— Спасибо, Зина, дальше я сама разберусь.

— Все поняла. Ухожу, — моментально отреагировала Зиночка и исчезла за дверью.

«Раз уж Ладышев недоступен, придется хотя бы начать… — вздохнула Катя, забыв о звонке отцу. — Скопирую вопросы, подумаю дома. Все равно по вечерам нечем заняться, да и роман как-то застопорился…»

Пощелкав мышкой, она вздохнула, вытащила из сумки флэшку и, создав папку «Ладышев», сбросила туда его ночное творение. Затем подключилась к Интернету и набрала в поисковом окошке «медицинские центры».

…Около четырех дня, когда ответы на первые пять вопросов были практически готовы, на столе заморгал красной лампочкой телефон.

— Екатерина Александровна, можно зайти? — осторожно уточнила Зиночка. — Я на минуточку.

— Да, конечно.

«Соскучилась без общения, — предположила Катя, предвкушая очередной приступ болтливости секретарши. — Ну что ж, устроим перерыв».

— Вы уж извините, я тут подумала… Вадим Сергеевич, когда напряженно над чем-то работает, просит что-нибудь перекусить. Раз уж вы вместо него… В общем, вот…

С этими словами Зина поставила на край стола поднос, на котором дымилась чашка кофе, на тарелочке лежали большие дольки сочного грейпфрута, нарезанное кружочками зеленое яблоко и маленькая кисточка винограда.

«„Я бы предпочла бутерброд с ветчиной“, — почувствовав, как от одного вида фруктов засосало под ложечкой, подумала Катя. — Неужели Ладышев в придачу ко всему еще и вегетарианец?»

— Правда, Вадим Сергеевич как-то больше на ветчину i сыром налегает, — добавила секретарша и опередила следующий вопрос: — Деньги он мне на неделю выделяет, так что раз уж вы вместо него — кушайте. Теперь и не верится, что он когда-то был толстым. Такой активный образ жизни, что сгорает у него все, как и у меня. Правда, он белый хлеб не ест. Я помню, что вы на диете, но… Может быть, мне нам завтра зерновой хлеб купить? Здесь неподалеку есть кафе-пекарня «Бейкери дю Солей», там такой изумительный хлеб пекут! Немецкая смесь из пророщенных зерен, почти без дрожжей, без маргарина! А десерты какие, а булочки! — закатила она глаза.

— Спасибо, Зиночка, — не устояв перед искушением хоть что-то пожевать, потянулась к яблоку Катя. — Но я не ем булочек, сама как булочка.

— Ой бросьте, — отмахнулась Зина. — Какая вы булочка? То ли дело наша Ксения Игоревна! К тому же у них есть и низкокалорийные десерты. Мне, например, очень нравится морковный с грецким орехом. Я для вас завтра куплю, даже не пытайтесь отказаться. У меня вот другая беда: всю жизнь мечтаю поправиться, да, видно, не судьба — придется до смерти костями греметь. Вадим Сергеевич даже как-то пригрозил выписать мне усиленное питание, чтобы не портила имидж компании. Всем мужчинам нравятся женщины в теле, — словно пожаловалась она.

— Разве? А по-моему, мужчины предпочитают тонких и звонких.

— Глупости. Они только так говорят, — фыркнула Зина. — И в свет действительно выходят с худосочными моделями. Но это так, для имиджа. Женятся-то они на других. А знаете, почему? Потому что у мужчин с детства в подсознании откладывается образ матери. Против природы не попрешь! Взять хотя бы нашего шефа: сколько вокруг него красоток вьется, а он до сих пор не женат! Хотите знать, почему? Вы его маму видели? Нет? То-то! Весьма упитанная женщина!

— Надо же! — медленно пережевывая дольку яблока, недоверчиво покрутила головой Катя. — А вдруг мама вашего шефа в молодости была тонкой и звонкой?

— He-а! Я смотрела ее студенческий альбом: круглолицая, пышнотелая блондинка. Симпатичная.

— И в кого же Вадим Сергеевич брюнетом уродился?

— В отца. Его отец был умопомрачительно красив! Высокий, статный, правда, рано поседел. Но это ему было к лицу. Я его на фотографиях видела, когда Нину Георгиевну навещала. Она так любит о нем рассказывать!

«Нечасто приходится слышать, чтобы секретарша была на короткой ноге с родительницей своего шефа», — удивленно заметила Катя.

— Вадим Сергеевич, когда уезжает в командировку, всегда просит меня заботиться о его маме. В сентябре почти две недели был в Японии, и я к ней чуть не каждый день заезжала. Убедиться, что все в порядке. У них в Минске почти не осталось родственников. Друзья и коллеги умершего отца не в счет, к тому же все они преклонного возраста.

— В таком случае странно, что ваш шеф не женится. Порадовал бы мать внуками.

— Вот и Нина Георгиевна сокрушается, что сыну скоро тридцать восемь стукнет, а ни семьи, ни детей.

— Насколько я наслышана, его отец тоже поздно женился, — осторожно поделилась своими познаниями Катя. — Возможно, это у них наследственное.

— Что вы! — замахала руками Зина. — Первый раз Сергей Николаевич молодым женился, еще во время войны. Его жена тоже была врачом. Погибла в последние дни войны под Кенигсбергом. Нина Георгиевна рассказывала, что только после рождения сына муж перестал каждый год навещать ее могилку. И имя Вадим он еще с первой женой выбирал… Вот такая история. Нашему шефу, конечно, давно пора жениться, но мы его лишь бы кому не отдадим, — вдруг ревностно заявила Зиночка. — Только в хорошие руки! Так что, с одной стороны, даже хорошо, что вы замужем. Спокойнее.

