Так оно и было — энергия хлестала в нем через край. Я выдохлась к последнему акту. Но ведь я спала по ходу действия и еще не до конца проснулась. Фантику понравилось, хоть и не преминул попенять за «самодурство».

…Алеша — мой муж. Эта мысль как-то странно меня беспокоит, вернее, заставляет задуматься. Почему? Или точнее — зачем? И что это он так торопился и настаивал?.. Нет, с Сашей я ни за что не стану это обсуждать.

Чудо, что он со мной творит. Проникает в каждую клеточку, каждый уголок. Я ему принадлежу. Это новое ощущение. Оно захватывает. Я точно парю в воздухе.

Но почему сегодня на сцене мне было больно?..


Москва. Вечер. Ненастно на душе.


Пробы у Т. прошли на «ура». Оказывается, я очень киногенична. Буду играть какую-то розовую куколку без мозгов, но с ангельски чистой душой. Рада? Не знаю, не знаю… Случись это год назад, ходила бы колесом по комнате. Роль в кино в какой-то степени протекция А-2. Сопровождал на пробы, но дожидаться меня не стал.

Сказал: дело, объясню потом. Брела пешком по дождливой Москве. Мимо его дома… в «Литве» посмотрела в …тый раз «Мост Ватерлоо». Вивьен Ли — мой идеал. У нас он недостижим. Тоже ангельски чистый лик. А что бушевало внутри? Я расплакалась в конце.

Дома пьянка. Все те же лица. Кузнечик пиявкой присосался к губам. Меня чуть не стошнило. Муж сказал:

— Не тронь — укусит. Она завела себе самца.

— Не верю, — сказал Кузнечик. — Она не такая дура, чтобы делать по пять абортов в год.

— Аборты — высшее сексуальное наслаждение истинной самки, — возразил А-1. — Совсем ты, Додя, темный. Мне рассказывала одна Гертруда, что спит с Лаэртом только ради абортов. Додик, сделай меня брюхатой, а?

Крутили порнуху с голубыми. Я не могла оторвать глаз от экрана, хоть меня и начало тошнить самым настоящим образом. Мальчишки изумительные. Один, в панталончиках с кружевами и ниткой бирюзы на безволосой груди, напомнил мне А-2. Но это была карикатура на А-2. Все равно не могла оторвать взгляда от экрана. Думаю, А-1 все понял — вид у него был ужас какой самодовольный.

Он обнял меня в постели и шепнул на ухо:

— Ты ни в чем не виновата. И я люблю тебя как прежде. Можешь всегда и во всем на меня рассчитывать.


Одесса. Вечер. Размышления о том, о сем, в том числе и об утраченной невинности.


Пока храню верность. Кому?.. Смех, да и только. Нравится мой партнер.

Телефон А-2 молчит, хотя он, точно знаю, а Москве. А-1 звонит каждую ночь и объясняется в любви. Как странно, но по телефону его слова меня очень волнуют. Ностальгия?.. О да, я была так чиста и наивна. Вся юность прошла под знаком любви к Алеше. И он меня любил (?). Кажется, мы оба оказались обманутыми. Похоже, он тоже вначале верил в то, что я смогу обратить его в свою веру (или же умело подыгрывал, а?). Ну а если бы обратила?..

А-2 не лезет из головы. Но я дала себе слово не раскисать.

Звонил Фантик и сказал, что в октябре везем наш спектакль в Прагу.

…В который раз набрала телефон А-2. Было долго занято. Потом никто не снимал трубку. Скрывается?..


У моря. Одна. Сумерки вокруг. Сумерки на душе.


Этот тип оказался полным ничтожеством в постели, и я теперь боюсь провалить свою роль — он стал мне отвратителен. Слава Аллаху — кино не театр. Красиво сощурила глаза и слегка надула губы — вот и готов кадр. Когда дело дойдет до озвучания, забуду, наверное, какие у него потные и шершавые ягодицы и немощный хер. Очевидно, замену А-2 будет найти трудно. Да и стоит ли искать?..

Через неделю буду дома, и все прояснится. Или еще больше запутается?.. Странно, но очень соскучилась по А-1. Мы как сиамские близнецы. Духовно.

…Видела издали монахов. Во имя чего умерщвляют плоть? Или же это обыкновенное лицедейство?..


Дома. День. Откровения. Прозрения. Горечь на душе, но никто не должен знать.


Провела чудесную ночь с А-1. Разговоры, нежные ласки… Вроде бы утолила ностальгию. Он, кажется, тоже. Он по мне скучал, я это точно знаю — встретил в аэропорту с роскошным букетом кремовых роз. На нас смотрели с восхищением и завистью.

— Меня возбуждают их взгляды, — признался А-1.

Он был прав — меня они тоже возбуждали. Как шампанское и секс.

Мама помолодела лет на двадцать. Советовалась со мной, стоит ли ей выходить замуж.

— Боюсь его потерять, — призналась она и покраснела. — Такое встречается раз в столетие.

(Насколько я помню, ей уже встречалось, и не раз.)

— Ты говоришь о постели? — уточнила я.

— Я не умею разделять любовь на составные части.

— Научишься. — Я горько усмехнулась. — Это необходимо в нашей жизни.

— Ты бурно повзрослела. И сделала головокружительные успехи в искусстве. Я в твои годы о подобном и мечтать не смела.

— «Блажен, кто смолоду был молод», — процитировала я классика и рассмеялась. — Мама, я завела любовника. Не озирайся по сторонам — муж обо всем знает.

