— Но это же нелепо, Тони! — воскликнула Эллен, когда один сапог грохнулся на пол. — Ты ведь и сам знаешь, что не хочешь на мне жениться. Ты всегда относился ко мне как к сестре…

Второй сапог оказался рядом с первым.

— Ты действительно не понимаешь? — спросил он.

— Не понимаю чего?

— Как ты действуешь на меня. Иди ко мне, Эллен!

На этот раз она попыталась отползти, но он поймал ее за запястье и подтащил к себе. Она упала на него, ее восхитительные груди прижались к его груди.

— Тони, ты не… — Ей не хватило дыхания.

— Да, Эллен, да! — Он накрыл ее рот своими губами и поцеловал так, как давно хотел: страстно и крепко, надеясь, что потрясение, испытываемое ею, заставит ее поверить ему.

Эллен действительно не могла прийти в себя от потрясения. Она лежала не двигаясь, и он языком, зубами, губами дразнил и возбуждал ее, пока ее руки не обвились вокруг его шеи и она не поцеловала его в ответ так страстно, как только была способна.

Тони чертовски долго возился с ее одеждой, потом со своей. Наконец он стащил чулки с ее длинных ног, поцеловал округлые полные груди, рука скользнула вниз по обнаженному бедру. На нее волнами накатывала паника, но он каждый раз умудрялся успокоить ее, и наконец она затихла в его объятиях, дыхание ее стало прерывистым, соски от желания поднялись и затвердели, глаза закрылись. Тони все сильнее прижимался к ее бедрам, чувствуя, что она готова принять его.

— Я осторожно, дорогая, — пробормотал он, стараясь как-то сдерживать свой пыл.

Он был весь в поту, мускулы дрожали от напряжения. Ощущая ее под собой, вдыхая ее аромат, Тони чувствовал, что еще минута — и он не сможет больше сдерживаться.

Эллен вдруг открыла глаза.

— Я не уверена, что мне это нравится, — спокойно и как-то по-деловому сказала она. — Если ты считаешь, что таким образом сумеешь уговорить меня выйти за тебя замуж, то ты ошибаешься.

Тони приподнял голову, чтобы взглянуть на нее. Она казалась удрученной, хотя и по-прежнему очаровательной; отблеск желания покидал ее глаза. Ничего, сейчас он заставит его вернуться!

— Эллен, — сказал он вежливо, — заткнись.

Он проник в нее, и она издала слабый крик. Он надеялся, что это не только от боли, но остановиться уже не мог. Ни ради себя, ни ради нее.

Кровать, огромная дорогая кровать в лучшем отеле Вены так и тряслась под ними. Ее руки обвились вокруг его шеи, бедра выгнулись навстречу его бедрам. Он почувствовал, что она тоже начинает что-то испытывать, и не хотел, чтобы это прекратилось…

Крик вырвался у них обоих одновременно. Он прильнул к ней, не в силах более сдерживаться, и излил всего себя в ее тело — и в ее душу.

А потом Тони буквально рухнул на нее. Он понимал, что слишком тяжел, но был так обессилен, что забыл о джентльменстве. Когда он немного пришел в себя и попытался отстраниться, Эллен еще крепче прижала его к себе, спрятав залитое слезами лицо у него на груди.

— Не уходи, — застенчиво прошептала она. Вот уж никогда бы он не подумал, что его Эллен может быть так застенчива!

Тони оперся на локти, стараясь не так давить на нее своим весом, хотя она была крупной женщиной, под стать ему. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, но Эллен смущенно отвернулась.

— Так не пойдет, — заявил он мягко и стал целовать ее веки, щеки, нос, следы от слез на лице.

Он целовал ее до тех пор, пока она не повернула голову и сама, обвив руками за шею, не стала целовать его, страстно и жарко. На этот раз, когда Тони вновь взглянул на нее, она не отвернулась.

— Вот так-то лучше, — прошептал он, пропуская золотые пряди ее волос через пальцы. — Надеюсь, я убедил тебя?

— Убедил в чем? — робко спросила Эллен.

— В том, что тебе придется выйти за меня замуж.

Надо отдать ей должное — она была борцом. Ее лоб пересекла морщина.

— Только потому, что…

— И поэтому тоже. Я предоставил в твое распоряжение одно из главных доказательств, почему ты должна выйти за меня. Но если этого недостаточно, то я буду счастлив все повторить снова.

— Снова? — слабо переспросила она. — Я не уверена, что выдержу…

— Ну что ж, дадим вам время отдохнуть, миледи, — сказал он, поцеловав ее влажное от пота плечо. — Не глупи, Эллен. Если ты не согласишься, Кармайкл вызовет меня на дуэль. А разве я могу сражаться со своим лучшим другом?

— И поэтому ты хочешь жениться на мне? — наивно спросила она. — Или из-за того, что… мы с тобой лежим в одной постели?

— Это, моя дорогая, называется — заниматься любовью. Существует также множество других слов, не таких приятных, но, когда этим занимаемся мы с тобой, это именно так и есть. А теперь послушай, почему мы должны пожениться. Не потому, что Кармайкл может прострелить мне печенку. Не потому, что все леди Арбутнот на этом свете постараются замарать твою репутацию. Не потому, что нам так хорошо вместе в постели. Мы поженимся не потому, что я только что лишил тебя невинности, и не потому, что ты нежно отвечала мне.

