Старый нечестивец пожал плечами, стараясь скрыть, что растроган.

— Я всегда беспокоился о тебе. А тут я вроде бы смог что-то для тебя сделать. Только не жди от брата слишком многого. Ты увидишь, что он очень изменился.

— Еще бы! Ведь прошло десять лет. Как ты думаешь, он уедет со мной?

— Это ты его спроси. Вон в том домике монастырская кухня, он ждет тебя там, — сказал он и обратился к Эллен: — Следуйте за мной, мадам. Не будем им мешать.

Жаклин смотрела им вслед, пока они не исчезли в густом кустарнике. Видимо, брезгливая Эллен старалась держаться подальше от старика, потому что до Жаклин вдруг донесся его насмешливый голос:

— Вы когда-нибудь работали на улице, мадам? За вас с вашим ростом дадут хорошую цену.

Жаклин не смогла не улыбнуться, хотя вся была напряжена как струна. А что, если Луи изменился до неузнаваемости? Может ли он говорить? Пришел ли в себя после тех ужасных потрясений, которые они пережили на улицах Парижа, или у него по-прежнему разум ребенка? Знает ли он, что ей приходилось делать ради него? Ненавидит ли ее за это? А главное — что, если это вообще не он?

Жаклин подошла к кухне и обнаружила, что дверь не заперта. В помещении был только один монах. Наклонившись над большим котлом, он что-то в нем сосредоточенно помешивал. У него было красивое, породистое и странно знакомое лицо. Почувствовав ее присутствие, он обернулся, и она взглянула в красивые карие глаза Луи.

— Жаклин! — сказал он ласковым глубоким голосом.

Не в силах сдержать рыданий, она кинулась к нему и обняла. Неужели это на самом деле он?! Неужели он жив?

— Это ты? — рыдания душили ее. — Это правда?..

— Конечно, я, — сказал он, прижимая ее к себе. — Я все эти годы был тут.

Неожиданно рассердившись, Жаклин отстранилась от него.

— Почему же ты не дал мне знать? Я чуть с ума не сошла от горя и отчаяния! Как ты мог заставить меня поверить в то, что ты умер?! Ведь, кроме тебя, у меня никого не было!

— Нет, Жаклин, — мягко сказал он. — У тебя была ты сама. Самая сильная из всех, кого я когда бы то ни было знал. Мне известно, что ты сделала для меня. Рано или поздно ты бы себя просто уничтожила. Мы могли выжить лишь поодиночке. — Он ласково коснулся ее лица. — Мне удалось убежать от Мальвивра и его людей, братья из монастыря нашли меня и увезли с собой. Прошло много времени, прежде чем я вспомнил, кто я и что. Только через год я заговорил. Я все равно не мог бы найти тебя и решил, что так будет лучше. Ты должна жить своей жизнью, без такой обузы, как маленький брат.

— Черт побери, Луи, это я должна была решить сама!

— Ну вот, как всегда, командует старшая сестра, — сказал он с улыбкой. — На этот раз, Жаклин, я принял решение сам. Я обрел мир, который никогда не надеялся найти. А ты?..

Жаклин сумела улыбнуться, несмотря на душившие ее слезы.

— Со мной все хорошо, — сказала она. — А почему же ты все-таки решил дать мне знать, где ты находишься?

— Я этого не делал. Я думал, что тебе лучше считать меня мертвым. Ведь Луи, которого ты знала, больше нет. Я — брат Мартин, великий повар, — сказал он, с застенчивой улыбкой обводя рукой кухню. — Ты представляешь, в какой ужас пришла бы маман?

Жаклин не могла не улыбнуться: их мать была таким снобом!

— Тогда почему же я здесь?

Он покачал головой, лицо его омрачилось.

— Это-то меня и беспокоит. И нашего старьевщика тоже. Я очень удивился, когда впервые увидел его здесь. Он даже точно не может сказать, как узнал, где меня искать. Какой-то его приятель услышал разговор в таверне… Он старик подозрительный, ты это знаешь не хуже меня. Он считает, что тут что-то нечисто.

Ужасное чувство, которое не покидало Жаклин с тех пор, как они покинули Венецию, она приписывала разлуке с Николасом. Теперь она понимала, что у нее были более конкретные причины бояться.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.

— Думаю, что тебе нужно уезжать. Бери свою подругу и уезжай из Ланте, из Франции как можно скорее. У меня дурные предчувствия. А они обычно оправдываются.

— А как же ты?

— А что я? Я здесь счастлив — счастлив так, как никогда и не мечтал. Здесь меня никто не достанет — ведь сейчас церковь даже охраняется государством. Не беспокойся обо мне. Думай о своей безопасности. Тебе нужно позаботиться о себе.

На какое-то мгновение Жаклин замерла.

— Значит, я тебя больше никогда не увижу? — спросила она спокойно.

Луи покачал головой.

— Так будет лучше. Оставим прошлое позади. У меня своя жизнь, хорошая жизнь. Ты должна обрести свою.

Она уже обрела ее и отказалась от нее ради брата. Ей хотелось плакать, кричать, умолять! Она уже потеряла его однажды и не хотела, чтобы это случилось снова. Она не могла остаться совсем одна!..

