Он всего на пять лет старше неё, но с таким же успехом их могли разделять десятилетия. У неё была её мама, у него — друзья, которых он завёл в школе-интернате в Швейцарии.

Он столько раз попадал в неприятности, что Северин сбилась со счёта. Из-за своих ошибок он стал в семье Блейков паршивой овцой. Но они с Северин понимали друг друга как никто другой; ни один из них не получал особой любви от их отца.

— Прими мои соболезнования, — наконец, выдавил Ренник. Его голос низкий и неестественный, как будто он не привык так много говорить. Обычно из его уст слышался только сарказм.

Она подула на руки и потёрла их друг о друга, потом кивнула.

— Спасибо.

Он вздохнул, и у него изо рта вырвалось облачко пара.

— Твоя бабушка была хорошей, — признался он, — хоть я и уверен, что она меня ненавидела.

— Нет, не ненавидела, — возразила Северин.

— Да, — его тёмные глаза сверкнули, и он слабо улыбнулся. — Цитируя её: «Он самый настоящий язычник».

— Просто потому что ты не ходил с ней в церковь. Уверена, что временами она и меня называла язычницей.

Хоть она и мёрзла, Северин не хотела заходить внутрь. Тогда ей придётся поддерживать разговор с отцом, а ни один из них этого не хотел.

— Хочешь прогуляться? — предложила она.

Возможно, он думал о том же, потому что он кивнул.

— Конечно.

Они пошли по тротуару. Северин смотрела на окружавшие их высокие деревья. Летом их листья закрывали от солнца и казались тёплым одеялом. Но зимой от них не было никакого проку.

— Видела Кристиана в последнее время? — спросил Ренник.

— Это первый раз за два года.

— Он, похоже, любит тебя больше, у меня за три.

Северин переступила выбоину и повернулась к Реннику.

— Зачем он здесь на самом деле? Почему он взял тебя с собой?

— Ну, я приехал, потому что давно тебя не видел. Он — потому что... — Ренник, пытаясь подобрать правильные слова, откинул назад свои чёрные волосы, потом торжествующе уставился на Северин. — Потому что он — Кристиан, и он хочет попытаться ради нас.

— Тебе двадцать пять, мне в августе будет двадцать. Сложно поверить, что он вдруг очнулся и решил: «Вот чёрт, у меня же двое детей... Хочу получше узнать их».

— То есть, ты не поведёшься на эту хрень?

— Я не говорю, что верю в это или что ожидаю, что он сдержит слово. Я нейтрально отношусь к этой ситуации. Его не было рядом годами. Он то появлялся, то исчезал из нашей жизни.

— Посмотрим, что из этого выйдет.

Может, Ренник и хотел попытаться наладить отношения с отцом, но она — нет. От разговора о Кристиане ладони Северин вспотели. Отчасти из-за того, что она об этом задумалась, она начала размышлять, каково это — иметь отца и знать, что это такое.

— Давай поговорим о чём-нибудь другом.

— Конечно, — он взглянул на неё и застегнул свою коричневую кожаную куртку. — Где та твоя подруга?

Он знаком только с одной её подругой. И он точно знал, как её зовут. Северин повернула обратно к дому. Они прошли всего один квартал, но из-за холода казалось, что пару километров.

— Кто, Лили?

Он на секунду наклонился и поднял кривую ветку. Потом несколько раз ударил ею себя по ноге.

— Да.

— Она в кампусе.

Ренник подбросил ветку в воздух. Она приземлилась почти возле дороги.

— Она по-прежнему до смерти боится меня?

— При первой встрече тебя вырвало на розовый куст её мамы... Ты был не особо очарователен, — напомнила Северин.

— Но я изменился. Теперь, напившись, я бегу в туалет.

— А, кроме того, что целишься в белого друга... чем ещё ты занимаешься?

Он уставился в небо, и Северин невольно залюбовалась его профилем. Она не знала, как выглядела его мама, но свои острые скулы и экзотические черты он, видимо, унаследовал от неё.

— Получаю степень по литературе. Когда мне надоест учиться, наверное, пойду преподавать.

— Ты ведёшь себя так, как будто я спросила, не хочешь ли ты сходить в «МакДональдс». Тебя не очень беспокоит собственное будущее.

— Подумай... о ком мне ещё беспокоиться, если не о себе?

— Значит, я не в счет?

Ренник улыбнулся.

— Мне стоит беспокоиться о тебе?

— Нет, я в порядке. У меня есть парень, и он просто замечательный, — резко ответила Северин. — Я во всём могу на него положиться.

— Ага... Не знаю, что на это сказать.

В поле зрения появился большой белый дом. Северин знала, что, как только они войдут внутрь, Ренник станет жестоким и холодным со всеми, её мама будет тем человеком, которым была до приезда отца, только наполовину, а Северин начнёт считать минуты до его отъезда. Обычная встреча семьи Блейк.

— Спасибо, что заехал. Эта поездка для меня очень угнетающая, но ты сделал её... чуть менее угнетающей.

— В любое время... Вообще-то, нет. Это место — грёбаная дыра.

— Признаю, но западнее отсюда есть бар... В пятнадцати минутах ходьбы.

