– Мне уже пора идти. Перерыв закончился, – тяжело вздыхая, поднимается с дивана.

– Джо, не обижайся на меня, но подумай, стоит ли падение такого риска, который ты собираешься совершить? И Эду ты вбила в голову, что он может достичь многого. Да, сейчас он выглядит сногсшибательно, но сможет ли сохранить это здесь и остаться тем же крутым парнем, который приехал из Парижа? Или всё снова вернётся на круги своя, чтобы в который раз доказать, что бесполезно идти против судьбы. Я люблю тебя, Джо, и желаю тебе счастья. Но где оно, знаешь только ты сама. Вечером завезу капли для глаза, – подруга целует меня в здоровую щёку и выходит из дома.

Меня никак не трогают её слова. Из которых я делаю вывод, что мы, как запрограммированные, живём здесь, боясь делать что-то новое. Но у меня есть доказательства того, что люди хотят новшеств. Они уже устали от старого уклада. Ресторан Лолы. Он на плаву. Он притягивает всё больше и больше молодёжи, забившейся в городе по углам и проживающей день сурка. Здесь всё воняет стариной, а я хочу свежего кислорода. Я умираю в этой спёртой вони правил и условий. И мои родители меня поддерживают. Я знаю, что они переживают за меня, но никогда меня не останавливали, и мне очень повезло, что они, действительно, меня любят. Ради них я буду двигаться дальше, и в один день у меня всё получится. Я докажу им, что здесь нужны перемены, и вернусь сюда знаменитым шеф-поваром, который утрёт нос всем, когда будет забирать отсюда своих родителей в большой город.

Глава 11

Джозефина

Переворошив половину дома и собрав несколько коробок для переезда в Лондон, принимаю душ и, напевая себе под нос, направляюсь в кухню, чтобы приготовить ужин.

Три дня прошло с того дня, когда Эд стал Гарри и исчез из моей жизни. Ко мне приходила только Глория, да и то вечером того же дня, чтобы завести капли. Она больше ничего не говорила про Эда и про мой выбор. Между нами пролегла пропасть, мысли о которой немного коробят меня. Бруно звонил только один раз, чтобы узнать, смогу ли я пойти с ним на свидание в пятницу, и я дала согласие. Мази из аптеки, в которой работает подруга, отлично помогают, и большая часть следа от удара рассосалась. Поэтому я не отказалась от приглашения. Мне, конечно, хочется получить внимание парня. В университете я редко ходила на свидания, потому что приехала туда не за ними, а за образованием. Здесь же я не могла ходить на них из-за Эда, но теперь я решила немного расслабиться и дать волю фантазиям. Я не собираюсь возвращаться в этот город и через две с половиной недели уеду из него навсегда, поэтому сейчас могу себе позволить развлечься на полную катушку, чтобы было о чём вспомнить.

Прибавляю звук на колонке, подключив свой «Айпод» к ней. Нахожу любимый альбом и улыбаюсь, пританцовывая и открывая шкафчики в кухне. Оказывается, жить одной – это прекрасно. Я могу спокойно ходить голой и теперь понимаю, почему Эд загорал именно так. Какое кондиционирование всех интимных мест, аж мурашки по коже. Я это практиковала сегодня целых двадцать минут, и мне понравилось. Буду вводить это в свой рацион.

Завязываю фартук, скрывая шорты и футболку. Собираю ещё влажные волосы в тугой пучок и надеваю шапочку, чтобы ничего лишнего не попало в тесто.

Жить предоставленной себе. Не помню, когда это было. В доме всегда торчал Эд и не позволял мне даже музыку громко включать, потому что всё, что касалось веселья, для него табу. Я не знаю почему до сих пор. По этой же причине он не ходил ни на одну вечеринку или же в бар, а из-за нашей дружбы и я себя ограничивала в этом. Вечеринки Лолиты и Бруно – они были самым крутыми, а теперь Кэсседи, младшая сестра ребят, повторяет их славу. Но увы, я не попала ни на одну из них.

Оглядываюсь, так сильно привыкнув к тому, что Эд в любой момент выскочит из комнаты и начнёт высказывать мне, что нельзя смешивать приготовление пищи и любые другие звуки. От этого тесто не поднимется… конечно, ага. Я всегда слушаю музыку и готовлю, пока он не видит. Всегда. И ни одна его теория ещё не подтвердилась.

Прибавляю громкость на полную мощность и хихикаю себе под нос, просеивая муку. Подпрыгивая под музыку, добираюсь до холодильника и достаю яйца. Жаль, что Эд никогда не мог поддержать меня в веселье. А теперь скрываться не надо. Боже, плохой я друг. Но это же так здорово – кружиться по небольшой кухне и кричать во весь голос любимые песни, немного разбрасывая вокруг себя муку.

А что бы сказал Гарри? Если учесть то, что он абсолютная противоположность Эду, то мне интересно, как теперь он представляет вечеринки. И он пьёт, дерётся, да ещё и спит с Лолой. Нет, меня это, конечно, не касается, но как-то… странно.

Сдуваю муку с лица и накрываю тесто полотенцем, закрывая глаза и медленно двигаясь под музыку. А когда композиция заканчивается, сменяясь другой песней, хватаю венчик и подпеваю в него, представляя себя на сцене. Эд бы умер, увидев меня, пытающуюся воспроизвести лунную походку Майкла Джексона. Смеюсь и, упираясь спиной в стену, отталкиваюсь от неё, скользя по паркету и муке.