— Так почему же все-таки мы поженимся?

Тони хотелось подпрыгнуть от восторга до неба, когда она высказала этот намек на согласие.

— Да потому, что я влюблен в тебя, моя дорогая! С тех самых пор, когда ты так глупо согласилась на брак с этим занудой. Но до меня все очень медленно доходит.

— Убить тебя мало! — сердито воскликнула Эллен. — Знаешь ли ты, от каких неприятностей я бы избавилась, если бы ты сказал об этом раньше?

— Верно, — согласился он. — Зато ты убедилась, что когда уж я берусь за дело, то действую очень энергично.

Эллен улыбнулась медленной мягкой улыбкой, и Тони показалось, что ничего эротичнее он в жизни своей не видел. Он чуть не застонал, отстраняясь от нее, и она с трудом отпустила его от себя.

— Знаешь, я договорился с местным священником, что он поженит нас, — сказал он, собирая свою одежду. — Мне жаль, что мы не можем подождать венчания в соборе Святого Павла в присутствии твоего брата, но обстоятельства против нас.

Эллен села на кровати, закуталась в покрывало и взглянула с любопытством на него. И Тони вдруг в первый раз в жизни испугался.

— Ты ведь выйдешь за меня? Надеюсь, ты не забыла, как была увлечена мною восемь лет назад?

— Конечно, забыла! — сказала она, и у него ухнуло сердце. — Это школьное увлечение давно переросло в большую любовь без взаимности.

Усмехнувшись, Тони наклонился над ней и поцеловал ее властным поцелуем собственника.

— Это была взаимная любовь, дорогая, — сказал он. — Кстати, если хочешь, теперь я мог бы вернуть назад мисс Биннерстон.

— Но она же у своей сестры!

— Не совсем так. Видишь ли, я… э… велел своему слуге попридержать ее — запереть после нашего отъезда в комнате.

— Ты умыкнул мою компаньонку?!

— Выходит, что так, — признался Тони. Он ожидал, что на его голову обрушится ее гнев, но вместо этого Эллен вдруг бросилась ему на шею и поцеловала в щеку.

— Я верю, что ты меня действительно любишь! — восторженно воскликнула она.

После этого Тони чуть опять не опрокинул ее на постель, но вовремя напомнил себе о священнике.

— Мы ей все компенсируем, — сказал он.

— Ты действительно злодей, — сказала Эллен очень довольным голосом.

— Да, и тебе придется надо мной поработать, — вздохнул Тони, смиренно опустив голову.

— Буду считать это своей пожизненной задачей, — улыбнулась Эллен, соскальзывая с постели.


Венеция… Жаклин знала, что этот город построен на столбах в центре лагуны и добраться туда можно только на лодке. Она, пожалуй, предпочла бы снова пережить ужасы Парижа, чем еще один приступ морской болезни. Однако это путешествие, слава богу, оказалось коротким и относительно спокойным. Когда они пристали к широкой площади, Жаклин взглянула на стоящего рядом высокого мужчину и снова вспомнила ту ночь, которую они провели вместе…

На следующую ночь он снова пришел к ней в комнату в темноте. Жаклин лежала на кровати, до подбородка натянув одеяло, ожидая, ненавидя и желая его. Она уже придумала, что будет делать. Если уж ей не удается спрятаться в душевную норку, по крайней мере, надо добиться того, чтобы ее тело не реагировало на него. Она будет спокойно лежать под ним, заставит себя дышать ровно и не позволит своим рукам обвиться вокруг его шеи. Она отвернется от его поцелуев. Она сможет одурачить его и заставить думать, что ей все равно, что он там проделывает с ее телом. Она даже, наверное, сможет одурачить себя…

Блэкторн смотрел на нее сверху вниз в слабо освещенной комнате, лицо его было мрачным и усталым.

— Какая очаровательная жертвенность! — наконец язвительно произнес он. — По тебе не скажешь, что ты очень уж ждешь меня. Поверь, сегодня я могу доставить тебе значительно больше удовольствия, чем прошлой ночью.

Ее лицо по-прежнему ничего не выражало. Удовольствие, доставленное им, — ну что может быть опаснее?!

— Тебе нечего сказать, дорогая? — продолжал поддразнивать он. Он вдруг наклонился, приподнял ее лицо и подбородок и нежно поцеловал ее. Жаклин почувствовала, как екнуло ее сердце. Екнуло и отчаянно забилось еще быстрее. А Блэкторн медленно выпрямился.

— Решай сама, Жаклин. Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

Ее губы были влажны от его губ. Кожа горела, сердце стучало как бешеное. Больше всего на свете ей сейчас хотелось коснуться его длинных темных волос, притянуть его голову к себе…

— Уходи, — сказала она спокойно.

Он повернулся и, не сказав ни слова, вышел.

Жаклин почувствовала невероятное облегчение, смешанное с разочарованием. Ведь у этого человека отсутствует понятие чести. Почему же тогда он выполнил, что обещал?..