— Вот там я и буду.

Они подходили к дому, когда её папа и мама вышли на крыльцо. На маминых щеках пылал румянец. Чем ближе Северин подходила, тем отчётливее она видела на мамином лице сияющую улыбку.

— Северин! — радостно окликнула она. — Мы с твоим отцом хотим куда-нибудь сходить... вчетвером. Что ты об этом думаешь?

— Где тётя Рейчел?

— У неё возникли дела в городе.

Везёт же некоторым.

— Давай! Будет здорово провести время всем вместе.

Северин повернулась к Реннику, тот пожал плечами.

— Если там будет алкоголь.

— Отлично!

Ренник пошёл за её мамой, Северин осталась наедине со своим отцом. Он неловко сделал шаг вперёд и слабо улыбнулся.

— Как у тебя дела, Северин?

Он произнёс её имя официально и с лёгким акцентом. Северин подумала, что так бы его произнесли где-нибудь во Франции. Ей захотелось потрясти его и заорать ему в ухо, что он из Кентукки, следовательно, у него нет акцента.

— Нормально. С учёбой всё хорошо, скоро рождественские каникулы, после экзаменов всё станет ещё лучше.

Он наклонил голову и слушал с беспокойным выражением лица.

— Твоя мама сказала мне, что ты с кем-то встречаешься?

Северин наклонила голову и отвела взгляд.

— Ммммм... он очень милый парень.

— Что ж... я рад, что ты счастлива, — он неловко переминался с ноги на ногу. Их стремительно уносило с улицы Неловкости на бульвар Мучительной Тишины.

Со временем так и будет. Северин понятия не имела, о чём говорить со своим отцом. Она не могла подобрать правильные слова.

— Я рад, что ты в порядке, — он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но закрыл его. Когда он, наконец, заговорил, его голос прозвучал хрипло. — Ты стала красивой девушкой, Северин.

Прежде чем она успела ответить, он повернулся к своему чёрному внедорожнику. Эти слова напоминали ей комплимент больше чем всё, что он когда-либо говорил ей.

Ренник взглянул на неё с мрачной улыбкой. Он сделал вид, что держит гранату и отрывает от неё чеку. Потом он «бросил» её и издал звук взрыва.

Когда их отец снова уйдёт, всё останется лежать в руинах.

ГЛАВА 25

Северин уезжала всего на пять дней. А казалось, что на пять недель.

Сердце до сих пор не успокоилось, но больше всего её злило то, что визит отца омрачил настоящую причину поездки домой.

Она пыталась сфокусироваться на домашней работе. Открытый ноутбук требовал, чтобы она закончила свой доклад. Но она не могла ни на чём сосредоточиться, и раз за разом проигрывала в своём мозгу ужин с мамой и папой. Они разговаривали, как будто всё в порядке, как будто они близкие друзья. Когда он, не изменяя себе, уехал той же ночью, мама начала сходить с ума сильнее, чем до его приезда. Тишина в комнате убивала Северин. Она схватила телефон и быстро написала сообщение Лили.

Северин: «Встретимся в кафе. Потрясена».

Лили тут же ответила: «Хорошо, детка. Скоро увидимся».

Она могла позвонить Максену и встретиться с ним. Но существовала вероятность, что он не ответит. Или, когда они встретятся, он будет отстраненным. Рядом с ней он вёл себя осторожно, боясь сказать что-нибудь не так. А Северин просто хотелось, чтобы между ними всё снова стало нормально. Ее жизнь уже и так перевернулось вверх дном. И ей не нужно, чтобы и он менялся. Сейчас она очень нуждалась в нем. Ей необходимо опереться на его плечо и хоть кому-то открыться.

Северин торопливо схватила куртку со спинки стула и натянула её поверх свитера. Не разогревая машину, она сорвалась с места и поехала в кафе.

У неё на уме было столько всего. Лили единственная, кому она может рассказать о своих чувствах. А Северин не из тех девушек, что ведут дневник. Чаще всего она держит все в себе. Прямо сейчас ей нужна подруга.

Северин заметила, что Лили уже сидит на диване лицом к окну. Её кофе уже на столике, а рядом с ним стоит фраппе. Северин поспешила внутрь и села рядом с подругой. Это то самое место, откуда она впервые увидела братьев Слоан; то самое место, где Тайер испытывал её взглядом, а Максен пробудил в ней любопытство. Вполне подходящее место в данной ситуации.

— Пожалуйста, скажи мне, что этот кофе для меня.

Лили выглянула из-за своего журнала и показала пальцем.

— Пряный чай с большим количеством взбитых сливок. Мне показалось, что сегодня именно тот вечер, когда нужно много взбитых сливок.

— Ты экстрасенс? Это именно то, что мне нужно.

— Что случилось? Почему ты захотела, встретиться так поздно? — Лили всё ещё листала журнал. Она давала Северин время сказать, что её на самом деле беспокоит.

Руки Северин крепко сжимали пластиковый стаканчик. Её пальцы онемели до костей, как и её чувства.

— Пока я была у мамы, я встретилась с отцом.

Шум перелистываемых страниц затих.