а вырос он в детдоме), то ли позднее отцовство, то ли постоянная занятость, но Вадим не помнил, чтобы тот хоть как-то им интересовался, уделял внимание. А ведь все вокруг умилялись: и разговаривать ребенок начал рано, и кругозор у него необычайно широкий, и знания для маленького мальчика едва ли не энциклопедические, и поведение идеальное!