Джозефина

– Ты долго будешь избегать смотреть на меня? – Интересуется Гарри, когда я ставлю перед ним тарелку с хлопьями.

– Я не избегаю. Я готовила, – защищаюсь, принципиально поднимая взгляд на его лицо.

Снова! Да хватит уже!

Гарри усмехается и облизывает губы, слизывая с них взбитые сливки.

Моментально отворачиваюсь, хватая молоко и ложку.

– Вот, об этом я и говорю. Ты краснеешь, смущаешься и не можешь смотреть на моё лицо. Что с ним не так?

Поджимаю губы. Не буду отвечать. Никогда. В жизни. Нет. Я ничего ему не скажу. Не буду смотреть на него, и я не виновата, что краснею, как помидор, всё проклятое утро, с того момента, когда я ощутила эрекцию между своих ягодиц, а он спал. Испугалась, сбежала в ванную и сидела там, пока он не проснулся. Не буду я унижать себя ещё больше.

– Джози…

– Всё в порядке, – уклоняюсь от руки Гарри и сажусь подальше от него.

– Так не пойдёт. Говори. Помнишь, у меня была лоботомия, и если Эд в прошлом…

– Дело не в Эде. Дело в тебе и в том… в том… что ты… ты… – закрываю лицо руками и шумно вздыхаю.

– Я что? – Удивляется Гарри.

– Твой рот… губы… ты постоянно их облизываешь. Постоянно. Уже тринадцать раз за полчаса, и я… Господи, ты вчера сделал то же самое со мной. Они блестели, и тебе словно понравилось… всё это… там между моих ног… тебе понравилось. Боже мой! – Жмурюсь от стыда, а Гарри смеётся.

– Значит, ты бегаешь от меня всё утро и не смотришь мне в лицо, уклоняешься от моих рук и поцелуев из-за того, что я вчера лизал твою киску? Я вылизывал каждую складку твоих губ и трахал тебя языком? Сосал твой клитор и тащился от того, как ты течёшь и кончаешь? Или как…

– Да! Да! Прекрати! – Вскрикиваю я и подскакиваю со стула. Опираюсь о раковину ладонями, и мне бы голову под холодную воду опустить.

– Кроха, – снова смеётся надо мной, и меня это злит. Где он такому научился? Скольким подобное делал? Почему мне так понравилось? Это же… это так… ужасно приятно.

– Джози, – я слышу, как его стул скрипит, и он поднимается. Гарри подходит ко мне, и я вся сжимаюсь, когда его ладони проходят по моей талии.

– Я хотел сделать это, и сделал. Мне понравилось. Тебе тоже, судя по твоей финальной реакции, постоянным стонам, крикам и шёпоту: «Да, сделай так ещё раз».

– Я не говорила…

– Говорила, ты просто не помнишь. Это нормально. Подобное называется – сильным влечением у людей, и в постели они и не такое вытворяют. Так что всё в порядке, – Гарри насильно разворачивает меня лицом к себе, а я упрямо смотрю на его грудь, где вытатуирован геометрический лев.

– Джози, скажи, что не так? Ты обижаешься, потому что это случилось на капоте машины или потому что я не Бруно?

– Господи, Бруно не приплетай. Я, вообще, о нём не думаю. Дело в том, что мне понравилось. И это грязно. Ты… там у меня… и… – шумно вздыхаю, не зная, как подобрать слова.

– Почему грязно? Нет, кроха. Это правильно. То, что происходит между людьми остаётся только между ними. Я не первооткрыватель, к сожалению. И я не собираюсь давить на тебя. Захочешь будем двигаться дальше, нет так нет. Я переживу, – Гарри поднимает мой подбородок к себе.

– Наверное, я консервативная или глупая. Но ты вчера делал невероятное со мной. И я…я не готова к такому же. Пока не готова.

– Не понимаю, – хмурится Гарри, отпуская моё лицо.

– Парни всегда считали меня своей и не особо-то смягчали свои слова. Они говорили, что если будут делать девушке то, что ты вчера…

– Куни?

– Да. То только со стопроцентным обменом на минет. То есть честный бартер. Они делают девушке приятно своим языком, и она должна сделать то же своим. Но я не готова к этому. Я…я не знаю, как это делается… и, конечно, смотрела порно, но я… пока нет. Я не знаю… я не буду этого делать для тебя. Я не такая. Не могу. Вообще, не представляю, как собраться с мыслями и принять тот факт, что язык не так уж и плох, так ещё и сразу делать минет. Нет…

– Чёрт, кроха, сколько же мусора в твоей голове, – Гарри тихо смеётся, а я обиженно поджимаю губы.

– Послушай. Секс есть секс. Его ничем нельзя заменить. И я раньше не особо думал об удовольствии девушек. Редко, очень редко, когда мне кто-то нравился или же я был очень пьян. Вчера я не был настолько пьян, чтобы не понимать, что делаю. И я не собираюсь требовать от тебя минет. Мне хватит фантазий по этому поводу… хм, пока. Всё это должно быть не по принуждению. Ты должна хотеть этого. Быть честной с собой и со мной. Боишься? Ничего. У тебя это вызывает отвращение? Ладно. Я не против. Я не буду принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь. Мне понравилось делать что-то для тебя и не ждать ничего в ответ. Отдавать. Понимаешь, о чём я?

– То есть, тебе понравится отдать это ещё раз безвозмездно? – Склоняю голову набок, улыбаясь ему.

– Определённо понравится.

– И ты сейчас облизываешь губы для того, чтобы…

– Чтобы ты вспомнила, как хорошо тебе было вчера, и накинулась на меня прямо сейчас, – Гарри рывком притягивает меня к себе.