— Обо всем?

— Ну, почти обо всем. Какая разница?

— И он… он тоже тебе не верен?

— Меня это не волнует, — сказала я и поняла, что на самом деле все-таки волнует. Вспомнила розы и завистливые взгляды окружающих. Если бы все это было не игрой… И если бы не появился А-2…

— Все-таки не стоит, чтобы все развертывалось у него на глазах, — посоветовала мама. — Соблюдай правила игры. К тому же таинственность женщину только красит.

— Ты спала с Бархатовым? — спросила я, в упор глядя на маму.

— Нет… То есть да. Однажды. Но это было наспех и…

— И?..

— Нас застукала эта ведьма Старкова.

— Та, что купила ему кооперативную квартиру?

— Да. Она держит его на коротком поводке.

— И всему виной деньги, — догадалась я.

— Она миллионерша. И ни единого наследника. К тому же она приложила ручку к тому, чтобы у него сложилась карьера. Влиятельная особа. Вхожа наверх. — Мамин взгляд рассеянно блуждал по комнате. — Знаешь, я, кажется, не буду спешить с замужеством, — вдруг изрекла она. — Ты не будешь возражать, если Л.К. поживет у нас?

В первый раз спрашивает моего разрешения. А если бы я сказала «буду»?..


Вечер или ночь. Впрочем, какая разница?..


А-2 уехал с мадам Старковой в Судак. У нее там нечто вроде виллы. Распили с Фантиком бутылку коньяка в его кабинете. Он делал заходы, но я поняла, что его машинка никуда не годится, о чем и сказала прямым текстом.

— Что делать? Просто я хотел отвлечь тебя от мрачных дум. (Трепло собачье.) Женщину они старят, ну а старой актрисе платят меньше. Это у Старковой голос. — Фантик выругался матом. Похоже, он ее не любит. — Станешь богатой, как Лиз Тэйлор, купишь Бархата у Старухи. Но к тому времени его машинка тоже испортится. — Фантик вставил мне в рот зажженную сигарету. — Даже мне приходится мириться с причудами этой Пиковой дамы. Представляешь, распорядилась отодвинуть репетиции на целую неделю, и я смиренно согласился. Знаешь — почему? Да потому, что у нее все Министерство культуры под каблуком. Тявкнет раз — и накрылась Прага, тявкнет другой — и Фантик вообще невыездной. А тут еще Франкфурт наклевывается. Сыграешь еще Ромео?

— С кем?

— Хотя бы с собственным мужем. А что, идея, а?

— Глупая. — Я едва удержалась, чтобы не загасить сигарету о щеку Фантика. Черт, он меня точно рентгеном просвечивает.

Но я поняла, что с ним можно поладить себе на пользу. Разумеется, он поймет, что я играю, и оценит это выше, чем искренность.

— Но в каждой глупости есть зерно гениальности, — добавила я.

— Завтра приходите в двенадцать.


Ночь. Дела театральные. Но ведь я же прежде всего актриса, правда?


С Алешей на репетиции случилась истерика — увидел себя в зеркале в ночной сорочке и кудрявом парике из сцены на балконе. «Нечто среднего рода, — буркнул Фантик, который стоял рядом со мной. — Оно и в Африке оно». Это была его месть Алеше. Фантик не забывает ничего, а лишь до поры до времени прячет жало.

Потом он сказал, что я уже не гожусь на Ромео — из куколки, сказал он, сформировалась бабочка. И добавил самоуничижительно:

— Но в этом есть и моя вина: куколку нельзя держать под лучами солнца.

Фантик обожает выражаться афоризмами. И еще ругаться матом. Тут же очень красиво загнул (увы, не запомнила всю фразу) про одну «пожилую даму, страдающую комплексом бабушки Аполлона и сексуальным аппетитом Медузы Горгоны, загримированной под Венеру». Далее следовало что-то нецензурное. Потом вдруг вскочил на помост и начал:

Щекой склонилась на руку она.

О, быть бы мне перчаткой, чтоб касаться

Ее щеки![7]

Я не растерялась и тут же ответила своей репликой, то есть — Джульетты, хоть и была в костюме Ромео. Он восхитительный партнер, и я даже забыла на какое-то время, что он кривоног, как горилла, и у него воняет изо рта. Алеша смотрел на нас в зеркало, потом повернулся. Мне стало смешно — у него потек грим, и вообще в его облике было что-то жалкое. Жалость унижает. Поэтому я его обсмеяла. Ему полегчало.

— Меняю амплуа, — заявил он. — Держу пари, из меня получится великолепная Катарина из «Укрощения строптивой». Ведь эта баба была гермафродитом и боялась больше всего на свете, что кто-то разоблачит ее тайну. Но Петруччио[8] был в восторге от своего открытия.

О, сэр Уильям! Неужели это так? В таком случае, вы опередили и наш век тоже.


Вечер. Дождь за окном. Романтика и декаданс.


Был ужин при свечах в честь водворения в нашем доме Л.К. Великолепный — блистательный — актер старой мхатовской школы. Делает все даже красивей и изысканней, чем Алеша. Мама верит? Или тоже играет? Пока не пойму. Алеша хотел увековечить их дуэт на пленке. Разумеется, в одежде и как принято в отечественном кино. Л.К. отказался наотрез. Сказал: «Есть мгновения и чувства, не терпящие тиражирования». Мама просияла.