Жаклин не решилась обнять его на прощание.

— Я буду скучать о тебе, мой маленький брат, — сказала она.

— Теперь я уже больше тебя, — улыбнулся он. — Иди с миром.

Она хотела крикнуть ему, что не верит в его бога. Но Луи был дарован мир, и именно бога она должна была за это благодарить…

Жаклин зачерпнула ложкой мясо, которое тушилось на плите, и попробовала его.

— Соли недостаточно, брат Мартин, — сказала она бесцветным голосом. — Господь да пребудет с тобой.

Жаклин выбежала из кухни, почувствовав, что еще немного — и разрыдается. Миновав потайную калитку, она побежала к лесу, дальше от своего маленького брата, которого она потеряла, нашла и вновь потеряла. Слезы слепили ее, и она бежала, не тревожась о грозящей ей опасности.

* * *

— Расскажите мне, как живет моя маленькая Жаклин. Она счастлива? — спросил старик, не глядя на Эллен.

Она сидела на камне недалеко от входа в монастырь и по-прежнему старалась держаться как можно дальше от него. Его присутствие нервировало ее: эти глаза, казалось, видели все насквозь. Он был нищим, и он был французом; ее всегда учили не доверять подобным людям. Но сейчас, здесь, в лесу, в центре чужой страны, постоянно подвергаясь опасности, ей хотелось преодолеть свои детские предрассудки и сесть к нему поближе. Ей нужна была поддержка.

Однако с привычкой трудно расстаться. А потом, почему она решила, что им грозит опасность?..

— Счастлива? — переспросила Эллен. — Она могла бы стать счастливой, но…

Старик вздохнул.

— Все еще не прекращает борьбу? Но вы-то, вы-то… Как могли вы, воспитанная английская леди, пуститься на такую авантюру?!

— А не вы ли сказали, что я могла бы подзаработать на улице?

Старьевщик улыбнулся:

— Могли бы. Но в гостиной вы стоите больше. Вы — ее настоящий друг?

— Конечно. И мой муж тоже. И мой кузен Николас… — Ее голос оборвался.

— Кузен? Это, по-видимому, тот самый человек, которого она любит?

— Почему вы думаете, что она влюблена?

Старик покачал головой.

— Я ее хорошо знаю. Могу только надеяться, что она из упрямства не откажется от этой любви. Ведь она… — Он вдруг замолчал. — Кто-то идет.

Эллен соскользнула с камня.

— Но кто.

— Слушайте меня. — Голос старика был тверд. — Спрячьтесь и не показывайтесь, что бы ни случилось. Может быть, вам придется бежать за помощью. Если случится то, чего я так опасаюсь… В общем, если вас тоже убьют, никому от этого лучше не будет.

— Тоже?! А кого убьют? — в ужасе прошептала Эллен.

— Если повезет, то никого. Прячьтесь же! Слушайте и ждите. Если вы хотите хоть чем-то помочь, то спрячьтесь.

Эллен нырнула в кусты. Шипы царапали ей руки и ноги, рвали на ней одежду, но она не замечала этого. Она упала на сырую осеннюю землю и притаилась, боясь даже дышать.

Через некоторое время Эллен увидела мужчину — того самого мужчину, который напугал ее в таверне. Он подошел к старьевщику, и Эллен принялась мучительно вслушиваться, пытаясь понять, о чем они говорят. Однако это было нелегко: ведь ей приходилось переводить для себя этот площадный французский на тот вежливый и красивый, которому учила ее мисс Плимсон.

— Где они, старик? — спросил черноволосый мужчина.

— Ушли, — сказал старьевщик, не пошевелившись. — Я должен был догадаться, что это ты, Мальвивр! Должен был, когда услышал о незнакомце из Парижа. Но ты постарался не попасться мне на глаза.

— Это было несложно: тебя ведь не пускают в приличную компанию.

— А ты считаешь себя приличной компанией? — презрительно усмехнулся старьевщик. — Так что тебе надо от моей Жаклин?

— За ней должок, и я намерен его с нее получить. Полностью. Странно, старик, что ты раньше не догадался, кто стоит за всем этим.

— Старею, — ответил он. — Слишком стар, чтобы жить.

— Согласен, — ответил Мальвивр, шагнув вперед, и в следующую секунду старьевщик свалился на землю, как груда тряпья.

Эллен впилась зубами в руку, чтобы не закричать. Во рту у нее был вкус собственной крови и земли. Она дрожала от ужаса. «Ну все, самое страшное уже случилось», — твердила она себе.

Однако Эллен ошиблась. Мужчина подошел к камню, на котором она только что сидела, и, расправив свой дорогой плащ, уселся на него. Ждать ему пришлось недолго. Через несколько минут из-за кустов, тяжело дыша, появилась Жаклин, совершенно не подозревая, что ее ждет ловушка.

Она замерла на месте, глядя на тело старика, потом подняла глаза на человека, сидящего на камне.

— Мальвивр?! — хрипло произнесла она.

— Он самый. Ты считала, что убила меня, так ведь? Ты недооцениваешь тех, кто ниже тебя по рождению, гражданка. Нас очень трудно убить.

Не обращая на него внимания, она склонилась над стариком.

— Оказывается, нет…