– Что со мной не так? – Хнычу я.

– Дура ты. Вот что с тобой не так, – тяжело вздыхает Гарри и отпускает мои руки. Он садится на лужайку, пытаясь отдышаться, и потирает плечи, по которым я его била.

– Ты не видишь того, что вижу я, кроха. Ты настолько зациклена на том, что о тебе подумают другие, раз не хочешь даже бороться за саму себя. Нельзя так. Ты всё воспринимаешь очень остро и почему-то исходящее только от меня. Ты Бруно должна была врезать, а устроила гонку по всей округе, чтобы отлупить меня непонятно из-за чего. Девушка не может так поступать. Максимум подлить слабительное в коктейль и угостить им ненавистного парня, но не драться, – тихо добавляет он.

– Прости меня…

– Почему? Скажи, что заставляет тебя так ненавидеть себя, а? Ты же сама не воспринимаешь себя, как личность. Ты пытаешься что-то и кому-то доказать. Но что? Не платье делает девушку девушкой, а она сама. То, как она подаёт себя. То, как она соблазняет. Не нужно быть самой красивой, чтобы при твоём появлении слюни текли у парней.

Сажусь рядом с ним и одёргиваю платье, стирая слезу, выкатившуюся из глаз.

– Может быть, я с ума схожу? Я не знаю, Гарри. Мне кажется, что я всегда должна защищаться от них. И тебя защищать. И я дерусь, потому что ты не мог. Эд ни разу не вступился за меня. Он только читал нотации, а папа учил меня самообороне. Он же бывший военный. Я не знаю, что со мной происходит. Я никогда так себя не вела. Ты же знаешь… я, наверное, мне лучше раньше уехать отсюда, и всё. Чертовщина какая-то, – шепчу я.

– Ты избегаешь ответа на мой вопрос, Джози. Ты знаешь, что с тобой происходит, просто не хочешь признаться в этом. И не нужно меня защищать больше. От твоей защиты плохо только тебе. И да, ты сумасшедшая. Ты бешеная какая-то, и это всё идёт от неудовлетворения. Ты пропустила время, когда должна была развлекаться, запретив себе это. Возможно, это вина Эда. А, возможно, тебе просто хотелось быть нужной ему и как-то объяснить свой страх перед серьёзными последствиями и встречами с парнями. Но я не хотел тебя обидеть, когда решил поцеловать в баре. И все это оценили, как крутой поступок, но не ты. Меня взбесило, что ты спокойно отнеслась к тому, как поступил Бруно. Но зато остро реагируешь на мои даже хорошие поступки, превращаясь в мегеру. Ты слишком многое выдумываешь себе и веришь в это. Отпусти ситуацию. А ты не можешь. Тебе нравится быть жертвой Эда и его эгоизма. Но Эда больше нет. Есть я, а я не хочу отвечать за то, что не делал, будучи Гарри. Прости, Джози, но у тебя колоссальные проблемы с серым веществом в голове. Тебе его недодали, – он поднимается с травы и отряхивает свои джинсы.

А ведь он прав. И мне не хочется это признавать. Я не знаю, почему так взбесилась. Я не могу это объяснить, как и свою реакцию на то, что он сравнивает меня с Лолой, и не получаю никаких баллов за это. Словно я борюсь за прошлое. За то, чтобы Эд остался в моей жизни, хотя сама же и убеждаю себя, как хорошо мне без него. Идиотка.

– Давай, доведу тебя до дома, а потом вернусь в бар, – Гарри возвращается, держа в руках мои туфли.

– Не надо…

– Ты же не собираешься идти босиком? Поранишься, а потом ещё лечить тебя придётся. Хватит с меня проблем с тобой, – фыркает он и подхватывает мою ногу.