— Не подхожу на роль невесты?

— Ну, не то чтобы… — растерялась секретарша, подозрительно посмотрела на Катю, на секунду задумалась и вдруг отрицательно замотала головой. — Нет, я бы заметила! Когда мужчина увлечен женщиной, это невооруженным глазом видно. А я, между прочим, десятый год вместе с ним работаю… Нет, я бы точно почувствовала, — снова повторила она, правда, уже не так уверенно.

— Успокойтесь, Зина, — улыбнулась ей Проскурина. — Я не собираюсь покушаться на вашего шефа. И вообще, как мне кажется, я здесь ненадолго. Помогу ему в меру возможностей в одном деле, и до свидания. Я ведь по профессии журналистка и совершенно не вписываюсь в профиль вашего бизнеса.

— Неужели журналистка?! — расширила глаза Зина. — Вот это да! А из какой газеты? — с уважительным придыханием спросила она. — Ой, я догадалась: «ВСЗ»! Верно? Так вот почему Вадим Сергеевич спрашивал в пятницу все последние номера! — логически сопоставила она свои догадки и просьбы шефа. — Мне так нравится ваша газета!

— Мне тоже. Спасибо.

От комплимента в адрес родного издания на душе стало тепло и грустно: неужели все, что связано с газетой, для нее теперь останется в прошлом?

— Вы, наверное, под псевдонимом печатаетесь? — продемонстрировала знание предмета Зиночка.

— Почему же? Под своей фамилией — Проскурина.

— Так это вы писали о Лане Сосновской? Точно, точно, я помню… Заполучила Светка, чего хотела: в женихах Снежкин, в продюсерах Губерман, — скептически хмыкнула она. — Холеная, модная стала. Почти модель.

— Вообще-то она — певица, — заметила Катя.

— Да бросьте! Петь она как не умела, так никогда и не научится. Уж я-то знаю.

— И откуда, если не секрет?

— Ее первый муж — мой родственник. Он — биохимик, недавно кандидатскую защитил. Если честно, мне Светка еще при знакомстве не понравилась: сразу видно, что из породы хищниц. Хотя чисто по-женски я понимаю, почему она бросила моего двоюродного братца: ну какая зарплата у научного сотрудника? Так, для поддержки штанов… Поначалу он, конечно, ей здорово помог: ну, там прописка, жилье. Любил ее сильно, детей хотел. Вот только Светка о другой жизни мечтала, потому и ушла. Но разводиться не торопилась: перед самыми родами решилась, чтобы Стеклов ребенка признал. Между прочим, ей врачи советовали не рожать: нашли какие-то отклонения в развитии плода. Но она его специально родила, чтобы Женьку к себе привязать.

— И что ребенок? Здоров? По-моему, у нее дочка?

— Девочка, — подтвердила Зина. — Родилась раньше срока, еле выходили, но больше я ничего не знаю. Надо отдать Светке должное: умеет добиваться цели.

— Но ведь Стеклов на ней так и не женился?

— Не женился, — согласилась секретарша. — Любую другую это здорово подкосило бы, но надо знать Светку. Жила на полном обеспечении и задалась новой целью: покорить Москву. Уж я-то не понаслышке знаю, как долго она этого Снежкина вместе со своей теткой вычисляла: полгода подыскивали момент для знакомства.

— А как же любовь?

— Какая любовь? — недоуменно уставилась на Катю Зиночка. — Таким, как Светка, она ни к чему. Хлопотно с ней. Ведь когда любишь, не задумываясь, все отдашь — силы, время, годы жизни. А она брать привыкла. Какой ей смысл любить?

— Огромный! Влюбленный человек может горы свернуть!..

— Может свернуть, а может после этого трупом свалиться, — хмыкнула Зина. — Пока отойдет, пока снова встанет на ноги… Знаем, проходили. Я своего первого мужа до безумия любила, он у меня программистом был. Укатил за границу на заработки, а через год прислал письмо, что у него там другая и нам надо развестись. А я только с работы уволилась, можно сказать, на чемоданах сидела, ждала его приглашения, чтобы визу открыть. Едва руки на себя не наложила… Спасибо Вадиму Сергеевичу — он вовремя на меня наехал.

— То есть как наехал?

— Обыкновенно. Шла в слезах по улице, ничего не видела — ни людей, ни машин, ни светофоров. Решила, что жизнь кончилась, шагнула на дорогу — и прямо ему под колеса. Он меня в охапку — и в больницу, а когда выяснилось, что ничего серьезного, определил в отделение, где лечат нервные расстройства. Он ведь сам бывший врач, у него все друзья — врачи. Полежала я пару недель под капельницами, походила на процедуры, а тут он снова приезжает и заявляет: собирайся, завтра на работу. Мол, проанализировал наше знакомство и нашел слишком много совпадений: он начинает новый бизнес, я — новую жизнь. У меня личная драма, и он ее недавно пережил. То, что я попала ему под колеса, тоже истолковал по-своему: знак свыше. Надо держаться вместе. А назавтра я уже работала у него секретарем, при мне фирму регистрировали. Здесь он многим помог: у кого болезнь, а у кого и похлеще проблемы. Того же Красильникова два года назад из СИЗО вытащил.