Тот натянуто улыбнулся.

— Мы же начали поиски, мистер Мейтланд.

— Возможно, но не раньше чем портье сообщил о записке и вы ее прочитали. Не могу не отдать вам должное: когда вы поняли, что ситуация серьезная и девушке действительно угрожает смертельная опасность, то начали действовать с большой оперативностью. И даже не стали тратить время на споры, когда я заявил, что еду с вами. В считанные минуты мы уже были на пути в Нойшванштайн.

— А как миссис Боузмен?

Стивен хлопнул себя ладонью по лбу:

— Черт, я совершенно забыл о ней. Она, должно быть, места себе не находит, не понимая, что происходит.

— Ничего страшного, — вздохнула я. — У нее есть мистер Боузмен. Он ее успокоит. А мы навестим их, когда вернемся.

— Непременно, дорогая, — сказал Стивен и снова поцеловал меня.

Не прошло и нескольких минут, как машина остановилась на парковке у озера. Повсюду деловито сновали полицейские, стояли их машины и «скорая помощь». Лучи мощных прожекторов освещали лес, был слышен треск веток — это полицейские пробирались сквозь густой кустарник и под низкими ветвями деревьев. Они вели поиски. Я быстро отвернулась.

— Все в порядке, дорогая? — мягко спросил Стивен.

— Да. Все, что мне нужно, — это приличная еда и хороший ночной сон.

— Вот и умница.

Я положила голову на плечо любимого мужчины и закрыла глаза. Задолго до приезда в Обераммергау я уже крепко спала.

Глава 19

Не помню, как я оказалась в постели. Напряжение последних дней было слишком велико, и я позволила себе расслабиться. Меня доставили в отель и отвели в комнату. Я смутно осознавала, что рядом суетятся какие-то люди. Здесь же находился врач. Он дал мне какие-то таблетки, которые я послушно проглотила. Вроде бы в отеле были полицейские — много полицейских. Еще я помню нежный поцелуй Стивена перед тем, как он вышел вместе с доктором, чтобы тот обработал его рану. Потом я легла в постель — на упоительно чистые хрустящие простыни — и заснула, едва голова коснулась подушки.

Я проснулась от негромкого стука в дверь и пения птиц на березе за окном. В первые минуты меня обуял дикий первобытный страх, но потом память вернулась, и я почувствовала неимоверное облегчение. На улице сияло солнце. Стивен сказал, что любит меня. В общем, жизнь прекрасна. Стук раздался снова, на этот раз он был громче.

— Войдите, — сказала я и села, откинувшись на подушки. В комнату вошел Стивен. В здоровой руке он держал поднос с кофейником, чашкой и круассанами.

— Это твоя личная служба обслуживания номеров. Никто здесь не получает завтрак в двенадцать часов дня.

— Уже полдень? — переспросила я.

— Совершенно верно. Кстати, внизу ждут, ну если не половина, то по крайней мере существенная часть немецких полицейских сил, репортеры, фотографы и…

— Ты шутишь! — в ужасе прошептала я, моментально проснувшись.

— Относительно полиции — нет, относительно репортеров и фотографов — да, но это ничего не значит. Через пару часов они все равно будут здесь.

— Надеюсь, тут уже не окажется меня, — буркнула я, с жадностью поедая теплую булочку. — Стивен, я умираю с голоду. Я толком не ела с… в общем, так давно, что даже думать об этом не могу. Я не выживу на таком рационе.

— Этого достаточно, чтобы дать тебе силы одеться и спуститься вниз. Твой ленч на столе. Вчера вечером тебе предложили ужин, но ты заснула раньше, чем его принесли. Ну как, сейчас ты чувствуешь себя лучше?

— Намного. А ты? Как твоя рука?

— В порядке. Я вовсе не корчил из себя героя, говоря, что там просто царапина. Хотя крови было изрядно. Скажем так: ранение было не слишком серьезное. В любом случае тебе следует поспешить вниз. Наш вчерашний друг изнывает от желания задать тебе вопросы.

— Я тоже хотела бы кое-что у него выяснить…

Стивен опустился на край кровати и сказал:

— Они нашли его, Сюзанна. Перед рассветом.

Я медленно опустила чашку на поднос.

Настоящее имя Гюнтера было Карл Маглер, а отцом его оказался Генрих Маглер, нацистский военный преступник.

— Вот оно что, — протянула я.

Стивен взял мои руки в свои.

— После войны Маглер, его жена и сын перебрались в Бразилию. Его жена вскоре умерла, но Генрих Маглер, сменив фамилию и биографию, жил в роскоши. Карл ходил в дорогую английскую школу, и прошлое, казалось, было забыто. Имя Маглера всплыло только в 1960 году благодаря неустанной работе герра Алерса по поиску и преданию суду военных преступников. Сам он был евреем. В течение тридцати лет никакой информации о Генрихе Маглере не было. Считалось, что он пропал без вести и, вероятнее всего, умер. Но тут в Уругвае был арестован Георг Керн, и полученная от него информация заставила Алерса поверить, что Маглер до сих пор жив. Охота возобновилась, и два года назад Генрих Маглер был схвачен и осужден за военные преступления.

