— Пей, — сказал он, кивая на стакан. — Uno, due, tie…[24]

Франческо послушно выпил. Его лицо исказила брезгливая гримаса.

— Послушай, Стефано, я выпил эту баранью мочу только ради нашей с тобой дружбы, — сказал он, вытирая салфеткой губы. — Я всегда уважал тебя и считал отличным моряком, а поэтому скажу тебе прямо и открыто: если ты хочешь предложить мне работу, я отвечу «нет». Понимаешь, мне сейчас совсем не до того. — Франческо горько усмехнулся. — Любовь к женщине, это пострашнее любого тайфуна. Особенно неразделенная.

— Ты что, все еще влюблен в свою длинноногую сирену? — изумился Стефано. — Если не ошибаюсь, вы женаты уже лет десять. Пора бы молоку остыть.

Он пошленько осклабился.

Франческо стиснул кулаки. Он не любил всякие скабрезности, особенно когда дело касалось Марии. Но сейчас он был слишком подавлен для того, чтобы вспылить.

— Да, — буркнул он и отвернулся. — Но я больше не достоин ее любви.

Стефано громко рассмеялся.

— Глупости, капитан. Ни одна женщина в мире не стоит того, чтобы по ней убиваться больше, чем неделю. Тем более в Париже, в этой сексуальной столице мира. Любовь здесь приравнена к высокому искусству, а ее техника доведена до совершенства. Если ты еще не удосужился убедиться в этом, мы сегодня же зайдем к…

— Я никуда не пойду, — сказал Франческо. — Прошу тебя, Стефано, оставь меня в покое.

— Нет, — Стефано приподнялся, перегнулся через столик и похлопал своего бывшего капитана по плечу, при этом попытавшись заглянуть ему в глаза. — Не оставлю. И знаешь почему? Да потому, что я хорошо помню Гонолулу и то, как ты успел вовремя выбить нож из рук того сумасшедшего гавайца. Если бы не ты, от Стефано Троппеа осталась бы сейчас горстка пепла, да и то при том условии, что мадемуазель с резиновыми сиськами согласилась бы взять гроб с моими бренными останками на борт своей роскошной шхуны. Такое не забывается, капитан.

Франческо слабо улыбнулся, припомнив события почти восьмилетней давности. Чудесное было время. Помнится, он веселился как мальчишка оттого, что дома его ждала Мария. О, Господи, как же давно это было.

— Капитан, я вижу, ты слишком долго засиделся на этой мели и тебя пора взять на абордаж. Тем более что у меня есть самое серьезное предложение. Взгляни на меня, Франко. Внимательно взгляни. И скажи, изменился ли Flying Dutchman с тех пор, как ты видел меня в последний раз.

Франческо с любопытством посмотрел на приятеля. Белоснежная сорочка. На шее массивная золотая цепь. Синий блейзер великолепного покроя. И белозубая улыбка. Помнится, у Стефано Троппеа, когда они с ним виделись в последний раз, не хватало нескольких передних зубов. Ну да, он столько раз влипал во всякие истории из-за женщин!

— Ты отлично выглядишь. И одет как миллионер. Рад за тебя, дружище, — искренне сказал Франческо.

— Ну, положим, до миллионера мне пока далековато. — Стефано самодовольно улыбнулся. — Но на моем счету в банке кое-что отложено на черный день. Да и наличность имеется. — Он отвернул полу блейзера и показал пачку стодолларовых банкнот, торчащую из нагрудного кармана. — Я открыл собственную фирму.

— Поздравляю. Это связано с морскими перевозками? — поинтересовался Франческо.

— Ну нет, в последнее время я что-то стал страдать морской болезнью. А потому предпочитаю воздушные путешествия. Как насчет того, чтобы слетать на пару деньков в Боготу?

— Когда? — машинально вырвалось у Франческо.

— Ну, хотя бы сегодня вечером.

— Но у меня…

— А что ты теряешь? Тем более что твоя сирена наверняка не будет возражать. Зато привезешь ей в подарок какие-нибудь золотые побрякушки, и очень даже возможно, что она смягчится и снова назначит тебя хранителем своих прелестей. Женщины странный народ. Они начинают понимать, что любят вас, когда мы вырываемся на волю и перестаем дорожить их любовью. Твоя сирена…

— Она не такая, как все, — перебил его Франческо. — Она… она не прощает измены.

— Скажи мне, какая принцесса! — Стефано улыбнулся и похлопал Франческо по руке. — Тем более ты должен осыпать ее золотом и драгоценными камнями. Ты получишь тридцать тысяч долларов. Наличными и без всяких налогов.

Стефано похлопал себя по правой стороне груди, где лежала пачка денег.

— Что я должен делать? — спросил Франческо.

— А, ничего особенного. Туда ты полетишь налегке. Ну а обратно придется прихватить небольшой аквариум с рыбками. Одна моя клиентка, богатая старушенция с придурью, готова отвалить за этих экзотических тварей огромные деньги. Мои сотрудники встретят тебя и отвезут в самый лучший отель. Счет, разумеется, оплатит фирма. Отдохнешь, посмотришь город. Рыбок тебе привезут в аэропорт. Да, забыл сказать — летишь ты первым классом. Идет?

— Пожалуй, — неожиданно согласился Франческо. — У тебя, судя по всему, солидная фирма.