Сглатываю, когда его пальцы касаются моей кожи, и это выглядит так интимно. Странно интимно. Но приятно, чего уж здесь скрывать. А затем приходит горькая насмешка над собой и своими фантазиями. Эд, как и Гарри, видели и будут видеть во мне младшую сестру, но не девушку, созревшую для чего-то взрослого. Хотя раньше я тоже так думала. А вот сейчас, наблюдая за тем, как Гарри легко и без какого-либо смущения обувает меня, помогает подняться и опускает моё платье ниже, прикрывая ягодицы, я чувствую какое-то разочарование. Он даже не смотрит на меня и, поднимая с лужайки сумочку, передаёт её мне.

– Иди к Лоле. Всё в порядке. И прости меня за то, что я устроила. Спасибо, Гарри, – шепчу, опуская взгляд на землю, и бреду прочь с чужой собственности.

– Что ты снова себе придумала, Джози? Если я сказал, что доведу тебя до дома, значит, доведу. Лола меня будет ждать или в баре, или дома. Она не против, тем более, ты всего лишь мой друг, – меня коробит от его слов, хотя он буквально выплёвывает их вместе с ядом. Лола его ждёт. Конечно, ждёт. Она ждёт своего парня, а он словно выполняет обязанности старшего брата, о которых не вспоминал всю жизнь. Прекрасно. Когда-то я хотела, чтобы Эд поступал именно так. А теперь недовольна этим. Почему мечты сбываются не тогда, когда нужно?

– Знаешь, я больше не хочу прикрываться дружбой. Ты не мой друг. Вероятно, это я ходила за тобой и делала всё, чтобы хоть как-то показать свою значимость окружающим. Я цеплялась за тебя, Эд, но хватит. Я ненавидела тебя за то, что мне приходится пахать в пекарне, а ты в это время прохлаждался дома у матери и лопал булки. Но я упрямо продолжала это делать, напоминая себе о том, что ты мой друг. Я не знаю, почему всю свою жизнь хотела посвятить тебе. Но больше не могу. Что-то пошло не так, тебе не кажется? Всё разрушилось, и каждому из нас пора идти своей дорогой. И они расходятся. Прости меня за то, что я так яростно сопротивлялась твоим изменениям, ведь это теперь говорит о том, что ты не нуждаешься больше во мне, а я, наконец-то, могу полностью разобраться в себе и понять, откуда во мне сейчас такая агрессия к тебе. Ты был плохим другом, Эд, но за что-то я любила тебя. Зато ты стал прекрасным мужчиной. И теперь ты Гарри. Оставайся им, этот образ тебе идёт намного больше, – ладонью ласково касаюсь его щеки и провожу по ней. Я прощаюсь с Эдом окончательно. Это конец. Бывает так, что, действительно, приходит время понимания того, кто я такая, и что меня ждёт дальше. Но с Эдом это не получится. А Гарри… рядом с ним я чувствую себя иначе, и это меня пугает. Очень сильно пугает, особенно когда он смотрит на меня с таким интересом, как сейчас.

– Кроха, ты очень милая. Дело не в дружбе и не в Эде. Дело в тебе. Тебе мало того, что он мог дать. Ты устала, и это правильно. Я бы тоже устал. Я устал от самого себя, а теперь… Знаешь, сегодня я отказал отцу Лолы. Я думал над твоими словами, и ты была права, – Гарри накрывает мою ладонь своей и улыбается мне.

– Я всю жизнь жил за счёт других. Я ни о чём не думал, кроме собственных фантазий. Я планировал только развлекаться, но мне двадцать пять лет, и у меня ничего нет. Мне некуда вернуться, и я ничего не добился, кроме послужного списка в постели. Да и цена была всего сто пятьдесят тысяч. Даже я понимаю, что меня хотят нагреть. Так что я предлагаю тебе не дружбу, а что-то новое. Я не верю в дружбу между парнем и хорошенькой девушкой. Я не могу с тобой дружить, но общаться могу. Мне комфортно с тобой, и… это очень глупо, – Гарри тихо смеётся и убирает мою руку со своего лица. Он отходит на шаг, отворачивается от меня, запуская пальцы себе в волосы. А моё сердце стучит чаще. Стук отдаётся во всём теле. Что он имеет в виду?