— Я помню это. Он был в Аушвице.

— Да. Его сын решил отомстить. Он нанял Эллиса и Левоса, которые должны были выполнить грязную работу, и сам прибыл сюда под вымышленным именем. Даже если бы его разоблачили, он мог доказать, что даже близко не подъезжал к Бонну, когда убили Алерса. И негодяй едва не добился успеха. Эллис и Левос покинули город в угнанной машине, о пропаже которой поступило сообщение только через несколько часов. А в тот момент, когда машина разбилась, у полиции не было к ним ни одной ниточки. Гюнтер должен был расплатиться с сообщниками на ферме, после чего все трое покинули бы город и скорее всего никогда не были бы пойманы. Кстати, несколько часов назад в Лондоне был арестован Эллис, а поимка Левоса — только вопрос времени.

— Мне кажется, он безумен, — сказала я, глядя на освещенные теплым летним солнцем ветви березы. — Он вел себя как настоящий псих.

— Сюзанна, — Стивен посмотрел мне прямо в глаза, — я должен сказать тебе еще кое-что.

— Что? — испугалась я.

— Я люблю тебя.

Позже, когда он спустился вниз, я умылась, оделась и поняла, что теперь все будет хорошо. Хотя события последних сорока восьми часов тяжело подействовали на меня, я чувствовала себя прекрасно и вполне могла отвечать на вопросы полицейских. Впрочем, они не слишком на меня наседали. Стивен провел с ними все утро, и от меня им требовалось только подтверждение.

Торжественность официального прощания инспектора была несколько нарушена появлением миссис Боузмен, которая неожиданно возникла на дорожке и, раскинув руки, понеслась ко мне, как разогнавшийся грузовик.

— Милая, с вами все в порядке?

Полицейские поспешно расступились, когда она, расколов их ряды, пробежала сквозь их группу к веранде.

— Мы так волновались, дорогая! — Она порывисто прижала меня к груди, едва не задушив. — Сейчас все нормально? Но вы выглядите не слишком хорошо. Полагаю, вам необходимо как следует поесть.

— Я только что из-за стола, — смеясь, сообщила я. — Спасибо вам, миссис Боузмен, все в порядке.

— Слава Богу! Что за времена нынче настали! Сначала мы передали вашу записку, в точности как вы просили, но молодой человек в отеле почему-то проявил крайнее нежелание ее взять. Гамильтон и я никак не могли понять почему. Я сразу поняла: здесь что-то не так. И сказала Гамильтону, что мы должны во всем разобраться. Правда, дорогой?

Мистер Боузмен стоял за своей восторженной супругой, радостно улыбаясь и периодически кивая.

— И мы уже собрались вернуться, чтобы повидаться с вами и удостовериться, что все обошлось, — продолжила миссис Боузмен, — и вдруг тот человек сказал, что вы еще не приехали, а никакого мистера Мейтланда в отеле вообще нет. Мы поняли: надо что-то делать. Вот только что именно? Конечно, я тут же потребовала вашу записку обратно, и тут Гамильтон вспомнил, как вы говорили, что отель, в котором живет мистер Мейтланд, находится прямо через дорогу. Мы долго искали, но там не было другого отеля с таким же названием, поэтому мы стали заходить во все подряд и спрашивать мистера Мейтланда. Когда же мы наконец нашли его, портье заявил, что обязательно передаст ему записку, но в данный момент не может его беспокоить. Нам это совершенно не понравилось. Поэтому Гамильтон и я решили подождать в саду. Мы заказали напитки и сидели там под деревьями, когда началось форменное светопреставление. Кругом забегали полицейские, как будто где-то что-то горит, и никто — понимаете, дорогая? — никто не пожелал нам объяснить, что происходит. Я не могу вам описать, какую тревожную ночь мы провели. Я с ума сходила от беспокойства.

Я мягко высвободилась из удушающих объятий.

— Сейчас уж точно нет никакого повода для беспокойства. Да, кстати, вы же так и не познакомились со Стивеном. Миссис Боузмен, позвольте вам представить Стивена Мейтланда. Стивен, это миссис Боузмен.

Американка энергично потрясла его руку.

— Дорогой, я очень рада с вами познакомиться. Но может быть, сейчас нам кто-нибудь объяснит, в чем дело?

Мы сели за одним из столиков, и Стивен коротко рассказал ей всю историю, подчеркнув, как многим мы ей обязаны.

— Если бы вы не вернулись, чтобы проверить, передали ли записку Сюзанны, а потом, обнаружив, что меня нет в этом отеле, не стали с таким же упорством меня искать, Сюзанны сегодня бы уже не было в живых, да и меня скорее всего тоже.

Впервые за все время нашего знакомства миссис Боузмен потеряла дар речи. От изумления у нее открылся рот, а глаза стали круглыми, как блюдца.

— Но я же никогда… Господи, кто же мог подумать… Я и не предполагала, — бормотала она.

— Как бы то ни было, — сказал мистер Боузмен, откинувшись на спинку стула и с удовольствием попыхивая сигарой, — все происшедшее с вами несерьезно. Вот если бы вы действительно поссорились, тут было бы из-за чего расстраиваться.