— О да. И мы имеем филиалы во многих крупных городах. Это тебе не бездельников в круизы возить. Вот тебе аванс. — Он вытащил из кармана толстую пачку банкнот и, быстро завернув в салфетку, пододвинул к Франческо. — Десять тысяч. Остальные получишь сразу по возвращении. Заметано?

— Заметано, — кивнул Франческо, пряча деньги в карман. — Но я должен предупредить…

— Ей ты скажешь, что едешь в Марсель навестить друга. Дело в том, что у нас много конкурентов.

— Мне бы не хотелось врать Марии, — попытался было возразить Франческо.

— Мне кажется, ей нет дела, если даже ты соберешься на луну, — сказал Стефано. — Вчера я случайно видел вас вместе в ресторане. Она, похоже, смотрит сквозь тебя. — Он заметил, как внезапно помрачнело лицо друга, и сказал как можно бодрее: — Но это пройдет. Обязательно пройдет. Я дам тебе адресок одного ювелира в Боготе. Говорят, его изделия пользуются бешеным спросом у коронованных особ и кинозвезд. Я сам читал где-то, что Софи Лорен купила у него бриллиантовые серьги. Настоящие принцессы не могут не любить бриллианты, поверь мне.


Франческо вернулся через день под вечер. Маша была у Сью. Он встретил ее у входа в клинику. Когда они сели в такси, сказал:

— Сегодня обедаем в «Рише». С шампанским. И никаких возражений.

Она удивленно взглянула на него.

— Франческо, я… очень устала.

— Там спокойно. И прекрасная еда. Прошу тебя, Мария, проведи этот вечер со мной.

Она посмотрела на нее умоляюще.

— Хорошо, — сдалась она. — Вот только одета я совсем не для «Риша».

— Ты одета изумительно. Ты будешь там самой элегантной женщиной. Ах, Мария, я так скучал по тебе эти дни.

Он осторожно коснулся ее локтя.

— Сью шевелит пальцами левой руки. Доктор Лавель сказал…

— Бог с ней, со Сью, — вырвалось у Франческо. — Разумеется, я очень рад, — поспешил поправиться он, — но пусть сегодняшний вечер принадлежит нам двоим.

Он достал из нагрудного кармана маленькую коричневую коробочку и, откинув крышку, протянул на вытянутой ладони Маше.

— Мне? — удивилась она. — Франко, но ведь это стоит целое состояние.

На черной бархатной подушечке переливалась всеми цветами радуги бриллиантовая брошь — виноградная кисть.

— Ты стоишь в тысячу раз дороже. Нравится?

— Очень. — Маша осторожно взяла брошку и приколола к отвороту своей блузки из темно-синего шелка. Франческо показалось, будто в ее глазах блеснул радостный огонек.

— Спасибо, милый, — сказала она и поцеловала мужа в щеку. — Но только я не заслужила… — Она вздохнула и попыталась улыбнуться. — Я рада, что ты вернулся. Мне было очень одиноко. И Сью тоже по тебе скучала. Франческо, ты больше не бросишь нас?

Он накрыл ее ладонь своей и слегка сжал.

— Тебя я не брошу никогда. Можешь не сомневаться. Понимаешь, мне предложили очень выгодную работу. Это связано с краткосрочными поездками. Но я всегда буду возвращаться к тебе.

— Ты заедешь завтра к Сью? — спросила она, повернувшись к нему.

— Черт! — вырвалось у Франческо, но он тут же взял себя в руки. — Конечно, — сказал он. — Но всего на пять минут. У меня дела.


Лючия поселилась в небольшом отеле на улице Святых Отцов. Она была очень голодна с дороги и, забросив в номер саквояж и сумку, отправилась в brasserie[25], где заказала кружку deme-blonde[26], картофельный салат и friture[27].

Все сложилось как нельзя лучше — удалось остановиться в недорогом отеле неподалеку от клиники, откуда звонил Франко, к тому же ей было известно, где они с Марией остановились. Надо же: проезжая по улице Жакоб, она случайно увидела Марию, выходившую из дверей какого-то отеля. Название его она не разглядела, но неподалеку на той же стороне улицы есть роскошный мебельный магазин. Теперь нужно спокойно, не суетясь, составить план действий. Как говорят военные, определить стратегию и тактику. У Марии очень печальное лицо. Бедная девочка. Она наверняка чувствует, что ее муж связался с нехорошими людьми, но у нее не осталось сил противостоять обстоятельствам. Но ничего, у нее, Лючии, сил хватит на двоих или даже на троих.

Она заказала еще кружку пива и порцию crabe mexicaine[28]. Ее мучил зверский голод. Последнее время она просыпалась и засыпала с чувством голода.

Итак, первым делом необходимо изменить внешность. Покрасить волосы или купить светлый парик, приобрести темные очки в массивной оправе. И надеть что-нибудь кричаще-пестрое — ведь дома она ходила исключительно в одежде пастельных тонов. Не забыть красить губы яркой помадой. Словом, делать все то, чего она никогда не делала дома. Тогда ни Марии, ни тем более Франко и в голову не придет, что она рядом и наблюдает за каждым их шагом. Проклятье, придется купить что-нибудь, утягивающее талию и живот, какую-нибудь идиотскую штуковину из тугой резины — уж слишком узнаваема ее бесформенная фигура. Не по душе ей все эти дьявольские ухищрения. Лючия поморщилась, представив, как вонзаются в ее плоть застежки и крючки — непременный атрибут этой поистине одежды пыток. Но что поделаешь!..