– А завтрак?

– Я могу позавтракать и между твоих ног, кроха. Я непринципиальный чувак, – он медленно поднимает мою футболку и наклоняется ко мне.

– Ты ужасный пошляк, Гарри, – шепчу, приподнимаясь на носочки, и обнимаю его за шею.

– Ты ещё не видела всего ужаса моей пошлости, Джози…

Целую его, и становится легче. Открывать в себе стороны, о которых я даже не подозревала, довольно приятно. И я хочу ещё. Я хочу большего с Гарри и, может быть, даже сегодня…

Стук в дверь прерывает наш поцелуй, и я отклоняюсь.

– Ты кого-то ждёшь?

Теперь стук в дверь становится яростным.

– Нет, обычно сюда приходит только Глория и…

– Эд! Я вижу твою машину! Открывай!

– Колл? – В один голос произносим мы имя нежданного гостя.

Гарри отпускает меня.

– Наверное, деньги принёс за вечеринку. Иди в спальню, я быстро закончу и приду, – подмигивая мне, он направляется к двери, но я иду за ним.

– Привет, шалунишка. Как улов? – Улыбаясь, Гарри открывает дверь. Едва только он это делает, как Колл отталкивает его и влетает в дом.

– Эй, у нас другие планы, и ты в них не входил. Понимаешь, о чём я? – Возмущается Гарри, захлопывая дверь. Я замечаю, что обычно улыбающийся, весёлый и беззаботный парень сейчас выглядит слишком бледным, и в руке он держит какой-то лист, но я улавливаю печать мэрии.

– Меня закрыли, – выпаливает Колл.

– Что? – Удивляется Гарри.

– Мой бар сегодня закрыли и обвинили меня в оскорблении исторического наследия страны. Вот! Всё оцепили! Я даже войти в бар не могу! Меня из квартиры выставили! – Колл срывается на крик, передавая Гарри бумагу. Подхожу к нему, и мы вместе читаем официальное заключение о закрытии бара из-за возмущений горожан. Кто-то подал петицию с подписями восьмидесяти процентов населения нашего города, чтобы бар прекратил своё существование.

– О, Господи, – шокировано выдыхаю я.

– Но почему? Чем они это мотивировали?

– Чем? А ты почитай дальше, Эд! Они обвиняют меня в развращении детей, в неподобающем поведении, порочащем наш город и его моральный облик, в продаже несовершеннолетним алкогольных напитков, хотя всё это ложь! Я знаю здесь всех и всегда требую документы у гостей, а их не бывает! И виной всему твои вечеринки, Эдвард! Если бы не ты, то я бы и дальше владел баром! А теперь я даже не знаю, имею ли право на него! Это будет решаться на внутреннем суде, и уж точно отец Лолы не позволит, чтобы я владел им! Он приберёт к рукам мой бар! Мой, чёрт возьми, бар! – Размахивая руками, орёт Колл.

– И, мало того, когда я получил повестку, и ко мне пришли офицеры, чтобы выбросить меня на улицу, я узнал, что писала петицию и вчера собирала подписи твоя мать, Эд! Она была не одна, а с отцом Лолы! Они сговорились против меня! И если вы снова собирались что-то открыть, то теперь вам этого не видать! – Добавляет он.

Гарри на глазах бледнеет, а я в ужасе смотрю на Колла, разрушенного отчаянием и страхом.

– Но… подожди, у тебя же есть уйма людей, которые могут подтвердить то, что все вечеринки были более или менее благоразумными. Да, Господи, в том же Лондоне всё намного хуже, чем было у тебя, Коллин! Есть ли доказательства того, что ты продавал алкоголь несовершеннолетним? Откуда они взяли эту информацию! Нельзя обвинять голословно! – Возмущаюсь я.

– Это не Лондон, Джо. Это грёбаная дыра, где порядок и моральный облик чтут намного выше, чем что-либо. Как будто сама не знаешь. Никто мне доказательства не предъявил, это бесполезно. Я теперь остался без дома и без бара. Если до отца дойдут слухи, он умрёт. Он… он не переживёт такого, не после смерти брата. Это его убьёт. Это…

– Не нагнетай, Коллин. Успокойся и давай подумаем, что можно сделать. Мы же тоже можем собрать подписи и очистить твоё имя, как и вернуть тебе бар, верно? – Потираю лоб, чтобы хоть что-то придумать.

– Кто пойдёт против старожилов, Джо? На себя посмотри. Ты сваливаешь отсюда, потому что здесь всё тухнет. Ничего нельзя сделать. Ничего. Это конец, и к нему меня подвёл он. Если бы не Эд со своими вечеринками и пошлятиной…

– То ты бы лапу сосал. Он помогал тебе! Не смей его обвинять в этом! – Поднимаю руку, угрожая пальцем Коллу.

– Помогал? Да я все деньги сегодня отдал в счёт штрафа за нарушение техники безопасности! Вчера гостей было в три раза больше, чем вмещает в себя бар! Мне и это припомнили! Они и в налоговую подадут заявление, чтобы найти у меня ошибки и выявить попытки уклонения от оплаты налогов! Я в заднице, Джо! Я полной заднице из-за него и его мамочки! Они всё спланировали! Они помогали отцу Лолы забрать у меня бар! Они…

– Хватит обвинять его! Закрой рот, Коллин! Эд не поддерживал Нэнси! И если это она, то надо идти к ней и узнать, какого чёрта она творит! Но Эд хотел, как лучше! Ты не так возмущался тому, что он делал, когда у тебя были посетители! Так что, хватит!