Боже, вот я дурочка. Но мне так весело. Я не веселилась ни в пятнадцать, ни в шестнадцать, ни в семнадцать, ни в восемнадцать. Даже мой выпускной прошёл, словно я на похоронах была. А сейчас я отрываюсь, скачу по всей гостиной, распевая песню в венчик. Конечно, я не так сильна в танцах, как профессионалы, но тайно смотрела на Лолу и её группу поддержки, когда они тренировались на поле, и повторяла движения за ними. По вечерам у себя в комнате представляла себя на месте Лолы. И вот теперь передо мной выдуманная толпа, жаждущая моей еды и наслаждающаяся моими немного кривоватыми движениями.

– Спасибо. Спасибо. Вы великолепны, – запыхавшись, кланяюсь и смеюсь от собственной глупости.

Но за спиной, действительно, неожиданно раздаются хлопки, и я визжу от страха и, запрыгивая на диван, выставляю венчик перед собой.

– Думал тебе скучно здесь, а ты вон как зажигаешь. Много поклонников? – Смеющийся Эд стоит у входа в гостиную, облокотившись о косяк. Моё сердце колотится и от танцев, и оттого, что я в шоке из-за его присутствия здесь. Но даже в таком состоянии замечаю, что выглядит он классно. В новой чёрной футболке, облегающих джинсах, разорванных на коленях, в кедах, и с растрёпанными тёмными волосами и искрами смеха в синих глазах.

– Боже! Ты меня напугал. Это… я так, просто, – смущаясь, поправляю шапочку на голове и спускаюсь с дивана.

– А что ты здесь делаешь? Лола уже наскучила или выгнала тебя? – Лучшая защита от того, что кто-то, особенно твой близкий друг, узнает о тайнах, это, конечно, же едкий укол.

– Привёз тебе живительной водички. Решил позаботиться о друге. И нет, Джози, Лола мне не наскучила. Мы встречаемся с ней через пару часов в баре, поэтому и заскочил к тебе, – Эд подхватывает пакет из супермаркета и достаёт оттуда бутылку вина.

Господи… кажется, я краснею ещё больше. Подхожу к колонке и делаю звук тише. Не самая удачная композиция из «Грязных танцев». Очень интимная.

– Неплохой вкус на музыку, кроха. Обожаю вторую часть. С этим будет веселее. И, может быть, я даже научу тебя нормальной лунной походке, – Эд… нет, эта шальная улыбка и никаких лекций по поводу того, что я порчу тесто. Гарри. Сейчас передо мной Гарри.

– Без тебя обойдусь. Вот только не говори мне, что ты и «Шрека» смотрел. Один. Без меня, – цокаю я, снимая шапочку. Я выгляжу так глупо. Идиотка какая-то. А Гарри весь такой помытый и довольный. Хотя, может быть, именно по нему я скучала.

– Поверь, без тебя я делал много плохих вещей, кроха. И «Шрек» в этом списке на самом последнем месте. Понимаешь, о чём я? – Гарри подмигивает мне.

– Даже знать не хочу, о чём ты, – закатываю глаза и складываю руки на груди.

– Итак, ты приехал сюда, чтобы привезти мне вино, которое я не пью? – Добавляю я.

– Почему не пьёшь? Все цыпочки пьют вино. Это типа извинения, – удивляется он.

И, правда, почему это я не пью вино? Я его пью. С Глорией, в баре, и втайне от Эда, а потом полощу рот, чтобы Эд ничего не заподозрил. Привычки. От них так сложно избавиться. Я о многом врала Эду, чтобы он не унижал меня и не обзывал доступной девушкой.

Гарри изучающе смотрит на меня, а я слишком долго ищу подходящее объяснение, чтобы это выглядело правдоподобно, но и признаваться в обмане тоже не собираюсь. Поэтому просто поджимаю губы.

– Синяк уже сходит. Я рад знать, что ты в порядке, кроха, – ладонь Гарри ложится на мою ещё разукрашенную ударом Нэнси щёку, и он потирает мой подбородок большим пальцем.

О, Боже. У меня живот скручивает от этого прикосновения. Я могу лишь смотреть на его лицо и не двигаться. Эд никогда так не делал. Он редко обнимал меня и, вообще, позволял себе подобные контакты. А Гарри… что-то мне очень жарко становится.

– Чёрт! Это то, о чём я думаю? – От его громкого голоса подпрыгиваю на месте.

Я, вообще, теряю нить происходящего, когда его ладонь исчезает, и он хватает колонку, прибавляя звук на полную мощность.

– Прекрати! Ты что творишь? – Перекрикиваю я музыку и только хочу забрать колонку и «Айпод», как Гарри хватает их и отходит от меня.

– Давай, кроха! Потанцуй со мной! Это же «Жить безумной жизнью»! Опа! – Мой рот удивлённо приоткрывается, наблюдая за Гарри, бросающим колонку и «Айпод» на диван и забирающимся на журнальный столик, подпевая песне.

Где высадились чёртовы инопланетяне? В Париже?!

Это не Эд! Это не может быть Эд, покачивающий бёдрами и танцующий самбу. Он орёт слова песни, откидывая голову к потолку, и поворачивается вокруг своей оси.

Срань Господня! Боже, прости! Чёрт… дерьмо!

Я в шоке смотрю на Эда, спрыгивающего со стола и смеющегося. Я никогда не видела его таким счастливым и танцующим.

– Кроха, пошли! – Отскакиваю от него, а он кружит вокруг меня, вызывая ещё больше удивления и восхищения. Он очень круто двигается, словно его тело само живёт под музыку. Где он этому научился? Когда? Видимо, у нас было слишком много тайн друг от друга.