– Гарри…

– Знаешь, я всё время слышал о том, что кому-то и что-то должен. Меня заставляли работать, а я не хотел. Я искал сотни причин, чтобы отлынивать от этого, но при этом жить хорошо. Я пользовался благами, которые мне давали без планов на будущее. Нет, мой план был прост. Кайфовать от самого себя. Только вот не могу вспомнить ни одного человека, который хоть что-то сделал для меня просто так и принимал меня не потому, что я могу… В общем, не ради выгоды, а просто потому, что я могу нечто большее. И я это увидел в твоих глазах и услышал этот подтекст. Сначала я разозлился на тебя, но на самом деле злился на себя. Я меняюсь. Мне это не нравится, но это факт. Я никогда не был трусом, понимаешь? Никогда. И сейчас тоже не собираюсь им быть. Да, между нами что-то происходит, и это точно не дружба. Поэтому ты сейчас закроешь рот и пойдёшь домой, кроха, а я сделаю так, чтобы это грёбаное платье осталось на тебе. Идёт? – Гарри зло указывает на землю.

– Хорошо, – шокировано киваю я. А что происходит между нами? Ну да, я слишком часто его бью, и порой мне хочется ударить посильнее. Правда, это уже ненормально. Мне не пятнадцать, чтобы дуться на парня из-за того, что он не так поцеловал меня. Вот в чём причина. Я разозлилась и расстроилась в баре именно из-за этого. Нет, конечно, я против языка в глотке в первую секунду поцелуя, задохнусь ещё, но всё же… И это меня пугает.

Мы идём в тишине. Поглядываю на Гарри, хмурящегося из-за своих мыслей. О чём он думает сейчас? Злится на меня за то, что ему приходится упускать шанс побыть с Лолой? Так. Хватит. Меня это не должно касаться. Но так заботит… дура.

– Так ты отказался от денег? – Нарушаю молчание.

– Да.

– И что будешь делать? Ты уже думал об этом?

– Нет. Я не умею вести бизнес. Хотя я учился, но не моё это. Я был ужасным студентом и ни черта не помню…

– Поэтому ты избегал работы в пекарне? Ты больше не хотел там работать?

Гарри бросает на меня непонимающий взгляд, а потом потирает переносицу.

– Можно сказать и так.

– Тебе необязательно что-то открывать опять, Гарри. Ты можешь пока оставить помещения и дать себе передышку.

– У меня заканчиваются деньги. Нет, не смей даже заикаться о том, чтобы мне их предлагать. Я тебе по заднице дам. Давно уже рука чешется, – грозится он, вызывая у меня улыбку.

– У тебя и раньше было их немного, – замечаю я.

– Да, но раньше я был альфонсом. Чёрт, это так унизительно, оказывается. Вроде бы нормально всё было, а теперь аж противно от самого себя. Не знаю, что мне делать дальше. Ещё Нэнси видел. Она пыталась открыть сегодня пекарню, но я её вышвырнул оттуда и сказал, что если она снова подойдёт к ней, то напишу заявление в полицию о взломе. Я не понимаю, как можно было её любить. За что?

– Гарри, она не всю жизнь была такой. В последнее время она ещё больше озлобилась из-за чего-то. Боюсь, что дело во мне. Ты говорил, что пока меня не было, и я училась в Лондоне, она с тебя пылинки сдувала. А я вернулась, забрала тебя в бабушкин дом, и она тебя потеряла. Сначала она потеряла свою любовь в лице твоего отца, а потом тебя. Да, не смотри так на меня. Я ищу ей оправдания. Плохая привычка, – шумно вздыхаю и кривлюсь. Не могу найти объяснений поведению Нэнси. Теперь, зная, что она била Эда всю жизнь, даже ненавижу её. Но она его мать. Они бывают разные. Увы, кому-то не везёт.